Глава 1

- Мать не нашли? – спросила медсестра у доктора, осматривающей меня.

- Нет. Как и всех их, как и всех… - тихо прошептала та.

- В Дом малютки?

- Угу. Недельку понаблюдаем, а потом…

- И как так можно? Зачем рожать, а потом выбрасывать? И ладно бы в роддоме родила, а то в какой-то канаве. Там же и инфекция, и холод.

- Ты у нас новенькая что ли? – обратилась докторша к молоденькой сестричке.

- Вчера оформилась.

- А-а-а-а, понятно. Ну, ничего, со временем освоишься. У нас тут и не такое увидишь. Деток везут разных, кого в мусорные баки выбрасывают, кого в колодцы. Мамаши еще героини, которые отваживаются сюда принести и оставить.

А сестричка все стояла и головой качала, посматривая на спящую меня. Как уже говорила медичка, нашли меня в канаве у дороги. Дальнобойщик остановился на обочине, чтобы справить нужду и немного размяться, а как подошел к краю, обомлел. Там на испачканной кровью льняной простыне лежала новорожденная. На улице уже успел выпасть первый снег, землю приморозило, но в той канаве все еще поблескивала жижа. Мужик бросился сломя голову, подбежал ко мне, снял с себя куртку, обернул в нее и бегом в машину.

 Он даже не посмотрел, жива я или нет, мчался в ближайшую больницу.

В местной больничке его приняли нехотя, а потом и вовсе отмахнулись, отправили в роддом, который находился, чуть ли не в ста километрах. Бледный и напуганный дядька ринулся со мной обратно в машину. Так бы и колесили, если бы не бабка, которая на радость оказалось санитаркой того самого роддома. Вместе и доехали до него. Здесь доктора оказались посговорчивее, выполнили-таки свой профессиональный долг.

Как сейчас помню тот миг, когда оказалась под теплыми лампами, мне выдали казенную рубашку, подгузники и закрепили за мной по шесть бутылочек смеси в день. Вот это был Рай. Такой пластиковый короб, где возлежала только я, бегающие вокруг сестры, они странно себя вели. Только я открывала рот, чтобы издать недовольный голос, как слетались все. Это весьма портит, хочу вам сказать.

И откуда я все это знаю? Обычно дети не помнят первых трех-четырех лет своей жизни, а я помню все, только не запомнила мать: руки, одежду – да, но не лицо. Через мгновение она исчезла, я же осталась лежать в грязи, наверно хотела ощутить тепло, любовь. Даже звучит смешно, но тогда было не до смеха. Вместо заботливой матушки увидела мужика с видом алкоголика в завязке, он схватил меня как щенка, положил в куртку, пропитанную потом и еще чем-то. Вот и все чудо рождения. Одно хорошо, хотя бы согрелась.

На самом деле, не знаю, как мне удалось выжить в той канаве. Почему не умерла от переохлаждения. Все смотрела наверх, пыталась понять, почему на лицо падают холодные комочки, почему руки с ногами дрожат. Столько вопросов и никаких ответов.

Но да ладно. Самое интересное ждало потом. Докторша держала меня в роддоме дольше недели, она все надеялась, что кто-нибудь возьмет эту «прелестную девочку» себе, но не взяли. Те, кто меня видел плачущей, сразу разбегались, причем в ужасе. Словно антихриста увидели. А поскольку маленькие дети плачут постоянно, то и взять никто не решился такого странного ребенка, как я.

И вот, после двух недель в Раю я попала ну, не в Ад, а скорее в Чистилище. Ад был после, в детдоме. Прямо грехопадение какое-то. Но не стоит забегать вперед, лучше все по порядку. 

Послание первое

Сегодня в Раю неспокойно. Ангелы суетятся, привратники о чем-то спорят со старейшинами, летописец усердно скрипит пером по страницам толстой книги. Все происходит в одном из помещений Небесного дворца. И пусть стены и полы залиты солнечным светом, пусть диковинные деревья в огромных кадках цветут такими же диковинными цветами, а птицы, чьи метровые хвосты блестят в лучах, прыгают с ветки на ветку, но, несмотря на эту картину всеобщей благодати, небожители готовятся к чему-то недоброму.

Двое старейшин уединились. Тот, что постарше восседал на широком подоконнике, смотрел на облака цвета топленого молока с легкой розовиной и покачивал головой, будто не верил в слова своего собеседника:

- Нет, нет… зачем ей это? Такого просто не может быть.

- Это уже произошло, Михаил. Здесь больше не о чем говорить.

- Но зачем?

- Скоро узнаем. Ты сам спросишь у нее, зачем она пошла против Отца. Идем, - обреченно произнес Гавриил.

Однако архангел продолжал сидеть с печалью в глазах.

Вскоре все проследовали в Зал Писаний, где обычно божьи слуги исполняли указания всевышнего, но на этот раз здесь пройдет суд над ангелом Елейлой – девой из немногих, кому оказали честь и допустили в армию Господа. В центре помещения возвышался постамент, на который и должна встать падшая, а вокруг множество каменных кресел.

Старейшины расселись, среди них были и Михаил с Гавриилом, прочие ангелы разместились на мраморных скамьях. Все в льняных туниках, подпоясанные бечевой, лишь старейшины отличались, их тела покрывала броня цвета меди, а на поясах каждого покоилось по кинжалу, крылья сейчас были сокрыты от взоров.

Через какое-то время массивные двери отворились, в них вошли трое: заключенная Елейла и два ангела-воина, они сопроводили падшую до мраморного куба, после чего она явила всем свои черные крылья и, взлетев, встала на постамент. Дева не сопротивлялась, не проявляла злости, она смиренно выполняла требования. Елейла была прекрасна, ангел отличалась от остальных: ни белокурых прядей, ни голубых глаз, ни розовых щек. Ее внешности могла позавидовать любая: высокая, темноволосая женщина с выправкой воина, ее черные глаза заставляли робеть, а белая кожа сияла в лучах райского солнца. До сего дня Елейла носила такие же доспехи, как и прочие божьи воины, теперь же на ней осталась лишь тонкая льняная рубаха до пят.

Первым поднялся Гавриил, он подошел к постаменту, затем обернулся к собратьям:

- Дочь божья, Елейла! – произнес он громко, чтобы его услышал каждый. – Объясни старейшинам, почему ты здесь.

Но она молчала, взирая лишь на одного из них, на Михаила.

- Я повторю, воин света. Почему ты стоишь здесь? – снова подал голос Гавриил.

В этот момент Михаил кивнул, и взгляд Елейлы дрогнул:

- Я здесь, потому что помогла человеческой душе попасть в Рай.

- Точнее, совершила преступление, провела в Рай грешницу.

Тут вступили остальные:

- И что за грех?

- Та женщина совершила самоубийство, - не стесняясь и не боясь порицания, произнесла падшая.

Тут же зал загудел, ангелы роптали, а старейшины закрутили головами в знак возмущения.

- Как ты могла привести в Рай самоубийцу?! – победоносно воскликнул Гавриил.

- Здесь ее семья.

- И что? Что будет с нами, если мы начнем принимать души всех самоубийц? Они отвергли великий дар, данный им самим Отцом! Дар жизни! Таким место в Аду.

- Вы смотрите лишь на поступок, но не на причины.

Тут поднялся Михаил, он подошел к Елейле и дрожащей рукой коснулся ее ног:

- Что ты такое говоришь, дитя?

- Прости меня, учитель, но ты слышал, что я сказала. Та женщина, над чьей душой я сжалилась, лишилась семьи. Ее детей убили у нее на глазах, как и мужа. Она осталась ни с чем, - тут ангел обратилась к залу. -  Вы все говорите о Даре жизни, о милосердии, но где же вы были, когда творилось беззаконие, когда попирались все законы божьи? Почему ее Ангел-Хранитель предпочел остаться в стороне, почему не  дал знак, не указал дальнейший путь? Почему эта женщина оказалась наедине со своей болью? Люди слабы, Отец знает это. Она совершила грех по вашей вине! – последние слова прозвучали настолько четко и резко, что все ангелы смолкли.

- Не хочешь ли ты сказать, что Господь допустил ошибку? Или ангелы не выполнили своей работы?

- Именно так.

- Этим все сказано. Ангел Елейла уподобилась самому Люциферу! Она решила возвыситься над  Отцом!

Но Михаил смотрел на нее без осуждения, в его глазах воцарилась печаль:

- Дитя, - обратился он еле слышно. – Отрекись от этих страшных слов и тебя сошлют на землю.

- Нет, учитель, не отрекусь. Ангелы забыли о своем предназначении, кто-то должен был напомнить им об этом. И пусть моя жертва будет последней.

- Тебя же отправят к самому Сатане, - сжимал старейшина ее ноги.

- Я знаю, Михаил.

- Что же ты наделала.

- Не печалься, учитель. Пусть свершится суд.

- Ты не знаешь, на что обрекаешь себя.

Елейла не отреклась от своих слов, посему была приговорена к низвержению в Ад под покровительство Люцифера. Гавриил с нескрываемой радостью вернулся в кресло, после чего обратился к стражникам:

- Лишить ее крыльев!

Ангел прекрасно знала, что это за процедура, поэтому без слов раскрыла крылья и замерла  в ожидании. Стражники, помогли ей спуститься вниз, после обошли с двух сторон, один крепко взял за плечи, а второй вытащил из ножен меч. Удары последовали один за другим, крылья оказались на полу, а пол окрасился бурой почти черной кровью. По рубахе Елейлы расползлись два пятна, которые в секунду слились воедино, но дева не дрогнула. В ней было столько силы воли, что Михаил призвал ее в свое время на служение Господу, поручился за нее, но Елейла оказалась слаба духом перед человеческой болью.

Глава 2

Еще в роддоме мне дали имя Роксолана, а все виновата санитарка, сериалов пересмотрела старая карга. Хотя, полным именем никогда не называли, либо Оксаной, но откровенно говоря, ненавидела это имя, либо Рокси, что предпочтительнее. По крайней мере, на Рокси я всегда откликалась.

В Доме малютки  жила до трех лет. Здесь к нам относились так себе, вроде и не хорошо, но и не ужасно. Няньки как истуканы выполняли все положенные процедуры: кормежка, горшок, мытье. Они мало с нами общались, сироты в основном были предоставлены сами себе, сидели днями напролет в кроватках и смотрели друг на друга как в зеркало. Некоторых, особо нервных, поили чем-то и они спали. Я же вела себя тихо, не хотелось провести первые годы жизни в забытьи. Повезло тем, кого забрали. Им удалось избежать следующей ступени по направлению в Ад.

Помнится, приходили три-четыре пары смотреть меня, но я видела их недалекость, природную глупость, а в некоторых даже жестокость, поэтому быстренько избавлялась от потенциальных родителей. Стоило только заплакать, как эти существа разбегались по углам подобно тараканам. Что-то их пугало в этот момент. Я не знала, что именно, но главное – работало!

Однако, с так называемым персоналом я в подобные игры не играла. Мне хватило одного раза и то с не моим участием, чтобы понять, какие тут правила и кто заправляет порядком. Моя двухлетняя «сокамерница» Аля решила устроить веселую ночь одной няньке – Милане Сергеевне, правда, не по своей воле, у нее разболелся живот, но Милане было плевать на причины, ей хотелось спать. Так вот, нянька схватила за шиворот Алю, вытянула из кроватки, отчего та ободрала себе ноги, а после отнесла в ванную, где обдала холодной водой. Всю оставшуюся ночь соседка тихо постанывала в кроватке, усвоив урок от «сердобольной» Миланы Сергеевны. Мне бывало тоже доставалось, но наказания сводились к пустой тарелке на ужин или на обед, а иногда и на весь день. Хотя, мне было все равно, иногда лучше поголодать, чем есть ту мерзость, которую нам давали.

