За пять десятков лет Земля изменилась мало. Лев шагал по знакомым с детства московским улицам, подмечая то гармонично вклиненный в архитектурную композицию небоскрёб, то уютный сквер, разбитый на месте не приглянувшегося любителям древности строения. Встречные дамы поглядывали благосклонно, Лев улыбался в ответ и невольно косился на собственное отражение в свежевымытых витринах. Плечистый брюнет чуть выше среднего роста, в меру накаченный и давно забросивший вредные привычки — чем не кандидат на долгие отношения? «Надо кольцо купить», — подумалось. Обручальное колечко в сердцах выбросил после развода, а теперь они с Ольгой снова вместе. Супруга, кстати, своё сохранила, хотя надежды на воссоединение имела меньше, чем он. Женская интуиция рулит.
Вот и цель показалась — головной офис Планетарной Службы по расследованию особо сложных преступлений, коротко ПСРСП. Материалы нераскрытых дел со всей планеты стекались сюда. Именно здесь полвека назад Лев получил направление в Общегалактическую службу безопасности. Официально он не работал в ПСРСП, но городское детективное агентство такими полномочиями не обладало, а расследуемые Львом похищения вели за пределы Солнечной системы. Тогда новое назначение обрадовало: перспективы открывались вселенские, опять же тяга к перемене мест со времён первой молодости не давала покоя. Ольга тоже мечтала о далёких мирах. Однако следствие затянулось на годы, начальство ОСБ невзлюбило ершистого землянина, пришлось уволиться и продолжить работу частным образом. Не бросил из упрямства и потому лишь, что финал хоть и ускользал, но казался близким. Хорошо, что не сдался, иначе пираты действовали бы до сих пор, и любимая женщина оказалась бы у них в плену.
Встречная блондинка, спускаясь по ступеням, приложила указательные пальчики к уголкам губ и растянула их в улыбку, глаза дамочки хитро прищурились. Лев засмеялся, прогнав неприятные воспоминания. Да! Всё позади, он дома и рад этому. Незнакомка приветливо махнула рукой и побежала к припаркованным у здания ПСРСП велосипедам.
В головном офисе уже четверть века трудился однокашник Льва по академии — Михаил Ежи́кин, по школярскому прозвищу — Ёжик. Дослужился до начальника отдела и метил в директорское кресло, как только нынешний соберётся переходить в консультанты. Лет двадцать ждать, если не больше. Зачем Мишаня пригласил к себе, Лев не догадывался, но предстоящей встрече был рад: заслуженный за грандиозные заслуги отдых успел наскучить. Чувствуя себя молодожёнами, воссоединившиеся супруги вдоволь напутешествовались, пришла пора задуматься о продолжении карьеры. Ольга затеяла серию статей про богатые рудники на задворках вселенной, Лев рассматривал предложения о сотрудничестве от частных сыскных агентств. Для обоих занятия были мелковатыми, но если супруга легко с этим смирилась, то Льву претило гробить жизнь на слежку за неверными партнёрами и вороватыми компаньонами.
Зайдя в лифт, набрал шифр, присвоенный встрече, и коротко выдохнул: поехали! Кабина вознеслась к облакам. Однокашник, как оказалось, организовал приём на крыше небоскрёба. И не прогадал. Удалось удивить искушённого инопланетными чудесами приятеля. Дух захватывало от резавшей глаза небесной сини, от переливчатой, как змеиная кожа, поверхности реки, зелени многочисленных бульваров и парков.
— А? — вместо приветствия вопрошал длинный, на полголовы выше Льва, по-прежнему худой Ежикин, — хороша Москва?
Лев кивнул. Обнялись и уселись в удобные раскладные кресла. На столике между ними дымился кофе, на блюде теснились, дразня румяными хрустящими боками, круассаны.
— Как вернулся, ни разу не заглянул в пенаты, всё по океанским побережьям шастаешь, — Михаил откинулся на спинку и поигрывал пальцами по лаковой поверхности подлокотников.
— По морю истосковался. Бог знает, сколько времени торчал на Крэте, а там голые камни, — Лев двумя пальцами взял изогнутую ручку кофейной чашки, поднёс напиток к носу и, блаженно прикрыв глаза, втянул ноздрями аромат. — По кофе тоже соскучился, там это удовольствие слишком дорого обходится.
Ежикин тоже потянулся за чашкой.
— Аккуратно, смотрю, выражаешься. Раньше бы чертыхался через слово.
Лев не стал объяснять причин, по которым воздерживался от упоминания нечистой силы, обмакивал губы в горячий кофе и сквозь ресницы разглядывал однокашника. Мишаня не изменился с тех пор, как они закончили академию. Всё тот же ястребиный взгляд из-под нависающих тёмных бровей, изящная горбинка на тонком носу… Разве что патлы обрезал — теперь чёрные, средней длины волосы были уложены в модельную стрижку.
— А ты возмужал, — словно в ответ на мысли Льва заявил Ежикин, — богатырь — одно слово! Дамочки, небось, на части рвут, — он засмеялся, из чего следовало, что сказанное — шутка.
— Не рвут, — пресёк дальнейшие фантазии Лев. — Зачем звал?
— О как! Сразу к делу?
Никто и не сомневался, что Ёжик вспомнил о давнем приятеле не для того, чтобы предаваться воспоминаниям первой молодости. Они, как правило, за две трети века трансформируются в индивидуальные мифы, не терпящие постороннего вмешательства. По щелчку длинных пальцев начальника отдела нераскрытых убийств — в простонародье «охоты на глухарей» — больший экран из толстого прозрачного стекла, не мешающий наслаждаться видами, покрылся пестрящей рекламой компании производителя. Лев усмехнулся — земляне верны себе. Через две-три секунды появилась полезная информация. Снимки улыбчивых и хмурых людей разных национальностей, мужчин и женщин, сменяли друг друга бесконечной чередой. У каждой фотографии светилась виртуальная кнопка, активирующая текстовую информацию о пострадавшем.
— Что-то больно много, — удивился Лев, — все по одному делу?
Ежикин ещё раз щёлкнул, аватарки выстроились в столбцы и строки, заполнив весь экран.
— Дела, разумеется, разные. Однако некоторое сходство наводит на мысль о маньяке, — помолчав, Михаил пояснил: — Выстрел снайпера во всех случаях. Почерк, оружие, особенности лёжки, способы отхода — идентичны.
— О маньяке? — усомнился Лев. — Больше похоже на киллера.
— Именно! — обрадовался неизвестно чему Ежикин. — Киллер-маньяк. Дело в том, что никаких признаков заказного убийства найти не удавалось. Среди убитых полно безобидных людей. Учителя, врачи, библиотекари, археологи, домохозяйки. Разведёнки, холостяки, примерные семьянины. Холерики и флегматики, интроверты и общительные, гениальные и бездарные…
— Серия подразумевает сходство жертв, ты же перечисляешь хаотичный набор.