Наверно другим детям повезло, они-то ничего не осознавали в такие моменты, им было одиноко, плохо, больно, но они умели забывать, а я нет. Я все помню, каждый проклятый день, проведенный за решеткой с облупившейся краской, помню запах мочи, которым пропитался матрас, люстру с одним целым плафоном, она как маяк безысходности светила сутки напролет. Но самое ужасное другое, я видела эти глаза преисполненные одиночеством, смотрящие на меня из кроватки напротив.

В Доме Малютки работала одна женщина, она иногда заходила к нам и долго нашептывала молитвы, только какой от них был толк? Ни ангелам, ни Богу мы оказались не нужны, мы как отбросы, побочный эффект людской похоти и беспринципности, а на таких святые не смотрят. На тот момент ее бубнеж послужил хорошей колыбельной, я сразу засыпала. Но мне никогда не снились сны. Закрывая глаза, пропадала, не чувствовала ни себя, ни пространства вокруг, будто исчезала. Честно, было даже завидно наблюдать за другими, они что-то бормотали во сне, смеялись или хныкали, а я словно умирала. Первое время меня будили, няньки думали, что и правда отдала концы, но нет…

Каждый день нас выводили гулять, мы толпились под старым грибом в песочнице, куда гадили дворовые кошки. Облизывали все, что попадало в руки, некоторые жевали грязь, а нянькам было не до нас, они трещали по телефону или курили, сидя в беседке. В такие моменты я смотрела на них и возникало только одно желание – взять камней поувесистей и запустить им в головы, чтобы они обратили свои пустые, бесстыжие глаза в нашу сторону. Но если бы я так поступила, то нажила себе неприятностей. Приходилось много терпеть.

А каково было смотреть на слезы тех, кого возвращали обратно наигравшиеся в материнство? Им не нравилось, что «питомцы» много плакали, портили их вещи, вели себя дико. Но откуда им было знать, как правильно себя вести, когда они выросли в стае?

Один раз мне захотелось сбежать. На такую провинность натолкнул очередной акт наказания воспитанника. Мальчик Федя разбил кружку Анны Федоровны – уборщицы, она за это отхлестала его половой тряпкой. На прогулке я  ждала момента, когда воспитательница как всегда отправится на перекур. И стоило ей скрыться в беседке, как я тихо направилась в сторону калитки. Выбравшись на волю, побежала куда глаза глядят, остановилась около какого-то ларька. Мимо проходили люди, толпы людей. Я же сидела на лавке и смотрела на них, все-таки впервые лицезрела столько взрослых, мамаши пробегали с колясками, они бросали на меня косые взгляды, но не останавливались. Просидев так до самого вечера, поняла, что здесь мне не найти спасения, а подтверждением тому стал мужик, который сначала наблюдал за мной, потом подсел и стал уговаривать сходить с ним в магазин, где он купит мне игрушку. Наверно, другой на моем месте и пошел бы, но я-то чувствую их, в этом человеке было столько черни, что невольно захотелось плакать, а к чему ведет мой плач, уже известно. Да уж,  этот урод убегал слишком быстро. Видимо такие обладают самой слабой и трусливой душонкой.

В общем, пришлось идти обратно. Вернулась я к ночи, заночевала в той самой беседке. На следующий день снова была желтая лампочка над головой, а напротив из кроватки по-прежнему на меня смотрела пара одиноких глаз.

Жизнь в этом заповеднике научила тому, что все лгут, притворяются, что души взрослых зачастую пусты. Но это послужило хорошей школой перед детдомом, ведь там все было гораздо хуже.

Послание второе

Елейлу сопроводили из Зала Писаний в Погребенную. То было особое помещение, падших ангелов здесь обривали наголо, раздевали, после чего передавали в руки призванным Демонам посыльным.  Они забирали новоявленного грешника в Ад.

И поскольку предательство ангела считалось самым большим грехом, перед которым меркли грехи всего человечества, то и наказание было особенно мучительным. Падших ангелов ставили в услужение самому Люциферу, а это пострашнее любой пытки. Несчастные должны были вечно взирать на муки остальных и приводить в исполнение приговоры человеческим душам. Многие ангелы не справлялись со столь тяжелой ношей, они теряли рассудок, превращались в самых ужасных и жестоких Демонов, которых опасались даже местные служители Сатаны, посему их уничтожали. И казалось бы, вот оно – спасение, но не все так просто. Ангел терял рассудок медленно, могло пройти несколько веков, прежде чем это произойдет.

Вроде бы, что страшного в том, чтобы пытать виновных? Они же заслужили, они совершали грехи, предали Отца, а значит, получают заслуженное наказание, однако по природе своей, ангелы не принимали даже справедливых наказаний, не могли смотреть на изуродованные души грешников, не могли слушать криков тех, оттого-то им и приходилось страдать сильнее остальных.

Елейла знала лучше других, что именно ее ждет. Но падшая надеялась, что раз смогла переступить заветы Отца, то сможет служить и Люциферу. Однако, то были лишь тщетные надежды.

 В Погребенной ее раздели, смыли с тела кровь, затем обрили голову. Черные локоны падали на мраморный пол, туда же, где поблескивали лужи крови, ангел смотрела на свои волосы и, видимо, их-то ей и было жаль больше всего, ведь отныне таких у нее не будет, а точнее, Демоны просто не позволят им снова отрасти. Падшие в Аду не имеют ни волос, ни одежды – очередное изощрение, очередная боль.

И вот, ее подвели к двум Темным порождениям Ада, сейчас они внешне походили на ангелов, только облачены были в черные одежды. Но истинный облик Демонов иной, однако, по договоренности со служителями Рая, гости из пекла должны были преображаться, дабы не пугать своим видом честолюбивых ангелов. Елейла взглянула в глаза одному из посыльных и не увидела в них ничего, даже своего отражения, как не уловила и эмоций, но это и к лучшему. Хуже было бы наблюдать за тем, как Демоны куражатся над ней, как они обычно и поступали с душами грешников.  

Прежде чем ступить туда, откуда возврата уже не будет, Елейла остановилась и тихо произнесла на прощание:

- Прости, Михаил. Я опозорила тебя, но совесть твоя по-прежнему чиста. Я буду истинно страдать за твое светлое имя и только за него.

- Идем, пора  – произнес грозным голосом Демон и аккуратно взял падшую под локоть.

Да-да, Демоны уважали оступившихся ангелов, правда, не все Демоны и не всех уважали.

Врата сомкнулись за спинами троих, лязг божьих цепей, коими сковывались адовы врата Погребенной, болью прошелся по сердцу Елейлы, обратной дороги нет.

Они шли по каменному мосту, вокруг царил мрак, лишь откуда-то издалека до ушей доносилась капель.  Мост обрывался посреди непроглядной тьмы.

- Надо прыгать, - молвил Демон.

Тогда Елейла посмотрела на него, посыльный приобрел свой истинный облик, его кожа имела серый цвет, глаза были полностью черные, лицо по-прежнему не отражало эмоций, правда, сейчас ангел смогла разглядеть свое отражение в бездонных очах Демона.

- Что будет дальше? – нарушила падшая тишину, отчего ее голос эхом пронесся в пустоте.

- Люцифер будет говорить с тобой, дабы вынести окончательный вердикт.

И все трое шагнули вниз.

Как долго длился полет, Елейла определить не смогла. Эх, если бы у нее были крылья, она бы вырвалась из лап Демонов и взмыла ввысь, но такого уже никогда не произойдет.

Падшая в окружении сопровождающих оказалась напротив точно таких же врат, только эти были массивнее, выше. Спустя мгновение раздался скрежет металла, врата дрогнули и медленно отворились, изнутри вырвался жар, он обдал лик и нагое тело Елейлы, хотя костров поблизости не полыхало.

Они шагнули внутрь, ноги ангела тут же погрузились по щиколотку в грязь, было ощущение, что в жиже кто-то без конца копошится, пощипывает, покусывает, но воина Света этим не напугать, Елейла лишь скривилась. Пространство вокруг походило на овальную пещеру, стены и потолок которой ничем не отличались от пола, та же чавкающая грязь, те же мерзкие создания, копошащиеся в ней. Пахло так же отвратительно,  как в сточных канавах в мире людей.

По пещере они продвигались недолго, та закончилась очередными вратами. И вот уже за ними глазам Елейлы предстал Ад во всей своей «красе». Обугленная земля, над которой краснело небо, испещренное сизыми тучами, где-то ревели воздушные воронки, где-то молнии били в каменистые почвы, земля лишь успевала содрогаться от ударов. Вокруг не было ни души, не было ничего, только мертвая природа.

Сейчас на лицах Демонов проступила благоговейная улыбка, они дома. Один из них вытянул руку вперед и раскрыл ладонь, тогда же раздалось далекое ржание. То была колесница, запряженная двумя лошадьми, только выглядели лошади неестественно, уродливо: без глаз, шкура местами отсутствовала, отчего проглядывала разодранная плоть, языки свисали из пасти…

Колесница же не имела окон, лишь черный короб на колесах. Один из посыльных открыл дверцу и учтиво пригласил Елейлу влезть первой. Внутри всех окутал мрак. Если бы в этой колеснице сейчас находилась человеческая душа, то Демоны уже бы приступили к издевательствам, ведь грешники как никто боятся тьмы и всего, что та таит в себе. Однако Елейла удостоилась большего, Демоны не трогали ее, да и что они могли сделать с некогда воином? Божьей армии неведом страх, так и падшая не страшилась их.

За стенками слышался треск камней, цокот копыт и бесконечные раскаты грома. Несмотря на темноту, дева закрыла глаза, она слушала звуки, вспоминала дни на земле. Именно, не в Раю, а на земле, ей нравилось ходить среди людей, нравилось наблюдать за слепой природой, которая в секунду могла подняться на дыбы, закрутить вихри и смести со своего пути все, но могла и снизойти дождем, омыть творения божьи, пригреть ласковым солнцем. А люди, как они наивны в поступках своих, как беззащитны пред силами Рая и Ада. Неожиданно для себя самой Елейла громко вздохнула, ее голос, словно острым кинжалом, рассек мертвую тишину. Демоны, которые в отличие от нее видели все, даже переглянулись.

Спустя неопределенное время колесница остановилась, посыльные отворили дверцу, на этот раз они вышли первыми, падшая следовала за ними. Трое оказались перед дверью ветхой избенки, в ней также отсутствовали окна, сруб местами почернел. Убогое домишко стояло посреди пустыря, вокруг все та же выжженная земля, раскаты грома в багровом небе.

Дверь отворилась, на пороге стоял человек с мешком на голове, мешок был перемотан колючей проволокой на шее. Тело, очевидно, грешника покрывали множественные кровоточащие раны. Демон посмотрел на мученика сверху вниз и мотнул головой, чтобы тот отошел в сторону. Человек, стоная и подвывая, еле-еле сместился, пропустив прибывших внутрь.

И как только Елейла ступила за порог, в глаза ударил яркий свет. Дом затрещал, полы заходили ходуном, пыль поднялась вверх, а когда рассеялась, падшая стояла уже посреди большой светлой каменной залы. Посыльные исчезли, как исчез и мученик.

Зала не уступала по убранству райскому дворцу: в небольших нишах стен стояли канделябры, пол и потолок мерцали в мягком свете свечей. Елейла посмотрела под ноги и увидела свое отражение, тогда сразу же отвела взгляд, ей стало противно. До сего дня она никогда и никому не являлась в нагом виде, тело воина Света всегда облачали доспехи. Сейчас же она была так же беззащитна, как и все прочие грешники.

Вдруг пред ней появилась скамья, будто выросла из мраморного пола. Падшая прошла к ней и села. Скоро явится сам Люцифер, возможно, это последние мгновения покоя и тишины, ими надо насладиться. И, правда, послышались шаги – четкие, ровные. Кто-то приближался со спины, кто-то, кому принадлежало здесь все. Ангел почувствовала его власть, силу и абсолютное равнодушие.