— Именно. Предстоит найти то, что связывает этих людей, — палец Михаила указал на экран, — что их роднит в глазах маньяка.
Запустив программу, которая выхватывала из общей картины один образ и на пять секунд раскрывала краткую биографию жертвы, Ежикин опять откинулся на спинку кресла и забарабанил по подлокотникам. Приглашённый детектив продолжал наслаждаться любимым напитком, подливая его из подогретого кофейника, и внимательно следил за меняющейся информацией.
— Много общего обнаружили? — спросил он после четвёртой чашки. Михаил отрицательно покачал головой. Лев усмехнулся и заметил: — У всех, кого мне успели показать, есть дети. Как правило, один, но у некоторых двое и даже трое.
Ежикин заметно напрягся: поднимать болезненную тему в присутствии тех, кому пока не разрешено иметь ребёнка — а однокашник с женой были бездетными — считалось неэтичным, потому он и смолчал. Но раз Лев сам затеял разговор, ничего не оставалось, как поддержать.
— Думаешь, нашёлся эдакий борец с перенаселённостью планеты и отстреливает тех, кто успел оставить потомство?
— Напрашивается.
Михаил снова щёлкнул пальцами, экран показал карту мира с нанесёнными на неё точками, цвет которых менялся от светлых тонов к тёмным в зависимости от давности совершённого в отмеченном пункте преступления. Логики в перемещении убийцы не просматривалось.
— Зачем так метаться? — вопрошал Ежикин. — Удобнее сначала отстрелить тех, кто живёт в соседних городах, а уже потом перелетать на другой континент.
Лев, не ответив, задал свой вопрос:
— Полагаю, вы досконально изучили маршрут. Нет ли связи с проведением каких-либо мероприятий? Симпозиумы, гастрольные туры, олимпиады, конкурсы, показы мод…
— Всё перерыли, не сомневайся, — нахмурился собеседник, — по городам ничего не удалось отследить, а столицы тех стран, где в это время совершалось преступление, принимали выставку. Мы перетрясли сотрудников — они чисты. Жертвы экспозицию не видели, разве что двое-трое из них.
— Что за выставка?
— Художественной фотографии с девятнадцатого по двадцать первый век. Называется «Старики». Она сейчас, кстати, в Москве проходит, в Манеже.
— Слышал, Ольга предлагала посетить.
— Не думаю, что есть связь, — Михаил удивлённо посмотрел на поднявшегося товарища, — уже уходишь? — сам же и ответил: — Ну да, больше пока нечего обсуждать. Могу надеяться на сотрудничество?
— Постараюсь быть полезным, — кивнул Лев.
— Перешлю тебе на ящик материалы. До скорого! — Ежикин поводил приятеля до лифта и, когда двери закрылись, довольно потёр руки: заработан очередной плюсик к авторитету в глазах начальства. Шеф до трясучки жаждал заполучить прославившегося на всю галактику детектива, но сомневался, что тот опустится до службы планетарного масштаба, поэтому и действовал через однокашника Льва. Это ли сыграло, или звёздный следователь заинтересовался загадочным делом, а может быть, соскучился по Земле и рад зацепиться здесь — не важно. Ёжик представит согласие Льва, как личную заслугу. Почему бы и нет?
***
«Старики» занимали половину Манежа. Просторно расставленные перегородки позволяли не только рассматривать огромные фотографии по отдельности, но и отходить подальше, охватывая взглядом шесть-семь экспонатов. Обилие сморщенных лиц, обвисших щёк, подслеповато-прищуренных слезящихся глаз, двойных подбородков, вытянутых жилистых шей производило двоякое впечатление брезгливости и сочувствия. Лев бродил между парадными портретами дедушек, на груди которых теснились ордена и медали. Реже попадались красивые в своём гордом величии бабули. В смежный отдел, куда направилась жена, не торопился. Размышлял о том, каково жилось людям, познавшим одну единственную молодость, посвятившим жизнь труду, службе, воспитанию детей и однажды осознавшим, что тело одряхлело, разум потускнел, а интерес к ним, как к личностям, держится лишь на угасающих сыновних и дочерних чувствах.
Наградной ряд закончился. С очередной фотографии на Льва смотрела смешливая старушка. Ни безбровый разлинованный морщинами лоб, ни напоминавшие печёные картофелины щёки не привлекали внимание так, как лукаво блестящие, сохранившие синеву глаза и растянутые тонкие губы. Все без исключения посетители замирали около этого портрета, радуясь неведомому счастью давно умершей женщины. «Такой могла быть сейчас Ольга, — подумалось, — если б ни блокирующая запуск механизма старения вакцинация, которую проводили каждому человеку, достигшему тридцати пяти лет». Захотелось увидеть супругу, поспешил в следующий раздел.
Высокая — они с Ольгой были одного роста — подтянутая, белокожая шатенка беседовала с невзрачным мужичком и невесело улыбалась. Такой вечно печальной стала улыбка жены с тех пор, как та побывала на пиратской планете. Лев полюбовался остреньким личиком и каштановыми локонами супруги и двинулся вдоль ряда портретов.
Здесь были семейные: вокруг старика со старухой, а кое-где одного из них, толпились пожилые мужчины и женщины, их дети и внуки, держащие младенцев. Немногие доживали до правнуков, и редкие счастливчики — до праправнуков. На одном фото Лев насчитал шестьдесят пять человек. Сколько придётся ждать, чтобы им с Ольгой собрать такую компанию? Нереально. Миновав первую молодость, человек дистанцировался от родителей, не говоря уж о бабушках и дедушках, которые не нуждались в поддержке и лишь раздражали никчёмными советами.
— Достойно уважения, не правда ли? — послышался за спиной вкрадчивый голос.
Лев обернулся, рядом стоял тот самый мужчина, что недавно разговаривал с Ольгой. Он постукивал пальцем по клипсе, подмигивающей крошечным огоньком, сигнализируя, что переводчик включён.
— Я говорю по-английски, — ответил Лев.
— Такой картины теперь не увидишь, — деланно улыбнулся незнакомец.