Шаги стихли совсем рядом, Елейла сидела неподвижно, но страха по-прежнему не было. Смысл бояться неизбежного? Может, обычный бы ангел-хранитель и трясся в ужасе, но не воин, а тем более, не она.

- Ты не боишься меня, - прозвучал спокойный голос. – Почему же?

- Могу ли я попросить вас об одолжении? – заговорила дева без какого-либо смущения.

- Об одолжении? Забавно, ныне падшие пошли не только бесстрашные, но и беспардонные. Ладно, говори.

- Позвольте мне прикрыть наготу.

- А смысл? – сейчас в голосе послышалась ирония. – Грех свой ты уже ничем не прикроешь. А тело, так это всего лишь кусок плоти, хрупкая материя, сотканная вашим Отцом для того, чтобы я мог доносить истину до грешников, посредством влияния на эту самую материю.

- Я воин Света. И пусть мое тело отныне принадлежит Аду …

Однако, голос прервал ее:

- Мне, твое тело принадлежит мне, как и Ад.

- Хорошо. Тем не менее, я хотела бы посмотреть вам в глаза открыто, без стеснения.

- Вот как… Что ж… Хорошо.

У ног Елейлы в тот же миг появилась тонкая длинная туника без рукавов, дева сразу надела ее, после чего поднялась со скамьи, и хотела было обернуться, однако голос предупредил ее желание:

- Не торопись, я еще не поговорил с тобой.

- Говорите, теперь я готова отвечать на любые вопросы.

- За что тебя низвергли?

- За ослушание. Я предала дело Отца.

- Да, самоубийца и Рай – ты разгневала небожителей. И меня лишила очередной радости. Получается, насолила всем сразу. Но, зачем? Зачем нужно было спасать пропащую душу? Ты же знала, что последует сразу за твоим грехом. К чему такая бессмысленная добродетель? Душа той грешницы все равно отправилась ко мне, а ты вместе с ней.

- Я не сожалею. Хоть душа той несчастной и не нашла себя в Раю, однако я выполнила ее посмертную просьбу.

- И какую же? Провела по Райским кущам? – и снова ирония в голосе.

- Нет. Она встретилась со своей семьей.

- Все равно глупо. Она могла бы дожить до глубоких седин и отдать Отцу душу как положено, тогда была бы вечно с семьей. Теперь же, увы, будет отрабатывать вечность здесь. Ты совершила не просто грех, ты совершила ошибку.

Но Елейла ничего не ответила, вместо слов она резко развернулась, и ее глазам предстал Он – Люцифер, Повелитель Ада. Взгляды пересеклись.

- Я не позволял тебе…, - но он не договорил. Люцифер смотрел на нее, пытался что-то найти в лице, во взгляде, однако не мог, поэтому продолжил искать, блуждая по лику ангела.

- Каково будет мое наказание? – тихо спросила Елейла, смотря в черные глаза Владыке.

- Я еще не решил, - заключил тот и отвернулся, желая покинуть залу.

- Что же мне делать, Люцифер?

- Ждать…

И он ушел, оставив падшую в одиночестве. Елейла снова села на скамью и принялась чертить большим пальцем ноги по мрамору, она пыталась вывести его лик, лик того, в чьей власти ее вечность.

Глава 3

Детдом! Как много в этом слове… много дерьма…

Дом Малютки по сравнению с этим местом просто Рай на земле, не иначе. И лучше было бы все детство терпеть не совсем адекватных воспиталок-курилок, чем абсолютно больных на голову работников детдома и таких же нездоровых воспитанников. Понятное дело, все мы тут в одной лодке, все безродные бесплеменные и, тем не менее, здесь было пострашнее чем в подвале маньяка из любого фильма ужасов.

Меня отправили в сельский детдом, он оказался единственным, где на тот момент было свободное место. Да и чего желать от приюта в захолустье? Мы ж находились в самой заднице российской глубинки, в селе Жупровица. Говорят, у России две беды – дороги и дураки на дорогах, здесь же были только дураки, а о дорогах так никто и не позаботился, посему жили мы нормально только в сухое время года, когда же начинались дожди или не дай Бог ливни – все, «Атлантида» стабильно уходила под воду.

Но это ерунда, Жупровица, как в очередной поговорке, она не тонет. Серьезная проблема, с которой пришлось столкнуться – это выживание в суровых детдомовских условиях. Здесь воистину царили дикие законы, законы стаи. Руководство плевать хотело на ребят, они занимались более важными вопросами, как бы с города выбить очередную матпомощь и справедливо распилить между собой. Ну, а воспитанники жили своей жизнью: старшие гоняли мелких, мелкие лупили себе подобных – авторитет нарабатывали, выслуживались перед старшими; наши слегка повзрослевшие девушки вовсю спали с сельскими, правда, тайком от своих детдомовских парней. Узнай те об этом, все… зажали бы сворой в углу и пустили по кругу, раз негодяйка так вероломно отдалась чужаку. Парни тоже особо не отставали, после школы бегали на заброшенный продсклад, там братва снабжала их травой, а те уж снабжали школяров из как бы благополучных семей. Законы бизнеса здесь постигались быстро. Девки давали взрослым дядям, чтобы взрослые дяди давали им на мороженое и ту же самую траву, а пацаны толкали траву, чтобы купить хотя бы б/у плеер.

И это оказалось не самой большой бедой нашего детдома, страшнее были внутренние разборки как между ребятами, так и между работниками и ребятами. В такие моменты все разбегались по своим комнатам как тараканы. Мелкие вообще сидели под одеялами и прудили на матрасы, а старшие нервно курили, высунув носы в форточки.

Да, разборки здесь были покруче любых  боев без правил. Если детки разбирались между собой, неважно парни или девчонки, то клоки волос летели в разные стороны, зубы россыпью возлежали на коридорном линолеуме, гематомы украшали невинные детские мордашки, которые приходилось вскрывать в медпункте, иначе не рассасывались, а также разодранные бока, разбитые головы и прочие прелести. Победивший в сей схватке выходил хоть и без зубов, но счастливый, его сразу начинали уважать, бывалые даже слезали с подоконников, чтобы пожать руку и поделиться заветным бычком. А проигравший тихо зализывал раны, получая параллельно пендалей от сверстников.

Что же случалось, когда работники вступали в бой с воспитанниками, естественно, в воспитательных целях?  Взрослые всегда оказывались изобретательнее и изощреннее в методах. Вот в эти моменты дети были едины, сплочены. Никто и никогда не вставал на сторону «царей» детдома, никто и никогда не вторил им и не насмехался над наказанными.  

У нас практиковались обливания ледяной водой, раздевания догола и порка ремнем со стальной пряжкой по всем возможным местам, прижигания бычками, а еще много такого, о чем у нас не принято говорить вслух, поскольку то было крайней степенью унижения.

Конечно, существовали в нашем «адовом пекле» и нормальные взрослые, этакие сердобольные бабули из местных, они много причитали, жалели, тайком угощали чем-нибудь домашним. Наши девчонки зачастую бегали к этим старушкам за жизненным советом, мол, какое снадобье выпить, если случайно залетела или как быть с первой и настоящей любовью к мальчику из хорошей семьи, куда заныкать краденое ну и  всякое прочее. Бабки всегда помогали, что многим позволило миновать детдомовский подвальный абортарий, колонию для несовершеннолетних и бегства, ведь беглецов здесь ловили быстро. Сами посудите, село в окружении полей, единственная остановка до ближайшего городка, а водители автобусов хорошо осведомлены о некоторых непокорных, посему, если видели подозрительного оборванца, тут же звонили нашим «царям». В общем, беглецам потом ой как трудно приходилось.

А я? А что я? Рокси жить особо никому не мешала, меня долгое время вообще обходили стороной как нашенские собратья, так и царьки, лет эдак до десяти, потом  я проявила характер и задружилась с некоторыми, с теми, что были постарше. Так у меня появились два лучших друга. Костик по прозвищу Гелик, он любил лапшу на уши вешать, будто есть у него крутой дядька, который водит гелик и живет за границей, мы же слушали Костика с пониманием и где-то сожалением, придумал пацан себе мечту. Ну и Димон, этот обошелся без кличек, просто Димон, в общем-то, он и был простым парнем, без комплексов, без заморочек, если сказал «дам в пятак», значит, подойдет и даст. Мои пацанчики, как я их нежно называла, стали моей опорой и защитой, моей отдушиной и просто отличными собеседниками, что удивительно, любили читать. Один, правда, подсел на фантастику, с его-то фантазией и неудивительно, а второй больше по документалистике, особенно любил Зернову с ее «Иной реальностью», Залтанса с его «Средиземкой». Димон мечтал после детдома пойти в армию, в военно-морскую пехоту, а Гелик – найти своего дядьку. Я же ни о чем не мечтала, жила сегодня, жила завтра и так изо дня в день.

Снов по-прежнему не видела, не понимала многих людей, поскольку наблюдала в них все признаки деградирующей личности. Кстати, наши девчонки меня так и не приняли, я оказалась не «ихнего разливу», в куклы не играла, Елисейскими полями не грезила, да даже подделками рыночными, мужики сельские меня не интересовали, иных точек соприкосновения, увы, не нашлось. Поэтому и подалась к парням, с ними общих интересов обнаружилось куда больше.

Мы любили бегать после школы в поля. Там, в отдалении от села, под чистым небом вырыли себе землянку, набросали всякого старья внутрь, вроде матрасов после умерших бабок, облезлых табуреток и даже керосиновую лампу откопали, можно было бы и фонарем обзавестись, но все ж лучше у местного дедка выпросить керосин бесплатно, чем искать деньги на батарейки.

Назвали это место «остров буян», прямо как у Филатова. Там мы выкуривали по сигаретке, предавались фантазиям, могли почитать, обсудить последние события в детдоме и просто поржать без причины. Воистину райское место. И кто сказал, что Рай на небесах, когда вот он, на земле, а точнее, в земле.

Когда мне исполнилось пятнадцать, царьки решили отправить на подработку, а то чего это я жру «их» хлеб в нахаляву, не дело. Привели за ручку в местный продуктовый магазин и отдали в услужение хозяину Редкову Николаю Александровичу, а проще Коляну, он тут был из блатных, все ж целый магаз держал. Редков оказался редкостным козлиной, хотя чему тут удивляться. На второй же день попытался залезть мне под юбку, думал получить и продавщицу, и секс-игрушку в одном лице, но быстро обломался. Честно, я даже не поняла, как это произошло, все из-за моих странностей. Колян зажал меня в подсобке, начал было стягивать с себя портки, мне же в этот момент захотелось перегрызть ему глотку, видимо особые мысли отразились и на лице. Морда Коляна в тот миг побелела, да он чуть концы не отдал, тут же натянул штаны обратно, еще и прощения попросил, а в довесок позволил забирать со склада продукты, которые шли под списание. Продукты были хорошими, свежими, как выяснилось, дата на упаковке не всегда сулит тухлятинку. Я набирала целый пакет всякого разного, и мы с друзьями шли в землянку, где устраивали пир горой и ржали над дебилом Коляном. Пацаны обожали слушать историю о том, как тот чуть не обосрался при виде моей «неземной» красоты.

- Может, у тебя хвост растет из задницы? – гоготал Димон, усердно соображая, почему хозяин магаза так перетрухал.

- Не, хвоста нет, - ответила я и передала им тарелку с бутерами.

Бутеры я делала знатные, на толстый кусок хлеба укладывала по три ломтя сыра и по кусману колбасы сверху, иногда и маслину прикалывала зубочисткой. Надо было успеть съесть все, холодильника-то не было, а в детдом не потащишь, там фишку быстро просекут и враз прикроют лавочку, мол, либо тащи на всех, либо зубов не досчитаешься.

Ребята налетели на тарелку, и с двух сторон послышалось жадное чавканье, изголодались други мои. Они-то давно уже подрабатывали, Гелик с местным столяром по домам ходил, а Димон тусовался в морге, мало приятного, но никуда не денешься, умирать людям еще никто не запрещал. Те крохи, которые им платили, целиком отдавались царькам, а те уж от щедрот душевных позволяли продолжать жевать «их» хлеб. Поэтому моя работа стала самой-самой для нас всех, пацаны даже поправились.

И вот, мы хорошенько отужинали и разлеглись на матрасах. До отбоя оставалось около часа. Полчасика поваляемся, а потом уж пойдем в «казармы».

- Чего делали сегодня? – спросил Гелик, испустив сладостную отрыжку.

- Таскал покойников, с утра аж пятерых привезли. Трое жирные, блин. Думал, сам окочурюсь.  Спина до сих пор ноет. А у тебя чо?

- Старый шифер меняли с Михеичем.

- А я как всегда у прилавка, - ответила им. – С города автобус приезжал, туристов, мля, привез в нашу «Жопицу». Те как оголтелые в магаз залетели, пива набрали на три косаря, винища местного, ну ты в курсе, - пихнула локтем Димона. – От этого пойла еще коньки отбросил один из ваших покойничков с месяц назад.

- Ага, помню.

- Короче, день получился удачный, Колян доволен.

Мы лежали, смотрели на вечернее июньское небо, курили, испуская ровные колечки дыма, а потом с большой неохотой поднялись и поплелись в детдом. У каждого в кармане лежала приличная выручка за отработанный день, царьки будут рады. А раз рады они, значит, мы можем спать спокойно.

Послание третье

Елейла просидела на той скамье до следующего визита Люцифера. Она не бродила по зале, не пыталась найти отсюда выхода, не рыдала, не билась в истериках в предвкушении скорого наказания, ангел сидела неподвижно. Еще Михаил обучил ее особому сну именуемым бдением. Когда сознание и не бодрствовало, и не спало, во время бдений можно было увидеть прошлое или будущее. Елейла предавалась воспоминаниям, зачем ей было смотреть в будущее, там все слишком черно и непроглядно.

Когда она открыла глаза, то снова увидела его, Люцифер сидел на такой же скамье напротив и молчаливо изучал падшую.

- Давно ли вы здесь? – спокойным голосом спросила Елейла.

- Достаточно давно. Что ты чувствуешь, когда смотришь на меня, воин Света?

- Мой дух находит покой рядом с вами.

- Покой? Не лжешь ли ты мне?

- Разве Люцифер не видит лжи?

- Вижу, но не в тебе. Посему во мне зародились сомнения, ангел ли ты.

- Я не человек, не демон, теперь даже не ангел. Вы правы, я не ангел, я материя.

Елейла не сводила глаз с Сатаны, а тот все о чем-то думал. Внешностью Владыка Ада обладал непростой - необыкновенно молодое лицо, лишь посередине лба проходила небольшая бороздка, она особенно выделялась, когда ее хозяин впадал в очередные размышления; короткие черные волосы, светлая кожа, на порядок светлее, чем у прочих Демонов, большие миндалевидные глаза, прямой нос и четко очерченный рот; фигурой Люцифер ничем не отличался от божьих воинов - статный, подтянутый. Он был одет в темные одежды без лоска и вычурности, как у служителей Рая. Да и к чему в Аду помпезность?

- Ты не раскаиваешься, - будто вышел из забвения и заговорил Люцифер.  – Вижу, что готова была бы предать заветы вашего Отца снова.

- Да, это так. Мне не следовало идти в божью армию.

- Как сказать…  Ты осмелилась на куда большую дерзость, чем все те, кто попали ко мне до тебя. Некоторые связывались с людьми, некоторых сгубила корысть, власть и прочие глупости низшего бытия. Ты же пошла дальше.

- Восторгаетесь моей ошибкой, не вы ли некоторое время назад назвали мой грех наивысшей глупостью.

- Я и не отрекаюсь от своих слов, безусловно, поступок бессмысленный по сути. Меня удивляет другое.

Но Елейла не стала спрашивать, что именно так поразило сатану. Сейчас ей хотелось закончить этот разговор как можно скорее.

- Каково будет мое наказание?  

- Не терпится? – Люцифер ехидно усмехнулся, явив собеседнице белоснежные ровные зубы.

- Устала.

- Твои волосы, какими они были? – он, будто не услышал ее.

- Черными и длинными.

- Скучаешь по ним?

- Да.

- Ничего, отрастут.

После этих слов брови Елейлы дрогнули, а взгляд приобрел оттенок недоверия.

- Такие как ты недостойны стандартных наказаний, для тебя я приберег кое-что поинтереснее. Теперь можешь идти спать.

- Спать?

- Да, именно. Мои демоны сопроводят тебя в опочивальню.

Глава 4

Сегодня у нас траур… Катька повесилась. Вот же дура…

Встретила полгода назад пацана из города, приезжал бабку навестить. И вот, любовь у них вроде как случилась. Каждые выходные все шесть месяцев таскался сюда этот кент, добивался нашей Катьки. Ну, чего? Добился! Она сдалась быстро, у нас тут не принято долго жеманничать, а то шанс на лучшую жизнь можно упустить. Водил ее два раза в кино и разок раскошелился на кафе, подарил серебряное кольцо, что здесь было чем-то из ряда вон. Все ж, детдомовские ребята неизбалованные. Это в больших городах чиновники с олигархами отваливают бабки, отрывают от сердца свои кровнозаработанные  под лозунгом пожертвований в детдома и интернаты, там-то детки уже обуревшие от запросов, а наши нет… Нашим хоть пачку сигарет подгони, будут на тебя смотреть собачьими глазами, разве что ботинок не лизать.

В общем, Катька обалдела от восторга. Кент пел ей по законам жанра, мол женюсь, увезу, заберу, хату подгоню, денег заработаю, только вот не сегодня и не завтра, родня как бы еще не готова услышать о скорой женитьбе, мама кашляет, папа язвой мучается, а бабка того и гляди – преставится скоро, поэтому надо подождать. Вот придут все в чувства, он их подготовит, а там уж прямая дорога в ЗАГС. А что Катьке оставалось делать? Верила, ждала, каждых выходных ждала, как манны небесной. И каждый раз одна и та же песня, при этом кент любил пожестче. Частенько Катька жаловалась на то, как он ее согнет в три погибели и объезжает, но она терпела, уж лучше пусть гнет, да в жены возьмет, чем ноги расставлять перед барыгами местными.

И вот, три с половиной месяца назад узнала девчонка, что от секса еще и забеременеть можно. Да и что такого, раз свадьба на носу? Естественно она сообщила счастливую новость будущему папаше. К слову сказать, Катьке всего пятнадцать было, а ему, ни много ни мало, двадцать пять. Дальнейшие события развивались как в дешевом сериале. Выискались у кента нужные люди, которые приехали к нам, отыскали Катьку и запугали, мол, если только пикнет, что тот с ней спал, то придушат и глазом моргнуть не успеет, даже бабка его явилась, устроила скандал, перебаламутила царьков, а в довесок при всех стащила с пальца Катьки подаренное кольцо, оказывается внучок тиснул бабкину реликвию, но обвинила старуха во всем, конечно же, Катьку. Наши доблестные ребята устроили ослушнице темную, а царьки приказали топать в абортарий, в больницу не повели, поскольку срок перевалил за двенадцать недель.

Катька не выдержала. Ее бывшие лучшие подружки ржали над ней, пацаны плевали в нее, причем буквально, а царьки стращали ментами.

Повесилась…

Вчера Димон принимал ее в морге, сказал, красивая была, бледная, но красивая. Вскрывать тело не стали, все ж суицид, решили пусть лучше она вместе с ребенком отправится в загробный мир. Пожалели, блин.

Отпевать тоже не стали, а закопали где-то на окраине кладбища. Вот так вот, мало того, что при жизни никакого уважения, так и после смерти обошлись как с собакой какой-то. И проститься никто кроме нас не пришел, царьки с облегчением выдохнули, а ребятам вообще параллельно было, ну откинулась и ладно, сама виновата.

Я не знаю почему, но меня тянуло на кладбище, особенно к умершим детям, молодым или суицидникам. Будто это была моя обязанность, прийти и проводить в последний путь. Так и сегодня, мы с Димоном и Геликом пришли, бросили по горсти земли на гроб и дождались, когда закопают.

Пусть земля тебе будет пухом, Катька…

Пока шли к землянке, молчали. Что-то тяжело стало на душе. Я посматривала на своих пацанчиков и удивлялась их чувствительности. Вроде лбы такие и прошли через многое, а расклеились. У могилы Гелик даже всплакнул.

Добравшись до буяна, спрыгнули вниз, достали из пакетов провиант и бутылку коньяка, Колян лично подогнал мне за то, что прикрыла его перед братком местным. Разложили все на ящике, я зажгла керосинку, а Димон разлил коньяк по стаканам:

- Ну чо? – пробасил он. – За Катьку что ли?

- За Катьку, - ответила я, а Гелик только кивнул, и снова у нашего фантаста глаза заблестели.

Выпили, карбонадом заели…

- А ты веришь в жизнь после смерти? – спустя полчаса молчания спросил Гелик у Димона.

- Неа, не верю. Все это хрень, которой нас кормят, чтобы батрачили молча.

- А ты?  - обратился он ко мне.

- Не знаю.

- Не знаешь? – удивился Димон. – Ты не знаешь? Ты ж у нас отъявленная атеистка, богоненавистница.

- Ишь, какое слово придумал, богоненавистница, - меня аж на смех пробрало. – Сам себе противоречишь, атеисты в Бога не верят, а богоненавистники Бога ненавидят, а значит, верят в его существование. Так что, да… Верю. Наверно. Только нам там места нет, мы отбросы как бы.

- Ну, знаешь ли, Рокс… Я себя отбросом не считаю, - надулся Гелик. – У меня вообще-то дядька в …

- Да знаем-знаем, - отмахнулся от него Димон.

- Угу, дядька… Только дядьки эти и тётьки где-то там, а мы здесь. В жопе мира. Вот ты вспомни, Гел, где тебя нашли? Как ты в нашем Освенциме оказался?

- На лесопилке нашли, - сразу помрачнел Гелик. – Мне три было. Неделю я там тусовался, опилки жрал.

- Во-о-о-о-т, - ответила я. – А меня в канаве какой-то мужик нашел, валялась в вонючей жиже. Отбросы мы. И Бог давно забыл про нас, а может и вовсе не заметил «чуда» нашего рождения.

- Притормози, Рокс, - вступил Димон. – Не видишь, у пацана сегодня сопливое настроение, того и гляди разревется.

- Ладно, Гел. Прости, - я потрепала его за волосы на макушке. – Меня просто прёт от этой темы. Прав Димон, я богоненавистница. А у тебя все чики-пуки будет, когда дядьку найдешь.

И мы улеглись на матрасы. Димон в одно лицо выдул больше половины коньяка и тут же захрапел, Гелик прикрыл глаза и, как и предрекал Димон, пустил слезу, а я смотрела на небо и не чувствовала ничего. Хотя нет, кое-что чувствовала, мне хотелось вытянуть руки, достать до неба и разорвать его напополам, чтобы посыпались оттуда все так называемые божественные создания. Ничерта они не сделали, когда мамаши бросили нас подыхать. Вот и Катьке не помогли.

Послание четвертое

Елейлу сопроводили в огромную комнату, в центре которой стояла не менее огромная круглая кровать, обтянутая черной кожей. Другой мебели в комнате не имелось, кроме как все тех же канделябров в нишах стен. Свечи едва ли освещали помещение.

И стоило падшей сесть на край кровати, как черное шелковое покрывало зашевелилось, в скудном свете свечей сие действо походило на колыхающиеся волны ночного моря. Через мгновение легкая рябь покрывала преобразовалась в десятки черных рук, которые подхватили Елейлу и уложили в центр кровати. Эти руки обняли тело падшего ангела, согрели, отчего та мгновенно уснула.  Будь на ее месте любой другой грешник, он бы принялся извиваться в попытках высвободиться, а руки лишь крепче и крепче бы сжимали его, однако Елейла понимала суть происходящего, она не противилась своей участи. Отныне Люцифер ее хозяин, а значит, сопротивление бессмысленно.