Первое желание было отойти, однако неразгаданная связь преступлений, о которых говорил Мишаня, с выставкой «Старики» заставила проявить интерес к собеседнику. Познакомились. Англичанина звали Дэвид, фамилии он не назвал. Выставку Дэвид посещал регулярно — вдохновлялся для написания диссертации, тема которой звучала мудрёно, но, если сказать проще: «Кризис целостности человечества как следствие разрушения родственных связей». Лев профессионально задавал наводящие вопросы, учёный многословно излагал собственные идеи. Впечатление он производил если не реально помешанного, то весьма перспективного пациента психиатрической клиники. Оставалось радоваться, что диктофон работает, и не нужно вникать в смысл речей Дэвида. Лев методично кивал и прикидывал, может ли тщедушный человечек быть киллером? Или это заказчик? Ни одна из двух ролей не вязалась с обликом учёного. Для убийцы чересчур эмоционален, а снайпер стрелял с холодным расчётом, действовал без малейших зацепок для следствия. Для заказчика Дэвид бедновато одет, да и не стал бы заказчик такого количества преступлений тусоваться среди заурядных людей, это должно быть лицо иного круга общения.
— Я смотрю, вам не интересно, — поспешно пробормотал Дэвид и метнулся к новым посетителям, Лев едва успел схватить беглеца за рукав. Тот обернулся, недовольно сверкнул серыми глубоко посаженными глазами и сунул в руку Льва визитку:
— Мой электронный адрес. Пишите, отвечу на все вопросы.
Убежал-таки подлец! Лев взглянул на карточку — действительно, адрес. И ни слова больше, даже имени нет. Ладно, хоть какая-то зацепка. Украдкой сфотографировал «клиента» — при необходимости можно будет пропустить через программу распознавания лиц. В следующем отделении поджидала Ольга, она взяла мужа под руку и прильнула щекой к его плечу:
— Ужасно!
— Что ужасно?
Она не поднимала лица и, казалось, вздрагивала.
— Плачешь? Он тебя расстроил? — спросил Лев, имея в виду Дэвида. — Этот псих?
Ольга вытерла ладошкой щёки и взглянула на мужа, глаза у неё покраснели:
— Говорит, что в Японии была страшная традиция: зажившихся стариков сыновья уносили в горное ущелье, откуда те не могли выбраться, и оставляли умирать. Долго и мучительно.
— Лёля! Не слушай всяких ненормальных! Даже если и была такая традиция, сколько веков прошло! Зачем и вспоминать?
— А нас с тобой и унести-то некому, — сказала она с грустью.
Лев задумался: о чём она жалеет? Уточнять не стал, Ольга сама заговорила, едва вышли из Манежа.
— Давай подадим заявку, ты теперь заслуженный человек, быть может, нам позволят родить?
— Обязательно подадим. Разрешат, не сомневайся. Если что, буду действовать через Ежикина, он знает все ходы-выходы в высших эшелонах.
— У них, кажется сын?
— Дочь и уже внук намечается.
— Ничего себе! — вздохнула Ольга и надолго замолчала.
Они брели под моросящим дождём, не включая защитное поле, приятно было ощущать прохладные капли на разгорячённом переживаниями лице.
Поселились в той самой квартире, где провёл первую молодость Лев. Родители жили здесь не больше двух месяцев в году — торчали в Индийском океане, отец построил там подводный город для своих исследований. Мама — известная детская писательница, не имела отношения к океанологии, но всегда сопровождала мужа. На её сказках выросли не только Лев и его сверстники, но и все последующие поколения детей. Дома нашлись экземпляры двух последних книг, Ольга не поленилась прочесть и заключила, что теперь в сказках свекрови преобладает морская тематика. Не удивительно — большая часть её жизни прошла на глубине. Вспомнив о родителях, Лев порадовался тому, что они так далеко забрались. Убийца, как предполагали они с Ежикиным, сопровождал выставку и сейчас находился в Москве. Мать и отец, имевшие сына, попадали в группу риска. Эта мысль разозлила, Лев засел за изучение присланных Мишаней материалов.
Прежде всего пришлось подписать договор. Прочёл бегло. Не то, чтобы всецело доверял товарищу по академии, но форма была типовой для привлечённого со стороны работника, сроки контракта — не кабальными, обещанное вознаграждение — существенным. Лев не мог знать, что начальство ПСРСП с превеликим удовольствием пригласило бы прославленного следователя в штат, однако этому воспрепятствовал Геркор — руководитель Общегаллактической службы безопасности, где Лев формально числился в бессрочном отпуске. Вот удивился бы строптивый землянин, узнай он, что Геркор надеется работать с ним.
За чтением кратких справок по жертвам киллера детектив засиделся допоздна. Жена три раза приносила чай, а когда Лев попросил кофе, вздохнула, но ничего не сказала. Сварила, подала чёрный без сахара, поставила рядом обожаемые супругом эклеры и отправилась спать. Ольге хотелось поговорить о будущем ребёнке, а муж снова впрягся в работу, и теперь пока не раскроет дело вряд ли получится его отвлечь. Ворочалась в постели, не умея найти удобное положение, корила себя за то, что не подсуетилась, когда жили на Крэте. За разбросанными по вселенной землянами контроля не велось, могли хоть троих родить, но тоже всё как-то не до того было — «потеряшки» занимали Льва совершенно. Потом Ольга ушла от мужа, какие уж тут дети! Потом к пиратам попала. А когда супруги вернулись на Землю, они так увлеклись друг другом, что третий, пусть и младенец, казался лишним. Прислушалась — тихо. Вот опять: всю ночь просидит за монитором, а ей ничего не остаётся, как заснуть одной. Дала себе слово, что завтра сама составит и отошлёт заявку. Надеялась на одобрение, и уж тогда муженёк не отвертится! И пусть все преступники подождут!
***
Встреча с Ежикиным состоялась через три дня, на этот раз в его обители. Погода установилась пасмурная, то и дело принимался дождик, на крыше стало некомфортно. Лев повидал множество кабинетов, больше всех ему нравился тот, что занимал Геркор: максимум удобства для работы и минимум лишних деталей. Пространство, занимаемое Мишаней, казалось полной противоположностью: пальмы в кадках, установленные в горки цветы в горшках, фонтанчики, икебаны на столах и столиках, десяток салфеток, пушистый ковёр, торчащие из всех щелей безделушки. Можно ли тут работать, не отвлекаясь? Ёжик вид имел сосредоточенный, если не сказать — строгий. Впечатление подтвердилось, едва посетитель занял кресло напротив нового начальника.
— Как это прикажешь понимать? — начал заготовленную речь Ежикин, постукивая пальцами по столешнице. — Предупредить хотя бы мог? Представь моё положение, когда я получаю запрос на твою характеристику, да ещё по такому деликатному поводу? Как хочешь, Лёвчик, но я считаю, что надо повременить. Не обессудь, рекомендую им отказать тебе.