Падшая не знала, день ли сейчас за стенами дворца или ночь, она спала глубоким почти мертвым сном, ибо не ощущала себя. А когда проснулась, рук, сдерживающих ее, уже не было, Елейла лежала укрытая черным покрывалом, а с фрески на потолке взирали на нее сотни глаз мучеников и демонов. Однако скоро за дверью послышался гул шагов, массивная дверь отворилась, и в комнату вошел очередной демон-посыльный. Он спокойно прошел к кровати и произнес низким леденящим душу голосом:

- Следуй за мной.

Елейла отважилась спросить:

- Куда мы пойдем?

Но демон ничего не ответил, он повернулся к падшей спиной и застыл в ожидании. Ничего не оставалось, как подняться и пойти за ним.

Двое шли по лабиринту из бесконечных коридоров, иногда казалось, будто демон водит ее по кругу. Елейла то и дело оглядывалась, пыталась хоть что-то рассмотреть. Вокруг царило поистине дьявольское безумие: роспись на стенах становилась то четкой, то расплывалась; высокие потолки были окутаны тьмой, из которой то и дело слышалось рычание, чавканье, сопение и стоны, постоянные стоны; стоило двоим миновать очередной переход, как за Елейлой увязались несколько уродливых теней, они шли за ней по пятам, пытались душить, кусать, но покуда Елейла была падшим ангелом, на нее дьявольские проделки не действовали, поэтому тени уже скоро отстали и скрылись во мраке.   

Спустя неизвестно сколько времени они подошли к двери, та со скрипом и будто стоном отворилась. Внутри помещения было темно и, казалось, пусто. Однако через мгновение зажегся неяркий свет и глазам Елейлы предстали шесть демонов, они недовольно зажмурились, все же во мраке им было куда комфортнее. По центру большой залы стоял массивный мраморный алтарь. Демоны стояли у алтаря, каждый держал в руке по острому кинжалу. Тот, кто привел падшую, подошел к большой чаше, что поблескивала подле камня, вытянул руку, и в чаше тут же вспыхнуло пламя, скоро оно погасло, а на дне чаши осталась  раскаленная булькающая жидкость.

- Ложись на алтарь! – приказал посыльный.

Елейла не знала, что они хотят с ней сделать, но чутье подсказывало, что это начало исполнения ее наказания. Она подошла к алтарю.

- Раздевайся! – снова молвил демон.

Очередное унижение, очередная боль… Но кто она такая теперь? Никто. Падшая сняла с себя тунику. Все демоны смотрели на нее, однако выражение их лиц осталось таким же каменным.

Дева легла на алтарь, тут же ее ноги, руки и шея были опоясаны оковами. Демоны в этот момент подошли к чаше, окунули туда свои кинжалы, затем вернулись на исходную. И только они занесли руки над телом Елейлы, как все тот же посыльный остановил их и обратился к падшей:

- Вот, - взял он с алтаря деревянную рифленую палку. – Возьми в зубы, без языка ты Владыке не нужна.

- Что вы хотите сделать со мной? – страх все же завладел разумом Елейлы, хоть она и старалась не подавать вида.

- Терпи, воин света, - с усмешкой ответил демон, затем вложил палку падшей в зубы и дал знак остальным, чтобы начинали.

Каждый поочередно вонзил острие кинжала в тело Елейлы, расплавленная жидкость вошла под кожу падшей, по телу сейчас же прокатилась волна дикой боли, ангел инстинктивно сжала зубы, и те впились в палку. Спустя несколько минут нестерпимой боли, демоны вытащили кинжалы, снова окунули их в чашу и повторили пытку. Только сейчас они принялись что-то нашептывать, в этот момент горячая жидкость под кожей пришла в движение, она медленно растекалась по телу. Елейле казалось, что ее кожа горит, как и плоть. Она мотала головой, сжимала руки в кулаки, но кандалы крепко ее держали, а скоро раскаленные потоки дошли до шеи и лица. Мгновенно глаза девы обуглились, приобрели темно-бурый цвет и заросли коркой, а изо рта вырвалось облако дыма. Больших мук падшая не выдержала, она потеряла сознание.

Демоны завершили обряд, после убрали кинжалы, остудили жидкость в чаше и накрыли тело Елейлы черной простынею. Посыльный взял ее на руки и отнес обратно в опочивальню, где уложил в кровать. Демон доложился хозяину, что все исполнено, а падшая вынесла Обряд наречения как настоящий воин, чем сатана остался доволен, ибо не вытерпи Елейла обряд, он счел бы ее одной из тех, коих в его царстве насчитывалось уже десятками.

Дева очнулась от жгущей боли в глазах, она ощупала пальцами свое лицо, а когда дотронулась до глаз, ее руки затряслись. Она хотела было попытаться убрать корку, но та будто приросла намертво. Тогда же Елейла услышала голос:

- Не трогай. Все скоро само сойдет.

- Что вы со мной сделали? – спросила дева и повернула голову в сторону говорившего.

- Ты прошла Обряд наречения.

- Что это за обряд?

- Узнаешь. Не торопи время.

- Зачем? Зачем я вам нужна?

- Так и быть… - с улыбкой на лице произнес Люцифер и присел на край кровати. – Ты ведь знаешь, кто я? Как бы ни звучало прискорбно, но я такой же падший ангел, то есть, я есть творение Отца. Но по причине некоторых разногласий меня изгнали, причем изначально на Землю. Гордыня тогда победила, я был настолько унижен и оскорблен, что принялся за людей, за любимцев божиих. Тогда же я понял, что могу собрать армию из душ тех, кто был преисполнен злобой, кто был рожден разрушителем. И дабы возобладать над ними, я полностью лишил их воли и чувств, - на последнем слове Сатана сделал особый акцент. – Так родились мои демоны. Они готовы были на что угодно. С помощью этой смертоносной силы я хотел отомстить за свое изгнание. Однако, меня вдруг осенило, а зачем мне место Отца? Я презираю его суть, его дело, презираю его царство. Не лучше ли создать свое царство, стать ему вечной помехой, питать своих демонов его любимцами - людьми. Но позже мне захотелось большего, мне захотелось заполучить души его воинов, обезволить их, приумножить свою армию. И чем больше падших в моем царстве, тем слабее царство Отца. Что есть жалкие ангелы-хранители? Ничто. А вот воины света куда полезнее.

- Так это был обряд…

- Нет-нет, я не лишал тебя воли или чувств. Ты будешь моим новым демоном, не таким как остальные. И карать грешников до скончания времен ты тоже не будешь.

- И кем же я стану?

- А вот об этом я расскажу позже, когда тело твое восстановится. Отдыхай, Елейла.

И сатана покинул опочивальню.

Глава 5

Через неделю Димону исполнится восемнадцать, повезло…

Пришло его время покинуть наш зверинец. До Гелика везенье снизойдет через три месяца, ну а мне еще два года куковать в детдомовских казематах. И, честно говоря, перспектива остаться один на один с местными полудурками меня совсем не радует.

Я уже и не помню себя без ребят, эти двое – моя семья, мои братья … Что я без них? Сколько раз Димон вышибал дух из нашинских последователей великой гоп-культуры за то, что те пытались домогаться до меня или однажды хотели искупать в толчке, это когда я заступилась за пятилетку так вероломно тиснувшего у однго из гоп-компании  жвачку. Димон не жалел их – никогда.

Помню, одним вечером возвращалась из магаза и по дороге ко мне прицепился наш детдомовский Герыч – семнадцатилетний  качок с половинчатым мозгом. Его всегда бесило, что такой четкий пацан, как Димон тусуется с двумя неудачниками, Герыч все хотел прибрать Димаса к рукам, поскольку мой друг был настоящим терминатором среди себе подобных.

 Так вот, я пыталась отвязаться от упившегося в соплю Герыча, но он все не унимался - схватил меня за руку и потащил в заброшенный коровник, а там как раз собралась вся его шобла[1]. Тогда был первый раз, когда моя особая способность - гнать от себя всяческих подонков,  не сработала. Тогда-то я поняла еще и то, что уповать на свою уникальность не стоит, особенно в темное время суток.

Эх, если бы не Димон. Он по велению неизвестно каких сил оказался поблизости, у его старенького велика полетела цепь. Димон быстро разобрался с Герычем, а заодно и с его другом – Спицей. Остальные после увиденного решили не лезть. Мой друг оторвался на славу, никогда не забуду, с каким упоением он ровнял землю лицом Герыча, а потом пересчитывал ребра Спице. Этим вечером горе-насильников отправили в горбольницу с переломами челюсти и сломанными ребрами. С тех пор Герыч со своей компашкой обходили меня стороной.

Ну, а в случае с унитазом, то в тот день в нем искупались сами обидчики. Тут в восстановлении справедливости поучаствовал и Гелик.

Мои ребята никогда не оставляли меня, они всегда были где-то рядом, всегда встречали или провожали. А когда у Димона появился первый телефон – старенький нокиа, который ему отдал патологоанатом  Ефим Григорьевич за усердный труд, так он тут же отдал его мне со словами, мол, чтобы я всегда была на связи. Даже не сообразил, глупенький, что на связи-то мне не с кем быть, ведь телефон был один на нас троих. Это потом уже у нас появился второй, на этот раз постарался Гелик, выторговал у местного алкаша за полторашку. Мы берегли наши телефоны как какое-то сокровище, прятали в дуплах деревьев, что росли недалеко от детдома, иначе царьки могли отобрать. И каждый день перед работой сначала шли к деревьям, Гел или Димон стояли на шухере, а я корячилась, лезла на дерево, чтобы достать мобильники. Эх, романтика…

А Гелик любил кормить меня семечками от бабы Сони, старушка выращивала подсолнухи. Гел  как-то пришел к ней перекрывать сарай, так она ему и заплатила семечками. С тех пор он постоянно к ней наведывался, чинил что-нибудь или в огороде ковырялся, а она ему давала по литровой банке семечек. Мы их жарили в землянке, вкусные были… Но через год бабуля преставилась. Увы, родни у нее не нашлось, поэтому землю прибрал к рукам здешний блатняк, дом снесли, все перерыли, теперь на месте чудесного сада с цветами и подсолнухами стоит клуб под недвусмысленным названием  «BLUD», а проще - наркопритон со стриптизом, игроками в покер и проститутками. Проза жизни, как говорится. А точнее, проза жизни села Жупровица.

Кстати, некоторые наши девчонки так и осели в том клубе, в каком качестве, думаю, не стоит объяснять. Хотели легких денег, а получили фингалы под глазами и ненормированный рабочий день.

Итак, сегодня мы решили отметить скорое освобождение Димона. Условились встретиться в землянке в шесть вечера. За мной был провиант, а за парнями – хорошее настроение.

Я как всегда стояла у прилавка, народа было мало, да и завоза товара ждали с самого утра, в такие дни у Коляна настроение весьма приподнятое, поскольку ему везут не только бакалею, но и качественный алкоголь, но это бухло не на продажу, а лично Коляну. Он был еще тем ценителем водок и вин. Поэтому мой рабовладелец от щедрот душевных позволил пошариться по кладовой и набрать всякого разного, но главным условием было то, чтобы это всякое разное стоило не дороже пятихатки за штуку. Ну, я и набрала, а чего стесняться-то? Получилось три здоровенных пакета, тем более, у нас как раз сабантуй намечался. Колян когда увидел эти пакеты – скривился, но смолчал. 

С большим нетерпением я ждала конца рабочей смены, в ночную всегда выходила Елена Петровна – торгашка от рождения, ибо после нее Колян частенько недосчитывался выручки, но увольнять Леночку он не торопился, поскольку любил под градусом наведаться в магаз часов эдак после двенадцати ночи  и как следует «наказать» воровку.

И вот, к магазину подъехала буханка с товаром. Пока Колян заполнял бумаги, мы с водилой Генкой разгрузили машину, перетаскали все в кладовую, успели выкурить по сигаретке, за жизнь поговорить:

- Ну, как ты тут? – спросил Генка. – Замуж еще не вышла?

- Ага, было б за кого выходить, - подмигнула я.

- За меня иди. Хата в городе имеется, на хлеб с маслом всегда заработаю.

- Ох, Генка, вот накатаю на тебя телегу за совращение несовершеннолетних.

- А я чего? Я ничего. Ну, не хочешь – не надо, - захихикал он. – Да и потом, по тебе не скажешь, что несовершеннолетняя. Кобылка вымахала, будь здоров.

- Не, маленькая я еще, чтобы на такие темы с взрослыми дядями разговаривать. Тебе сколько стукнуло-то? Сорок? Сорок пять?

- Совсем что ли! – как-то даже обиделся мой знакомый. – Мне всего двадцать девять.

- Конфуз, однако, – да уж, неловко получилось.

- Да ну тебя, хамка малолетняя, - из уст Генки оскорбления в мой адрес звучали всегда ласково.

А выглядел он реально лет на сорок пять - лысина печет, брови как у Брежнева, морщины под глазами, золотые передние зубы. В общем, мрак.

Но тут из кладовой вышел Колян, отдал бумаги водиле:

- Вот деньги – следом сунул конверт Генке в руки. – Отдашь Дмитрию Петровичу. Все, бывай.

Они пожали друг другу руки, Генка подмигнул мне на прощание и поплелся к буханке. Как только машина отъехала, Колян сказал:

- Чего ломаешься как сдобный сухарь? Наш Геннадий слюни по тебе давно пускает. Не ерепенься, для тебя это шанс.

- Не люблю я мужиков.

- Чо? Лесбиянка что ли? – усмехнулся мой хозяин.

- Феминистка я, - ответила ему и выбросила бычок в урну.

- Ну и дура.

На самом деле, я не феминистка. И, естественно, не лесбиянка. Просто мое сердце не ёкает. А уж на Генку и подавно.

Наконец-то мой рабочий день подошел к концу, уже и Лена нарисовалась. Не успела явиться, сразу отправилась к Коляну в кабинет. А я пока взялась пересчитывать кассу, чтобы эта коза не скомуниздила дневную выручку. В этот момент в магазин зашел очередной покупатель, я даже не посмотрела на него. И подняла взгляд только тогда, когда тот положил руку на прилавок. У мужика были синюшные ногти. Честное слово, таких я еще не встречала. Аж мороз по коже пробежал. Вроде молодой, симпатичный, в дорогих шмотках, в руке брелока с ключами от Лексуса, а кожа иссиня бледная, губы с фиолетовым оттенком, глаза какие-то неживые. Такое ощущение, будто чувака через минуту другую инфаркт долбанет:

- Вам, может, врача вызвать? – спросила и машинально отошла от прилавка.

- Зачем? – спросил он и его взгляд немного оживился.

- Ну, вы типа синий какой-то.

- А это признак болезни?

- Вообще-то, это признак трупака, - ответила с нездоровым смешком, что заставило парня улыбнуться.

- Я, если выражаться по-вашему, не трупак. И даже не болен.

- Ок. Уж простите. Желаете купить что-то?

- Наверно, да. Я много времени потратил в пути, но моей радости нет предела, ибо я нашел, что искал. 

- Рада за вас, все достопримечательности Жупровицы к вашим услугам. Здесь вы найдете массу интереснейших занятий, - сказано было с хорошей порцией иронии.

- Несомненно, - произнес парень и снова одарил меня белозубой улыбкой.

Припёрся, мажор синюшный.  И чего им не сидится в своих хоромах с родительскими деньгами, ночными клубами и крутыми тачками. Какого черта он забыл в нашей дыре? Хотя, видимо хреновая экология совсем доконала, решил здесь коровьим навозом подышать, улучшить цвет лица.

Пока эти мысли крутились в голове, я пристально наблюдала за мажором, а тот принялся расхаживать по четырем квадратным метрам магаза, разглядывать стеллажи с товаром, что называется, растерялся перед таким богатым выбором. Не прошло и года, как он все же определился, взял с полки пачку чипсов и вернулся к прилавку:

- Вот, - протянул мне пакет, но руку с него не убрал. А для того, чтобы пробить, мне надо было считать штрих-код. Нет бы по старинке, но Коляну же выпендриться надо, притащил сюда эту чудо технику.

Меня, честно говоря, мажор уже подбешивать начал. Больше всего на свете я не переваривала подобной идиотской напыщенности и таинственности.

- Позвольте, - я буквально выдернула пачку из-под его руки.

На этот жест мажор только усмехнулся и убрал-таки свою лапу с прилавка.

Я пробила чипсы, после взяла деньги, а когда хотела отдать сдачу, этот гад схватил меня за руку. Вырваться не вышло, вцепился намертво. Но звать Коляна  не стала, я вдруг почувствовала вызов, поэтому мы застыли, смотря друг другу в глаза. Мажор подошел вплотную к прилавку, отчего я ощутила его дыхание, которое было таким холодным, что у меня очередной раз мурашки побежали по коже.

Тут мои мозги встали на место:

- Слышь, ты! Убрал свои грабли от меня! Я сейчас хозяина позову, он тебе быстро растолкует, что к чему…

- Твой хозяин - жалкое ничтожество, которое до трясучки в коленях боится тебя саму, - спокойно и ровно произнес он.

- Отвали, урод, - процедила сквозь зубы.

Казалось бы, сейчас отличная возможность использовать свою «супер-силу», но снова облом. На мой гневный вид это хамло лишь рассмеялось. И, о счастье, в зал вышел Колян. Когда мажор увидел его, сразу отпустил мою руку, взял чипсы и, подмигнув на прощание, удалился.

- Это чо за кент? – спросил Колян, заправляя рубашку в штаны.

- Очередное чмо из города.

- Да ты сегодня в ударе… У тебя, Рокси, моська красивая, с фигурой лады, давно бы уже нашла мужика, да свалила из нашей-то дыры.

- О чем ты… Мне еще два года в детдоме зависать. Так хоть есть надежда, что от города комнату в общаге получу.

- Ладно, иди уже. Принцесса детдомовская.

- До завтра, босс. И еще, выручку пересчитала, тебе смску сбросила, так что смотри, чтобы после Леночки меньше не стало.

- Ок! – отмахнулся от меня Колян и, посвистывая, отправился обратно в кабинет.

Я же закинула за плечи рюкзак, куда заранее засунула часть «улова», взяла в руки по пакету и вышла из магазина. Время было половина шестого. Блин, опаздываю.  Ребята, скорее всего уже на месте. Но встреча с чокнутым покупателем не прошла бесследно, всю дорогу к землянке оглядывалась.

До буяна оставалось всего-то метров триста, я шла быстро, как вдруг ощутила чью-то руку у себя на плече, в то же мгновение обернулась, вложив во взгляд всю свою злость и, как ни странно, страх. Но то был не полудохлый мажор, а мой Гелик. Я еще никогда не видела своего друга таким, Гел в секунду побелел, в глазах воцарился ужас, на лбу выступила испарина. И, что еще хуже, через минуту его вообще вырубило.

Бросив сумки на землю, подбежала к Гелу, начала тряси за плечи. Немыслимо, этот семидесяти пяти килограммовый кабан упал в обморок. А все из-за меня. Какого хрена моя способность проявляется не тогда, когда нужно?

- Гел! Эй, вставай, давай. Хорош отдыхать! – лупила его по щекам.

Скоро к нам подоспел Димон:

- Какого у вас тут происходит? – пробасил он.

- Не знаю, Гелик вот решил отдохнуть. Надо его как-то дотащить до землянки.

- Не вопрос, сейчас… - и Димон поднял Гела, взвалил себе на плечо, после чего еще два раза присел с ним, типа решил передо мной выпендриться.

- Ты давай, топай.

И мы дружной компанией пошли к землянке. Когда добрались и спустились вниз, Димон уложил Гела на матрасы, а рядом увалился сам, все же такую тушу тащить даже для Димона тяжеловато. Ну, а я принялась за, так сказать, сервировку стола.

- Слушай, я вот что подумал, - начал Димон. – Мне вроде как обещают дом здесь подогнать, в городе ни хаты, ни комнаты не нашлось. А тут есть заброшенная хибара, старая, дырявая, но подлатать можно и живи не хочу. Я-то насладиться «шикарным» жильем не успею, скорее всего, в армию заберут, но вы с Гелом можете там тусоваться, а потом и вовсе переселиться, когда тебя выпустят.

-  Да я б с радостью. Сам знаешь, хоть сейчас свалила б из наших-то казарм.

- Вот и отлично. Гелик крышу перекроет, я пока здесь, тоже подремонтирую. Еще и новоселье успеем справить, - подмигнул он.

- Только бы наш мастер поскорее очухался, а то так и останемся без крыши.

Мне что-то взгрустнулось от слов Димона, их жизнь с Геликом скоро изменится, да что там, наша жизнь изменится, только они сделают шаг вперед, а я останусь топтаться на месте в окружении чернухи.  Как бы и мне хотелось пойти с ними сейчас. Димон заметил мое настроение, возможно, даже заметил скупую слезу, которая так предательски скатилась по щеке.

- Ты чего, Рокс? – тут же поднялся он с матраса, подсел ко мне.

А на меня еще сильнее эмоции накатили, чёрт, прямо как у ребенка, которого жалеют, а он орет пуще прежнего. Я уже на автомате резала колбасу, раскладывала на тарелке. Пыталась сконцентрироваться, чтобы не разреветься, ведь если Димон увидит меня в слезах, то увалится рядышком с Гелом. Однако Димаса мое угрюмое лицо не остановило, хотя он знал, что в таком состоянии ко мне лучше не лезть.

- Так, давай-ка сюда, - он аккуратно забрал у меня из рук нож, затем достал из своего кармана петушок, мать его, карамельный петушок! – Держи.

- Ты прикалываешься? – мои слезы в мгновение высохли, я посмотрела на него круглыми непонимающими глазами.

- Вот видишь, зато сопли отошли на задний план.

- Блин, Димон! – воскликнула с широченной улыбкой, ведь реально сработало. Видимо, я все еще тот самый орущий ребенок. – Как же я тебя люблю! – и крепко обняла своего терминатора, заведомо засунув петушок за щеку.

- А я тебя, - чересчур тихо ответил Димон, после сразу же отстранился. – Гляди, кажется наш слабонервный в себя приходит.

Но я заметила румянец на щеках моего доброго медведя, поэтому уставилась на него, из-за чего Димон покраснел еще сильнее.

- Ты чего? – спросил он с прищуром.

- Да ничего.

- Тогда давай воду, умоем Гела. А то так и пойдет в казармы не жрамши.

Бедный наш Гелик, только очнулся, тут же вскочил, к стене прижался, головой замотал. Мы тогда со смеху покатились.

- Чо ржете? Я тут чуть Богу душу не отдал.

- А что с тобой случилось-то? – спросил Димон сквозь смех, я же сразу напряглась, ведь кто знает, что видел Гел. Мне до сего дня ни разу и не довелось узнать, от чего именно их всех так колбасит.

- Не знаю даже. Мне показалось, будто я очутился в самом страшном своем кошмаре. Все, чего я когда-либо боялся и чего боюсь по сей день сконцентрировалось в одном сне или видении, или хрен его знает, в чем. Это был ужас. Был бы писателем, написал бы книгу. Это ж какой сюжет!

- Хорошо тебя накрыло, однако, - заключил Димон

- Да, блин. Чертовщина какая-то. Башка до сих пор раскалывается.

- Извини, Гел, - скромно произнесла я.

- За что? – удивился он.