Тон, которыми были сказаны жёсткие фразы, дико раздражал, в другое время Лев поднялся бы и, не проронив ни слова, покинул негостеприимный кабинет. Но не сейчас. И дело не в том, что перед ним восседал человек, с которым связаны воспоминания первой молодости — разыгралось любопытство: чем же это посчастливилось разозлить приятеля? Мишаня, не дождавшись реакции, пустился в уговоры:
— Поверь, я человек опытный в этом смысле. Мы с женой вспоминаем первые полтора года с содроганием: ночные бдения, кормления по часам, долгие прогулки… Нет, конечно, есть множество приспособлений, специальные службы и прочее. Однако женщины так, брат, устроены, что всё хотят сами. Раз выпала удача и позволено родить, она желает испытать материнство в полной мере. Не думаю, что Ольга поведёт себя иначе…
До Льва, наконец, дошло, о чём ведётся разговор. Ах, Лёля! Подала заявку и не предупредила! Но, с другой стороны, они обсуждали эту тему в тот день, когда посещали Манеж. И всё же надо было согласовать — тут Мишаня прав, сейчас не время. Приятель, вдохновившись молчанием собеседника и сменой выражения его лица на благодушное, продолжил вещать:
— …Станешь заложником инстинктов жены, — он заговорил писклявым голосом: — «Милый, встань, пожалуйста, к ребёнку, покачай немного, я так устала. Любимый, погуляй с малышом, пока я вздремну, я так замучилась. Дорогой, почитай сказку, детям надо развивать воображение, мультики не годятся — видеоряд блокирует остальные отделы мозга»…
— И что? — прервал нескончаемую тираду Лев.
Ежикин обычным голосом заключил:
— Сил на работу у тебя не останется, вот что. А у нас такое сложное расследование! Не обессудь, — повторил он, — дам отрицательную характеристику. Не уверен, что это сыграет решающую роль, ведь ты у нас работаешь недавно, а заслуги твои велики…
Лев поднялся, остановив приятеля на полуслове:
— А известно ли тебе, Мишаня, что повторный запрос я смогу подать только через пять лет?
— Через семь. Теперь новые правила.
— Значит, известно, и ты при этом собираешься дать отрицательную характеристику?
— Ничего личного, Лёвчик! Исключительно ради дела. Ты куда? — крикнул Ёжик в спину приятелю, но тот уже выходил за дверь. Он догнал Льва около лифта, схватил за рукав, не давая шагнуть в кабину. — Ты ведь говорил, что соображения есть, и ничего не рассказал. А? Так есть соображения?
— Были, — хмуро откликнулся Лев, — пропало настроение обсуждать, пойду ждать ответа комиссии.
— Лёвчик, дорогой, ну прости дурака! — Мишаня только на колени не бухнулся от огорчения, лицо его вытянулось, брови подскочили вверх и выгнулись трогательными уголками. — Не думал, что это для тебя так важно, женщины обычно главенствуют в таких вопросах. Решил, что Ольга получит отказ и успокоится.
Лев высвободил руку и повернулся к приятелю всем корпусом:
— Как только получим отказ, свяжусь с Геркором, он с удовольствием отзовёт меня на Крэт. А там можем рожать в любое время и в любом количестве. Не проблема. Просто хотелось дома. Вот и всё, — блефовал, не мог он полагаться на Геркора — с ним отношения не наладились даже после удачно завершённого дела о галактических пиратах, но чего только не брякнешь в запале.
— Прости! Прости, я не знал. Лёвчик, так и сказал бы сразу, зачем убегать? Идём работать. Напишу всё в лучшем виде, не сомневайся, — они уже возвращались, а Ежикин продолжал бубнить: — Объяснил бы, всегда выслушаю и найду чем помочь.. — браслет, заверещавший на запястье начальника отдела «глухарей», заставил его сменить тон. Бегло взглянув на крошечное окошко, Михаил сипло констатировал: — Код триста три. У нас убийство.
Влетели в кабинет. Экран, который Лев поначалу принял за панно, ожил. Показалась залитая солнечным светом улочка провинциального города, в углу картинки значилось: Коломна 29.07. 2256г. Камера сдвинулась и показала оперативника, как можно было догадаться по едва пробившимся усам и нежно-розовой коже лица — недавнего выпускника училища. Лейтенант сиял не хуже значка на лацкане, не мог спрятать восторг от удачи, свалившейся в самом начале карьеры: его дело интересует ПСРС!
— Разрешите доложить! Убитая выстрелом в сердце Снежана Морозова находилась в Коломне по служебным делам, завтра срок её командировки истекает, — тараторил он. — Я сразу, как увидел, что детали преступления соответствуют коду триста три, отправил вам сообщение. Всё произошло точно, как в ориентировке!
— Та самая Снежана Морозова? — сипло уточнил Ежикин.
Розовощёкий оперативник дал команду кому-то невидимому, на экране возникли снимки с места преступления. Лев и Михаил охнули, увидев распластанную на тротуаре красивую женщину в ярком летнем сарафане с багровым пятном на груди. Длинные золотистые волосы лежали аккуратными волнами, точно их специально распределил вокруг головы жертвы искусный инсталлятор. Догадка Ежикина подтвердилась — целью маньяка на сей раз стала знаменитая журналистка-путешественница, чьи репортажи из близких и удалённых местечек планеты всегда вызывали всплеск интереса и наплыв туристов.
— Доложите, как ведётся оперативная работа, лейтенант! — приказал Михаил.
Пока ещё не распрощавшийся с первой молодостью полицейский старательно перечислял рабочие версии и намеченные пункты расследования, Лев снова подумал о матери. Она была знакома с жертвой. На филологическом факультете университета, где училась будущая писательница, Морозова преподавала предмет «Путевые заметки как жанр литературы». Мать безмерно уважала журналистку, с её благословения ударилась в творчество и нацелилась на детскую аудиторию. Ещё будучи школьником Лев с мамой побывал на записи программы, где Снежана представляла публике своих выдающихся студентов, и мальчику передалось общее настроение восторга. Он следил за репортажами Морозовой до тех самых пор, пока не покинул Землю. Да вот вчера, кажется, одним глазом наблюдал за светловолосой энергичной дамочкой, увлечённо рассказывавшей о старинном русском городе. Точно! О Коломне.
— Морозова успела отправить материал? — спросил он невпопад.
— Успела, — мгновенно среагировал оперативник. — У неё на сегодня была намечена встреча с любителями старины в музее Коломенского кремля. А так больше никаких дел.
— Спасибо, — завершил разговор Ежикин, — держите нас в курсе, любые новые материалы переправляйте незамедлительно.
— Слушаюсь!
Экран погас, прикинувшись знакомым панно, Михаил повернулся ко Льву:
— Ну? Что скажешь?
— Сколько ей было лет? — встретив изумлённый взгляд товарища, Лев пояснил свою мысль: — Думаю, искомая связь между жертвами — их возраст.
— Возраст? — вскинул брови Михаил. — То есть как возраст?
Он был не удивлён, а разочарован недалёкой версией. Лев приподнимался на носки и опускался на пятки с задумчивым видом, пауза затянулась. Ёжик недовольно пыхтел, разглядывая приятеля, тот, наконец, заговорил:
— Допустим, наш стрелок потерял близкого человека, когда тот дожил до двухсот лет, после чего решил, что остальное человечество не имеет права перешагивать этот рубеж, вот и отправляет двухсотлетних на тот свет.
— М-м-м, — помычал Ежикин, — не рискну докладывать шефу о твоём предположении. Полная чушь.
— Однако все убитые родились более полутора веков назад. Чем не сходство?
— Это засекреченная информация! Узнать дату рождения человека второй молодости невозможно! — вскипел Михаил и принялся расхаживать по кабинету.
Лев, сохраняя спокойствие, негромко спорил:
— У тебя-то есть доступ к этим данным?
— Есть! — резко остановился Михаил. — Вернее, могу сделать запрос, если хорошенько обосную. Но у преступника нет такого доступа! Надеюсь, ты не будешь утверждать, что заказчик настолько высоко забрался в иерархии?
Ежикин прошёл к своему месту, уселся и с превосходством поглядывал на Льва. Тот угнездился в кресле напротив и поднял глаза к потолку, покрытому серыми глянцевыми панелями.
— Согласен. Вряд ли точная дата известна преступникам.
— Кстати, — Михаил подался вперёд, упершись ладонями в край столешницы, — ты всех просмотрел? И что? Реально каждый за полторы сотни перешагнул? Как определил?
Лев кивал на каждый вопрос, на последний же ответил, переведя взгляд на собеседника:
— По биографиям. Элементарный анализ заслуг убитых или их потомков с достаточной точностью даёт возраст.
— Да-да, — Михаил, не меняя положения, забарабанил пальцами по столу, точно исполнял на фортепьяно этюд Черни. — Нынешняя тоже вписывается в твою картину. Я с малолетства любил её репортажи, родители приучили и, как я понимаю, тоже всю жизнь смотрели. Хм. Снежана Морозова старше моих предков, а их-то возраст я могу оценить.
— Как и собственный. Следовательно, мой и всех наших однокашников. Их родителей, преподавателей тоже прикидочно, во всяком случае, нижнюю границу.
Ежикин оставил свой скепсис, приятели принялись совместно изучать версию Льва. С известными и заслуженными людьми всё было просто: участие в давно завершённых проектах, внедрённые открытия, многочисленные книги и прочие достижения вопили о годах, оставленных за спиной. С этими живо разобрались. Михаил выхватил из базы домохозяйку:
— Её как, по-твоему, вычислили?
— Пожалуйста! — Лев указал на книгу воспоминаний малоизвестной женщины. — Она пишет о том, как в школьном театре играла космическую путешественницу, тогда как Мерлин Тард исполняла роль инопланетянки.
— Сама Мерлин?
— Да-да, величайшая актриса двадцать второго века. Она, как мы знаем, трагически погибла сто лет назад.
— Недавно отмечали столетие её ухода, — согласился Ежикин, — значит, одноклассница зажилась.
Теперь и он принялся изучать потолок. Молчали, соображая, как проверить, или опровергнуть шаткую версию. Снова зачирикал коммутационный браслет. Светящиеся цифры кода сообщали о новой информации по объекту слежения. Детективы взглянули на экран, где появилась секретарша Ежикина по имени Рита — полноватая дамочка, старательно и отчётливо выговаривающая слова. Лев обрадовался тому, что Михаил успел установить слежку за Дэвидом, и она дала первые результаты. Сам Дэвид не покидал Москвы, соответственно, не причастен к убийству в Коломне. Контактировал он за прошедшие три дня с людьми на выставке лично, и с неким Грэгом Локком — виртуально. Господин Локк находился в Северной Америке, следовательно, не мог быть исполнителем преступления. Однако проверка его контактов вывела на общественную организацию «Экология тела». Рита проявила разумную инициативу и выяснила, что хаотичная деятельность ЭТ скрывала необоснованный сбор информации о людях.
— Представьте! — Рита сделала паузу, акцентируя внимание на следующих словах: — Вскоре после беседы Дэвида и Грэга с одного из компьютеров «Экологии» запросили упоминания в интернете Льва, его супруги и родителей.
— Что? — встрепенулся Лев. — И родителей?
В сохранившихся за последние пять лет запросах «Экологии» удалось обнаружить всех людей, убитых снайпером-маньяком за это время. Итак, ниточка нашлась, но предстояло распутать весь клубок: вычислить преступников и собрать доказательства на каждого фигуранта. Ежикин, в очередной раз исполнив этюд на столешнице, спросил:
— Глянь-ка, Рита, много ли среди запрошенных за последние дни тех, у кого есть дети?
— Минуточку, — опустила глаза секретарша. Она сделала несколько пассов и снова посмотрела в камеру, — двенадцать человек.
— Пришли мне их данные, пожалуйста.
Рита кивнула, и в тот же миг булькнул вмонтированный в столешницу гаджет. Михаил активировал сенсорную клавиатуру и набрал нужный шифр. Секретарша исчезла, получив задание продолжать слежку за Дэвидом, Грэгом и подозрительной организацией. Покончив с манипуляциями, Ежикин пояснил:
— Запрос о дате рождения на этих людей отправил. Надеюсь, пройдёт.
Лев кивнул и чуть погодя похвалил товарища:
— Мысли читаешь, Мишаня. Боюсь не так много у нас времени, чтобы интернет шерстить, отстаём от злодеев.
Начальник отдела «охоты на глухарей» развалился в кресле, самодовольно улыбаясь:
— Угадывать чужие идеи — мой конёк. Не удивлён, что я Дэвида на крючок посадил?
— Нисколько. Не зря же тебя здесь держат, — рассмеялся Лев, — так и думал, что за мной присматриваешь. Чудик зацепил меня, ты не мог этого не засечь.
— Не мог, — посерьёзнел Михаил, — считаешь, они сафари здесь организовали?
— Раз выбирают новую жертву, стрелок не покинул Москву. Предлагаю подсунуть приманку и взять на месте.
Ежикин, шевеля бровями, прочёл ответ на запрос.
— М-м-м-м... Никого старше семидесяти. Похоже, ищут дальше.
— «Старики» ещё неделю открыты?
Михаил кивнул, смекая, как бы представить начальству план поимки снайпера на живца. Шеф как почувствовал — вызвал Ежикина с новым консультантом к себе.