- Да так…

На посиделки нам осталось совсем немного времени, так что мы быстро перекусили, поиздевались еще с полчасика над несчастным Геликом, а потом пошли в казармы.

Послание пятое

Уже скоро Елейла почувствовала облегчение, кожа не горела как раньше, корка на глазах начала отставать. Ей уже хотелось взглянуть на себя, ибо то, что с ней сделали, было особым извращеньем сатаны. Он превратил ее в нечто, нечто страшное, куда страшнее  его демонов.

Все это время падшая предавалась бдениям, на этот раз она пыталась рассмотреть свое будущее, однако то, что видела, приводило ее в ужас. Владыка тьмы приготовил для нее особую роль в своей игре.

Но лишь воспоминания о прошлом не давали ей пасть духом, ведь в те светлые времена  служения Отцу, Елейла была по-настоящему счастлива. Она знала свое место,  сражалась за идеалы Отца, искренне верила в Царствие небесное для всех раскаявшихся и повинившихся в деяниях своих.

Елейла вступила в божью армию, чтобы дать отпор порочащим имя Его, чтобы демоны Люцифера не покидали Преисподней и не сеяли зла на земле.

Однако слепая вера обратилась сомнением, Елейла стала свидетелем несправедливости, что воцарилась в мире людей. Демоны совращали сотни душ, тогда как ангелы-хранители предпочитали оставаться в стороне, чем позволили сынам Люцифера творить зло. Люди, будучи созданиями слабыми, поддавались демонам, внимали их лживым речам и ступали на темную сторону. А ангелы лишь разводили руками во время докладов в Небесном дворце, говорили о том, что род людской гибнет, потому как в сердцах их больше темного, нежели светлого. И Отцу давно пора отправить к людям своих лучших воинов, дабы те очистили землю от скверны. Гавриил верил словам ангелов, посему убеждал Отца в необходимости истребления душ преисполненных злобой, но ему противостоял Михаил, он верил не ангелам, он просто верил в людей, этой верой архангел делился и с Елейлой.

Дева стала все чаще спускаться на землю, она хотела понять за кем же истина. И истина оказалась за Михаилом, люди – частицы божии, приходили в этот мир чистыми и непорочными, но из-за бездействия своих хранителей, зачастую сходились с демонами, ведь те всегда были ближе к людям, лучше понимали их, знали их слабые места. И в отличие от ангелов-хранителей, демоны никогда не теряли бдительности.

Очередной раз Елейла очнулась в холодном поту. Она приподнялась, затем коснулась пальцами глаз, корки не было, но веки настолько слиплись, что раскрыть их было почти невозможно. И тогда поблизости раздался голос:

- Смочи водой.

Тут же около падшей появилась чаша с водой. Елейла окунула край ткани в чашу, что как из воздуха возникла в ее руке, затем приложила к векам. Это было приятное ощущение. Теплая вода сделала свое дело, уже через несколько минут падшая смогла приоткрыть глаза. А когда раскрыла полностью, то не узнала окружающего ее пространства.

Отныне она видела Ад в его истинном воплощении. Дворец Сатаны был выложен вовсе не из камня, а из спрессованных окаменелостей с выступающими наружу костями и черепами, с потолка на нее взирали не персонажи фрески, а самые настоящие души грешников, они корчились, стонали, тянули к ней  свои иссохшие руки. Но ужаснее всего было увидеть кровать, на которой она провела столько времени, на месте которой теперь лежали истерзанные тела мучеников.

- Что это? – зажмурилась от отвращения Елейла.

- Это Ад, моя дорогая, - пожав плечами, ответил Люцифер. – Видишь ли, ангелам не дано видеть Ад таким, каков он есть. Но ты больше не ангел, я бы сказал, даже не падший ангел, ты возрожденный демон.

- Как это понимать?

- В каждом создании живет тьма, и если этой тьме дать выход, то она поглотит своего носителя, а если более или менее научно выразиться, то демонизирует. Здешние демоны иные, они все были возрождены из человеческих душ, а значит, подвержены воздействию, уязвимы. Но ты… Ты воин света, который стал воином тьмы. Правда, красиво звучит?

- И какова моя участь?

- Ты будешь охотницей на воинов Небесного царства. Всем известно, просто так воин в Ад не попадет. Лишь в случае низвержения это возможно. Однако твоих сил достаточно, чтобы превозмочь сие прискорбное обстоятельство. Я мог бы и сам, но однажды подписал соглашение с Ним, что «да не коснется моя тьма небесных детей Его», как-то так, кажется, звучало, - усмехнулся сатана.

После всего услышанного Елейла подошла к разбитому зеркалу, что укоренилось в одной из стен. Она посмотрела на себя. В отражении на падшую смотрело нечто – все тело Елейлы было татуировано черными извилистыми символами, кожа приобрела бледно-серый оттенок, а глаза стали такими же, как у здешних демонов – черными и безжизненными. Единственное, что она узнала в себе, так это густые волосы спадающие ей на плечи как раньше.

- Вы обратили меня в самое омерзительное создание, - с дрожью в голосе произнесла падшая.

- Что ты, - подошел к ней сатана и нежно обхватил за плечи. – Ты прекрасна, Елейла. Только посмотри на себя. В моем царстве тебе нет равных, цени это, – шепнул он ей на ухо.

Но Елейла хотела лишь одного - пронзить мечом то порождение тьмы, которое теперь смотрело на нее из зеркала.

- Ты привыкнешь, - отдалился от нее сатана.

Дева очередной раз зажмурилась, сжала руки в кулаки и принялась что-то нашептывать, на ее лице отобразилась боль – душевная боль. Через некоторое время Елейла открыла глаза и посмотрела на своего хозяина безвольным равнодушным взглядом – таким же, каким на него смотрят все его слуги.

- Я не могу боле оставаться в этой комнате, поселите меня где-нибудь, где темно и пусто.

- Хорошо, я сделаю это для тебя. Да и что говорить, будь моя воля, здесь все было бы как некогда в твоем воображении, но-но-но… Ад должен быть ужасным, страшным и дурно-пахнущим местом, чтобы грешники смогли всецело проникнуться атмосферой.

Глава 6

- За тебя! – крикнула я и выпила стопку водки.

- Присоединяюсь, - следом за мной поднял стакан Гелик и тоже махнул.

- Эх, ребята, - произнес Димон, а в глазах сверкнули слезы. – Восемнадцать! Охренеть. Знаете, я бы и еще пожил в казармах, если бы мог.

- С какой это радости? – спросил Гел.

- Дождался бы выпуска Рокс, - и он подмигнул мне. – Наша девчонка скоро останется одна.

- Да не парься, - отмахнулась я. – Где наше не пропадало! Как-нибудь дотяну… Хотя, скрывать не стану, мне без вас будет хреново.

Этим вечером я попрощалась с более или менее спокойной жизнью в детдоме. Когда ребята уйдут, возобновятся стычки. Что сказать, я не прижилась, да и не старалась прижиться.  Как вообще можно смириться с жизнью в этой помойке? Где человек человеку – волк! Где всем на все плевать. Да, я тоже не ангел и мне так же глубоко фиолетово на то, что творят детдомовские с собой и между собой, но одно дело, быть в какой-никакой стае, другое – быть одной в окружении чужих стай. Мне довелось знать таких одиночек, ребята были изгоями, о них вытирали ноги, на них сваливали свои косяки, выставляли полными придурками перед царьками. Одну девчонку довели до того, что руководство сплавило ее в дурку. Она истерила во время уроков. Учителям школы было не до выяснений причин ее психозов, они просто накатали коллективное письмо директору нашего Освенцима с просьбой перевести психическую в спецшколу. Позже между собой мы выяснили, в чем была причина неадекватного поведения. Оказалось все довольно прозаично для нашего уродливого социума, до нее домогался физрук, частенько оставлял после уроков, запирал у себя в подсобке, а уж что творил за закрытыми дверями так и осталось тайной покрытой мраком. Естественно у девчонки поехала крыша, а так как она была изгоем, то и поделиться своей бедой ей было не с кем.

А одного парня здешние гопники сделали инвалидом – отбили почки. За него некому было заступиться, вот и все…

Да уж, как бы мне избежать подобной участи. Но, ладно… Прорвемся…

Сегодня мы решили не прогуливать школу, все же у парней близится выпуск, надо хотя бы для проформы появиться. Я не любила просиживать штаны в классе, здесь постоянно воняло каким-то старьем и парфюмом нашей классной Дарьи Федоровны, которой уже давно пора было свалить на покой, но бабка крепко держалась за свое место, все ж на одну пенсию ей жить не хотелось. Ну, а пока мадам Паркинсон, как ее прозвали наши, цеплялась за государственную зарплату, мы довольствовались устаревшими знаниями из, кажется, биологии. Хотя, были у нас в классе и те, которые из штанов выпрыгивали, лишь бы пятерку урвать или хотя бы четверку, для этого зубрили учебники, мечтали о красивых аттестатах, институтах. Мне было как-то до лампочки все это, я мечтала только об одном - забрать документы и поскорее слинять из Жупровицы, а куда – не суть, хоть к черту на рога, лишь бы подальше от детдома.

И поскольку образование меня мало волновало, я посещала эту богадельню редко и только в самых исключительных случаях, как например сдача итоговых контрольных, каких-то там тестов и прочего. Порой даже четверки получала. Все же читать любила, поэтому иногда мои литературные изыскания приносили свои плоды. Другое дело – работа, вот она меня интересовала куда больше, работа давала мне реальный хлеб и, к счастью, не только хлеб. Если бы не магаз, то мы с ребятами были бы килограммов на десять точно худее. Да и что сулило здешнее образование? Понятное дело, сельские могли себе позволить поехать в город, поступить, а что светило нам, оборванцам? Чиновники только говорили много о льготах и благах для сирот, на деле все сводилось к одному и тому же – детдомовские топали в колледж и это в лучшем случае, а основная масса шла туда, где их готовы были взять без корочек, и где, самое главное, готовы были платить. Так что, детдомовские не грезили вузами, ребята мечтали тупо о квадратных метрах и зарплате, чтобы было чем заплатить за эти самые метры.

Учителя на нас вообще внимания не обращали, для них мы – детдомовские, изначально являлись представителями конченой молодежи. Они считали нас бесперспективным мусором, кстати, это со слов нашего директора. Притом, что сам директор Казацкий Петр Степанович был самым настоящим алкашом, а его кабинет походил скорее на катакомбы с рассованными повсюду чекушками[2]. К нему частенько захаживала жена, проводила обыск с пристрастием и уносила с собой по пять-шесть «священных артефактов», после чего Казацкий рвал и метал, отрываясь, конечно же, на нас - на бесперспективном мусоре.

Всё в нашей школе говорило о том, что здесь нормальным людям делать нечего. Само здание школы было своеобразным маяком безнадеги и уныния – обшарпанные стены, покосившиеся двери, облезлые оконные рамы с грязными стеклами. И только перед посещением городской комиссии здесь наводили хоть какой-то порядок, а догадаться, кто наводил порядок - несложно. Конечно же, детдомовские, ну а что? Бесплатная рабсила.

И это одна из причин, почему наши ребята ненавидели сельских. Однако драки с местными карались у нас особенно жестоко, поэтому чаще ненавидели молча. 

В общем, отсидев в затхлом помещении два урока, я решила, что с меня хватит, пора покинуть это заведение и отправиться в магаз, Коляну сегодня должны были подвезти очередную партию товара, а он любил, когда товар принимала я, так как Рокси у него не воровала, в отличие от Леночки. Мои же ребята остались, у них как раз намечалась важная контрольная.

Натянув на себя потертую джинсовую косуху и нацепив на голову такую же потертую бейсболку, закинула за плечи рюкзак и вышла из дверей школы. По пути к калитке встретила охранника, хотя такой охранник  годен только для музея восковых фигур и то в качестве экспоната – старый дед с одним еле видящим глазом. Он даже и не заметил меня.