Директор ПСРСП — Ким Чикин — оказался низкорослым, жилистым, пропорционально сложенным человеком с ёжиком стриженых волос пепельного оттенка. Ему удивительно шли короткое имя и недлинная фамилия. Чикинким — как за глаза называли шефа подчинённые, ни секунды не мог сидеть спокойно: он непрерывно жестикулировал, ёрзал и едва не подскакивал на стуле. Кресел в аскетично обставленном кабинете не водилось. Выслушав предложение Льва, озвученное Ежикиным, Ким вскочил и забегал по комнате, вынуждая Михаила всем корпусом поворачиваться из стороны в сторону. Вставать длинному Ёжихину, которому шеф едва доставал до плеча, было неловко. Лев не отличался чинопочитанием и сидел, вытянув скрещенные ноги и сцепив пальцы рук на животе, смотрел в панорамное окно, любуясь далёкими, затянутыми туманной дымкой высотными домами, и помалкивал.
— Наметили кандидатуру на живца? — не дав Михаилу ответить, Ким предложил: — Я подойду. А что? Подойду, не сомневайтесь. Посмотрите-ка! — он замер, уперев руки в бока. — Толстенный бронежилет можно надеть, никто и не заметит. Шею на всякий случай защитим. Изображу этот, как его, ворот, будто я травму получил. А? В сердце стреляет, знаю, но вдруг промахнётся?
— Я бы всё-таки… — несмело начал фразу Ежикин, но резкий взмах руки шефа остановил возражения.
Он обсуждал предстоящую операцию с упоением, будто не под пулю лез, а торжества готовил по случаю грандиозного выигрыша в лотерею. Распечатанную на плоттере трёхмерную карту микрорайона, где обитал Чикин, покрыли линии, обозначавшие привычные маршруты его передвижений и удобные для снайпера точки. Угрюмого Льва соратники не замечали, он же вспоминал последнее дело, где подставился под удар и напарницу подставил, за что схлопотал очередной выговор от Геркора. Ни с кем не советовался, всё сам решил. Нынешняя ситуация раздражала: кто-то другой будет действовать, купаться в адреналине и наслаждаться победой, ему же уготована роль статиста. Едва высидел до окончания совещания — Ким вызвал офицеров для отработки слаженных действий нескольких групп спецназа, нужно было подготовиться к любому сценарию.
Освободившись, приятели неторопливо шагали по коридору. Вспотевший от напряжения Ежикин к себе в кабинет, а понурый Лев — к лифту.
— Вот что, Мишаня, — сказал он, прощаясь, — перешли-ка ты мне материалы по Дэвиду. Покопаюсь. Не даёт мне покоя этот тип.
Уверенность, что недавний знакомец связан с маньяком, не оставляла Льва. Пусть учёный ни с кем не контактировал, по словам Риты, но могли и прошляпить. Вон, пиратскую планету у себя под носом сколько лет Геркор не замечал?
Вечером состоялся доверительный разговор с Ольгой. Она, бедная, ждала скандала — дошли слухи о разносе, устроенном Ёжиком по поводу заявки на ребёнка. К счастью, Лев не рычал. Был мил и ласков, не упрекнул в том, что жена действовала тайком. Уснула Лёля утешенная и счастливая. Супруг же, заботливо подоткнув её бока шёлковым одеялом, отправился в кабинет и до зари копался в биографии подозреваемого.
Зацепил его внимание весьма неправдоподобный факт. Жена Дэвида Мэри умерла тридцать лет назад во время сложных родов. Не поверил, думал фейк. Нет, точно. Как такое могло быть? При малейших подозрениях на неспособность женщины выносить и родить здорового ребёнка ей запрещали беременеть. Вплоть до стерилизации. Непредвиденные осложнения устраняли, неусыпно контролируя будущую мамочку. А тут не какая-нибудь тёмная жительница дальних островов — современная дама, супруга учёного! Мутило от предположений, все они казались тупыми до крайности. Наконец, стала очевидна необходимость изучить медкарту умершей женщины. У Льва прямого доступа не было, требовалась виза Ежикина, а поднимать Мишаню среди ночи не хотелось. Рискнул воспроизвести шифр, который подсмотрел, сидя рядом с Ёжиком в кабинете. Сработало! Даже руки задрожали от благоволения фортуны.
История оказалась печальной. Иметь ребёнка жене Дэвида не позволили по медицинским показателям. Мэри долго лечилась, однако угроза рождения неполноценного малыша оставалась. Чем руководствовался Дэвид, как поддался уговорам жены — осталось тайной. Супруги уехали в такую глушь, куда и туристы-экстемалы редко заглядывали. Это сыграло роковую роль. Ошиблись они в расчётах или намеренно обратились за помощью в последний момент, но спасти роженицу не удалось, а девочка, как и предсказывали, родилась ущербной.
Чувствуя необходимость отвлечься, Лев прошёл на кухню и запустил кофемашину. Сочувствовать Дэвиду он не мог, костерил его мысленно. После того случая учёный умом подвинулся или ещё раньше?
— Есть связь, — бормотал, наливая дымящийся напиток, — есть! Печёнкой чувствую.
Новый виток исследований подбросил очередную загадку. Следов дочери Дэвида в интернете не обнаружилось. Ни имени, ни фотографии. Что уж, прям такая уродина? Хоть иди и у самого спрашивай! Собственно, почему бы и нет?
Вздремнув полтора часика, Лев вскочил по тактильному сигналу будильника, поцеловал спящую жену и, даже не позавтракав, отправился по адресу, где остановился Дэвид. Не гостиница, не хостел — съёмная квартира. Разве не подозрительно для одинокого мужчины? Пришлось вспомнить практику в академии — работа «в поле». Заехал в приют для собак, прикинувшись волонтёром, взял на прогулку таксу из тех, что оставляют на время путешествия. Автомобиль припарковал за два квартала, пробежался сопровождаемый шустрой собачонкой на поводке. В уютном засаженном вековыми липами дворе кто-то прогуливался, наслаждаясь утренней прохладой, кто-то делал гимнастические упражнения, кто-то шёл мимо по делам. Лев бродил по аллейке, высматривая, не появится ли Дэвид.
— Здесь нельзя с собакой! — раздался звонкий девичий голосок.
Обернувшись, детектив обнаружил рыжеволосую девчушку лет тринадцати с пуделем на поводке.
— А ты?
— Мы домой возвращаемся.
— Так и я не гуляю. Ищу жильё. Тут, вроде, сдаётся?
— Ага! — собеседница весело кивнула. — Тринадцатую сдают, но она занята. Не съехали пока.
— Не съехали? А сколько их там?
— Двое. Дядька и девчонка.
— Девчонка?
— Ага. Такая, — вытянула лицо рыжуха, — мама говорит: убогая.
Вот так новость! Что за девочка? По словам Риты, объект жил один. Чего-то они упустили, видно.
— Ладно. Спасибо, — свернул разговор Лев, — раз занято, по другому адресу пойду.
Попрощавшись с девочкой-огонёчком и её пудельком, детектив повёл таксу на собачью площадку и пока та лазила по норам, тоннелям и мостикам, сидел на пеньке и размышлял о трагедии Дэвида. Примерял: как бы поступил, будь жена неспособной родить. Неужели рискнул бы? Да ни в коем случае! Себя мог подставлять под удар сколько угодно, но Ольгу — ни за что!
Вспомнился разговор с Ёжиком, тот кивал на женские инстинкты, мол, дама всегда стремится к материнству, даже в ущерб собственной свободе и здоровью. Так, вполне вероятно, и было с этой Мэри. И всё ж, когда её не стало, супруг чувствовал вину. Из года в год анализировал прошлое и вполне мог свихнуться. А тут ещё больная дочь. Её-то он наверняка определил к профессионалам. Не кретин же, учёный как-никак. Оставалось непонятным — кто сейчас живёт в квартире с Дэвидом, что за девочка? Следовало расспросить тех, кто следил за ними.
Детектив поднялся, свистнул, подзывая таксу, и отправился в приют. От памятного значка «Друг животных» Лев отказался, обещаний заходить чаще не дал. Как говорится, помогли друг другу, больше никаких обязательств.
В офисе ПСРСП никого из нужных не оказалось. Маятник отвели на большой угол и вот-вот готовились отпустить, не сегодня-завтра, он качнётся в противоположную сторону: Ким под присмотром подчинённых отправился в Манеж. Как сообщила Рита, шеф самозабвенно руководил операцией, где сам же был приманкой, от чего возникло много суеты. Докладывать о добытых фактах было некому, разве что секретарше. Разговаривали в комнате, смежной с кабинетом начальника «охотников за глухарями». Обстановка здесь была не чета Мишаниной обители, весьма минималистичная — Рита уважала вкусы Кимчикина.
— У Дэвида есть дочь, — начал разговор Лев.
— Есть, они не общаются, — согласилась секретарша, неторопливо разливая кофе по чашкам.
Лев поблагодарил и поинтересовался:
— А с кем, по-вашему, он сейчас живёт?
— Один.
— Другими словами, вы не в курсе, что он не один?
Рита искоса взглянула на собеседника: прикалывается или что-то знает?
— За время слежки объект всегда в одиночестве, исключая время, проводимое на выставке, — сказала она официальным тоном, шевеля чашку с кофе, но не отрывая её от стола.
— Из этого сделан вывод, что Дэвид ни с кем не контактирует. Хм. А в квартире? Не пришло в голову, что там ещё кто-то есть?
— Послушайте, говорите прямо, ваши экивоки нервируют. Понятно, что мы ведём наружное наблюдение, в квартиру не заходили, нужна санкция, а для неё основания. Будто не знаете!
А дамочка-то с зубками! Лев усмехнулся и спросил:
— Камеры в квартире есть? Логично предположить, что хозяева контролируют жильцов.
— Собственно, мы общались с хозяйкой. Клиент оформил договор на своё имя, не сказал, что с ним будет кто-то ещё, — Рита не решилась спросить, откуда у консультанта информация, приняла на веру и, окончательно отставив кофе, связалась с хозяйкой снимаемого иностранцем жилья. Выслушав её ответы, передала их Льву: — Действительно, камеры были, но как только жилец заселился, почти все вышли из строя. Запись идёт только в спальне мужчины, в гостиной и в гардеробной.
Хм. Лев представил, как хозяйка припадает к экрану, наблюдая за жильцом в спальне, но не стал озвучивать свои мысли, а поинтересовался:
— Это не казалось подозрительным?
— Она звонила Дэвиду, тот отрицал свою причастность. Прошёлся с гаджетом по всем помещениям, демонстрируя, какой там порядок, она и успокоилась, решила починить, когда клиент съедет.
— Ясно, — поднялся Лев, — благодарю за кофе. Попросите Ежикина, когда освободится, связаться со мной.
На этом распрощались. Детектив-консультант, оказавшийся декоративной фигурой в расследовании, отправился домой. Нервировало то, что задуманная им операция проходит без его участия. Хотя если смотреть правде в глаза, он там не особо нужен. Сегодня Дэвид заглотит наживку, завтра-послезавтра в дело вступит снайпер. И в каждом сколько-нибудь удобном для выстрела месте будут дежурить спецназовцы, готовые захватить его с поличным. Заговорит или не заговорит? Сдаст заказчика или не сдаст? Посредник известен, но предъявить Дэвиду нечего, самый тупой адвокат отмажет его, объясняя предоставление Грэгу информации простым желанием поделиться фактами, добытыми для научной работы. Как же расколоть Дэвида?
Лев крайне редко делился с женой рабочими моментами. На этот раз изменил привычкам. Началось с расспросов о чувствах, которые могла испытывать Мэри. Ольга всплакнула, выслушав душещипательную историю, и целиком оправдала действия безумной матери. Оставалось только радоваться, что жена здорова и противопоказаний к беременности не имеет. Дэвид вызвал у Ольги не только сочувствие, но и восторг: вот это мужчина! Лев крякнул в ответ на это заявление, ссориться не хотелось. Поговорили о диагнозе рождённой тридцать лет назад девочки и разошлись: Лев удалился в кабинет поразмышлять, куда бы направить стопы, пока коллеги берут снайпера. Надо хоть какую-нибудь фигню выдумать, лишь бы не бездельничать.
Дело нашлось благодаря жене. Она влетела в кабинет с торжествующим видом и сообщила новость так, будто это была лучшая из возможных:
— Не такое уж и страшное уродство! — насладившись произведённым эффектом, заключила: — Замедление роста. Всего-то. Она маленькая. Всегда маленькая, поэтому ей трудно среди сверстников.
— Лилипутка?
— Не то что бы совсем, но росла медленнее и пропорции нарушались. Могли развиться комплексы.
— Лёля! — вскочил Лев, подхватил жену и закружил по комнате. — Ты лучшая партнёрша! Ура! Ура! Всё встало на свои места!
— Только не я, — смеялась Ольга, — поставь меня, голова закружится.
Он не преувеличивал. Действительно, пазл нашёл нужное место, и картинка сложилась. Девочка, о которой говорила рыжуха — дочь Дэвида, просто выглядит подростком из-за генетического нарушения, а прячет он своё сокровище потому, что это его слабое место. У преступников не должно быть точек, на которые следствие может воздействовать. Не должно быть, но есть! И Лев воспользуется этим.
***
Следующим утром детектив занял пост в знакомом дворе. Дэвид в скором времени отправится на выставку. Удобно, ничего не скажешь, иметь ежедневное полноценное алиби. Как только дамочка останется одна, её можно будет брать. По обстоятельствам: либо сама откроет дверь, что вряд ли, либо Лев воспользуется аварийным кодом, который предусмотрительно вызнал у хозяйки квартиры, изрядно напуганной интересом сотрудников ПСРСП к её клиенту. Прогуливался чуть поодаль — не следует попадаться Дэвиду, мог и узнать. Наблюдал с помощью приложения, установленного на гаджет, слежку продолжали, вот и воспользовался.
Сначала из подъезда выбежала знакомая рыжая девчонка с пуделем, чуть погодя прошествовали две дамы, потом подросток, не разобрать парень или девушка: джинсы, рубаха с поднятым воротником, бейсболка, надвинутая на глаза, гитара в чехле за спиной, скорей — мальчишка. Наконец, открывшаяся дверь показала Дэвида. Мужчина остановился на крыльце, поднял лицо вверх, разглядывая небо, не брызнет ли дождик, махнул рукой — как показалось Льву — камере, и пошагал прочь. Детектив выждал минут пятнадцать — не вернётся ли — и кинулся к подъезду. Опять столкнулся с рыжухой. Вот вездесущая! Та с пониманием заметила:
— Всё-таки здесь будете снимать?
— Здесь-здесь, — согласился Лев, оставляя девочку с пёсиком у лифта, побежал по лестнице.
Вот и тринадцатая квартира. На звонок реакции не последовало. Вошёл благодаря коду. Двигался бесшумно, проверяя все комнаты по очереди. Чисто. Чисто. Чисто. Чисто. Чисто... Ещё разок заглянул везде — нет никого. Таким идиотом ещё себя ни разу не чувствовал. Нет никакой дочери! Как и говорила Рита, Дэвид живёт один. Хотя... На кухне следы от пребывания двух человек, в прихожей обувь как мужская, так и девичья. Ага! Не такой уж он и кретин! Проверил камеру в коридоре. Смешно стало: глазок банально залеплен жвачкой. Отлепил, авось не заметят. Подключил камеру к своему приложению. Ну хоть что-то! Можно будет проследить, когда жиличка вернётся.
Однако дождаться даму-девочку ему не дали, вызвали в офис. Там стояла невообразимая суета. С одного взгляда стало понятно, что операция провалена. Шеф, несмотря на удар, полученный от выстрела, отказался лежать, уверяя, что с ним всё в порядке, мало того, что объявился на работе, ещё и собрал совещание. Темы были обычные: Кто виноват? Что делать? Какого чёрта? Стрелок ушёл. Как всегда, не оставил ни следов, ни зацепок. Консультант, к которому то и дело апеллировал Чикинким, испытывал неловкость: идея с живцом уже не казалась гениальной. Несмотря на это отказываться от неё никто не собирался. За удачу пытались выдать то, что «убийство» состоялось. Упавший на асфальт шеф довольно долго изображал неподвижность, чем был невероятно горд. Его увезла труповозка, теперь же через СМИ объявят о заказном убийстве, целью которого оказался директор ПСРСП. Преступники не должны заподозрить подвоха. Соответственно, требовалась новая наживка. И, безусловно, нужно проанализировать ошибки, чтобы избежать их на следующем этапе операции. Было очевидно, что Чикинким страдал от того, что не сможет второй раз сыграть полюбившуюся роль.
— Позвольте, — поднялся со стула сидевший в дальнем углу Лев, — у меня иной план.
— Докладывайте! — обрадовался Чикин.
— Нужна проработка, я бы хотел обсудить с товарищами.
— Да-да, обсудите с Ежикиным, и сразу ко мне! Совещание закончено, — потирал руки шеф, — все пока свободны.
Предложение похитить дочь Дэвида и допросить его, пугая разлукой, Михаил отверг и даже разговаривать не хотел на эту тему.
— Но ведь он сам её прячет, — спорил Лев, — даже заявить не сможет о похищении.
— Не факт, — качал головой Ежикин, — тут, брат, попахивает международным скандалом.
— Я буду действовать как частное лицо.
— Адвокаты у Дэвида, полагаю, весьма крутые. Такими отговорками не отделаешься. Сядешь, а оно тебе надо?
Лев оставил возражения и сменил тему, интересуясь, как же так получилось, что снайпер ушёл. Михаил долго вздыхал и тёр лоб, наконец, хлопнул ладонью по столу и признался:
— Сам не пойму. Не мог уйти, хоть режь меня. С воздуха наблюдали. Так всё обложили, змея бы не проползла. Прямо человек-невидимка.
— Место нашли?
— Сразу же. И всё вокруг обшарили. Никого. Девчонка сидела в подъезде, на гитаре бренчала, но божится, что не видела никого.
Лев выпучил на приятеля глаза и сидел с минуту, беззвучно открывая и закрывая рот. Ежикин забеспокоился:
— Ты чего это?
— Девчонка? С гитарой? — Лев запустил приложение, нашёл запись с камеры из квартиры Дэвида, прокрутил назад. — Эта?
На остановленном кадре было видно, как в прихожую заходит подросток с гитарой. Увеличили лицо.
— Она! — закричал Михаил и суетливо набрал код материалов по делу Снежаны Морозовой.
Уже через минуту на записи уличного видеонаблюдения радом с местом убийства засекли всё ту же фигурку в джинсах, рубахе и бейсболке с гитарным чехлом за спиной.
Ещё через пять минут «в гости» к иностранному учёному выехала группа.
Следствие разворачивалось, как спущенная с держателя пружина. Приятель обещал держать Льва в курсе и не обманул, каждые два-три дня рассказывал об открывающихся фактах. Допросы вели не только в Москве, группа следователей вылетела за океан, работала в помещениях «Экологии тела», оказавшейся банальной сектой борцов с неконтролируемым бессмертием. Сравнивая два последних дела, Лев не мог решить, мотивы тех или других преступников вызывают большее отторжение? Уроды, которые, чтобы иметь здоровых детей, крали для них матерей и отцов с других планет, или противники перенаселения Земли, отстреливающие слишком долго живущих людей, чтобы иметь возможность рожать новых?
«И тут и там дети, — думал он — не странно ли?». Делиться соображениями с женой не стал. Она бы болезненно восприняла известие, что мужчина, к которому прониклась уважением, вырастил из дочери убийцу, чтобы мстить человечеству за собственную ошибку.
— Ты не занят? — Ольга заглянула в кабинет. — У меня хорошие новости.
Лев обернулся с улыбкой, и едва смог удержать её на лице, увидев на экране бланк разрешения на беременность. Что ж, вот и они с Лёлей переходят в группу риска.
А не слинять ли на другую планету?