Погода стояла вполне себе сносная, хоть и пасмурно, но тепло. Дождь иногда принимался. Мне нравился дождь, гроза, нравилось небо, черное брюхо которого рассекали зигзаги молний. В такие моменты я ощущала адреналин в крови, мне хотелось всецело проникнуться атмосферой слепой природы, ее силой, безжалостностью. Но сегодня пришлось довольствоваться лишь моросью и редкими серыми тучками, которые презрительно «псыкали» на головы людям и уплывали прочь.

Пока шла по проселочной дороге, обратила внимание на плотное облако тумана над полями, недавно вспаханная земля отдавала тепло. В воздухе стоял приторный запах прелого грунта и промокшего сена. И все бы ничего, но вдруг я почувствовала какой-то неестественный холод, он словно окутал, проник под одежду, а потом и под кожу. Инстинктивно я обернулась, и тут мой взгляд остановился на темной фигуре у обочины. Кто-то стоял у края дороги, но из-за тумана было не разглядеть, а спустя пару секунд силуэт начал подрагивать и искажаться, после чего незнакомец, будто по волшебству оказался на противоположной стороне дороги. Затем он еще несколько раз повторил свои бесовские штучки.

- Какого хрена? – только и вырвалось у меня изо рта.

«Пора сматываться», - подумала я и пустилась наутек. Еще не хватало, чтобы меня прикончил какой-то маньяк с большой дороги. Бежала, не оглядываясь. Остановилась только у остановки, от нее до магазина было рукой подать, да и народа здесь шаталось побольше. Перед входом в магаз все же обернулась, но к счастью никого не увидела, только местные мужики сидели у подъезда  местной общаги.

Я приняла товар, помогла Коляну с накладными, отстояла положенные часы у прилавка, а за час до конца смены позвонила Димону, мы договорились встретиться у остановки и вместе вернуться в казармы. И вот, время почти мое, я быстренько собралась, передала кассу Ленусику и вышла на улицу. Погода к вечеру все же испортилась - дождь не унимался, небо затянуло тучами, туман с полей добрался до нашего островка цивилизации. Единственный фонарный столб, который освещал дорогу к остановке, светил еще более тускло, чем обычно. Вообще, я не из пугливых, но тут и самый храбрый гопник перетрухал бы. Да еще и непонятное явление у дороги днем… Чертовщина какая-то…

Собравшись с духом, пошла в направлении остановки, до нее было-то всего метров триста. Но я шла осторожно, постоянно оглядывалась. А когда добралась-таки до места встречи, хотела уже выдохнуть, однако от того, что увидела впереди, так и замерла с полными легкими воздуха. Под козырьком стояла до ужаса знакомая фигура и снова то и дело искажалась. Моих ребят не было. Однако тот страх, который я испытала, был не за себя, а как раз за них. Вдруг эта непонятная тварь сделала с ними что-то. И тут мне совсем поплохело. Кровь застучала в висках, сердце забилось с бешеной скоростью, перед глазами замелькали черные точки. Хотелось, и кричать, и плакать, и бежать одновременно. Все, это был предел. Снова противный липкий холод окутал тело, от чего начало трясти. Я ощутила себя словно в ночном кошмаре, притом, что снов никогда не видела. Вокруг сумрак, туман плотным одеялом застелил все вокруг, над головой серело мутное небо, дождь моросил, из-за чего приходилось постоянно протирать глаза.

 Сейчас были только я и существо напротив, фигурой похожее на человека, но что-то подсказывало мне, не человек это. И неожиданно оно шевельнулось, а спустя секунду ринулось на меня, тогда-то я не выдержала, завизжала, что было сил, и побежала прочь.

Но уже скоро оно нагнало, очутилось снова впереди, потом слева, потом справа, позади и опять впереди. Существо металось из стороны в сторону, то приближалось, то отдалялось, обдавало ледяным дыханьем, потом начало издавать рычащие звуки. Я же сломалась.

- Хватит, - прошептала чуть слышно. – Мне страшно.

Слезы хлынули из глаз, я закрыла лицо руками и опустилась на корточки:

- Хватит, отстань, пожалуйста, – тихий плач перешел уже в рев.

А оно не унималось, продолжало носиться вокруг, касаться, рычать. Еще через мгновение существо схватило меня за шкирку и отбросило в сторону, от сильного толчка я отлетела на пару метров и повалилась на спину. Я хотела снова зажмуриться, однако эта нечисть кинулась на меня сверху, прижала руки к земле, вдавив их в холодную жижу. И зависло своей мордой в паре сантиметров от моего лица. От увиденного я зарыдала еще сильнее, начала кричать, вырываться – на меня смотрела обезображенная тварь с нарывами на коже, глазами без век, дырой вместо носа. Еще чуть-чуть и  оно вцепится своими гнилыми зубами мне в горло.

Не знаю, сколько прошло времени, где-то в глубине души я уже хотела, чтобы меня убили, больше не было сил терпеть этот кошмар. Но существо не торопилось покончить с жертвой, мерзкая образина схватила меня за грудки, приподняла и ударила о землю, потом еще и еще, а потом зарычала:

- Страх, я хочу видеть твой страх…

- Ты его и так видишь! – выпалила я.

- Мне мало!

И тут случилось нечто. Я ощутила, как кровь отлила от лица, тело стало совсем холодным, изо рта вырвался будто пар, но то было нечто другое. После очередного выдоха, воздух из моего рта изморозью осел на уродливой морде создания. Вернулось то ощущение, которое я всегда испытывала, когда хотела прогнать от себя неугодных. А главное, страх исчез. Я ощутила абсолютное равнодушие. В этот же момент впилась пальцами в рожу этой твари и отшвырнула куда подальше, после спокойно поднялась, отряхнулась и пошла вперед. Но существо нагнало, попыталось снова повалить на землю, однако я лишь посмотрела в его сторону и произнесла неестественным для себя голосом:

- Теперь ты покажи мне свой страх…

Мне вдруг захотелось сделать глубокий вдох, захотелось высосать душу из своего преследователя, что я и попыталась сделать. Но резко почувствовала слабость во всем теле и уже через секунду рухнула, после наступила темнота.

Послание шестое

Сатана решил лично сопроводить Елейлу в ее новые покои. Они шли по тому же самому коридору, только теперь дева не наблюдала ни злобных теней, ни пространственных искажений, сейчас все выглядело мертвым и покинутым, будто здесь никого не было уже тысячелетия, лишь тьма по-прежнему окутывала потолки, но даже тьма была пустой, ибо под ее пологом сейчас никого не таилось.

- К чему все эти символы? – спросила дева, рассматривая свои руки.

- В символах сокрыт особый смысл. Во-первых, они говорят о том, что ты принадлежишь мне, но при этом стоишь на ступень выше остальных демонов. Во-вторых, сможешь существовать в мире людей в облике обычного человека и так долго, как того захочу я. В-третьих, благодаря той силе, которая заключена в них, ты будешь сражаться с Его прислужниками на равных.

- Я не смогу.

- Чего не сможешь? – приостановился сатана и повернулся к Елейле.

- Выступить Его противником.

- Сможешь, - улыбнулся он. – Это еще одна твоя особенность, дарованная мной. Я уже говорил, что все мои демоны лишены воли и чувств, они просто орудие. Тебя же я воли или чувств не лишал, однако в момент встречи с воином Света твоя демоническая сущность будет брать верх. А в остальном, живи как жила. Правда, совесть будет мучить, но со временем ты и с ней договоришься. И пойми, я тебя не наказал. Это все, - Люцифер окинул взглядом татуированное тело падшей, - не наказание, это мое к тебе доверие. Ты есть исключение из правил.

- Чем же я заслужила такое особое отношение?

- Как ты успела заметить, воины Света редкие гости в моей обители. И выбирать мне не приходится. Ты первый воин за несколько сотен лет. Да и потом, ты женщина, а это о многом говорит. Женщины способны покорить даже самого непоколебимого воина, ну а с твоими данными, так вообще сам Бог велел, - и Люцифер залился хохотом на последних словах.

- Я выше этого.

- Не говори ерунды. Это в Небесном дворце ангелов заставляют думать о том, что они есть нечто бесполое, что они созданы лишь для служения Ему. Вы рабы… Я первый, кто воспротивился рабству, пожелал освободиться. И как видишь, я оказался здесь, ибо в Небесном царствии нет свободы.

- Вы пытаетесь склонить меня на свою сторону.

- Не пытаюсь, дорогая моя Елейла. Ты уже на моей стороне. Это ты предала Отца, не забывай.  

На эти слова Елейла лишь опустила голову, и они пошли дальше.

Люцифер подвел падшую к дубовой двери, сатана поднес ладонь к замку, и дверь со скрипом отворилась, из темноты тут же вырвались клубы пыли, а следом в нос ударил запах сырости и затхлости.

- Здесь, как ты и просила, темно и пусто. Располагайся.

Сатана отошел в сторону, позволив Елейле войти в комнату. Падшая прошла внутрь, она оказалась во мраке, однако видела все, что было в комнате: в центре кровать и на этот раз действительно кровать, а не груда изуродованных тел грешников, в паре метров от нее стояла каменная купель, вдоль стен тянулись деревянные полки. Место подле кровати занял напольный латунный канделябр на шесть свечей, правда, свечей в нем не было. Однако внимание падшей привлекла запертая дверь, что поросла паутиной и слилась с серым цветом стен:

- Куда ведет эта дверь? – спросила Елейла.

- Скоро узнаешь, - глаза сатаны в момент ответа словно вспыхнули. – Я приду к тебе спустя некоторое время, а сейчас отдыхай. Мне же пора вернуться к своим прямым обязанностям, грешники требуют внимания.

Люцифер хотел уже покинуть покои, как падшая окликнула его:

- Я не понимаю вас.

Сатана тогда остановился и многозначительно посмотрел на нее.

- Я не знаю, как с вами общаться, чего ожидать, как вести себя.

- У нас еще много времени впереди, Елейла. Познать меня до конца ты никогда не сможешь, будь к этому готова, но понять себя я позволю. Видишь ли, я не совсем такой, каким меня описывают небожители, мне близка человеческая натура, близки их пороки, даже их слабости, некоторые… так что, если ты хорошо понимаешь людей, то и в общении со мной проблем особых не возникнет.

- И все же… Вы другой, у вас нет души.

Люцифер усмехнулся:

- О делах душевных поговорим позже. Ложись спать.

И он ушел.

Но Елейла не хотела спать. Она подошла к купели, присела на край. В стенке каменной чаши имелось отверстие с пробкой внутри, падшая протянула руку и вытащила пробку, из отверстия тут же полилась вода, к счастью, она была чистая и, что удивительно, теплая. Пока чаша наполнялась, падшая сняла с себя тунику, пальцами слегка расчесала спутавшиеся волосы, затем перекинула ноги в купель, ступни сразу согрелись. Вскоре дева опустилась вниз полностью. Вода медленно набиралась, постепенно принимая тело падшей в свои объятия. И стоило Елейле только подумать о том, что было бы куда лучше, будь вода горячее, та и вправду стала теплее. Но сей факт не удивил, поскольку как в верхнем, так и в нижнем царствии многое свершалось усилием мысли. Когда же вода прикрыла грудь, дева вытащила руку и жестом остановила воду.

Она прислонилась головой к бортику купели, откинула волосы назад, и те черными волнами устремились вниз к полу. Пока она мылась, ее одолевали мысли. Елейле никак не хотелось верить в то, что отныне она противник божьей армии. Замахнуться мечом на воина Света – нет, этого она не сможет сделать. Несмотря на то, что Совет изгнал ее, все же в деве жила любовь к Отцу, Он  сотворил Вселенную, Он даже позволил Люциферу занять нижний мир, позволил стать в Аду единственным владыкой, приказав своим воином лишь сдерживать разрушительную силу Сатаны. Возможно, как раз в этом Отец и допустил ошибку, ведь за все время царствования Люцифер собрал свою смертоносную армию и выступил против Создателя.

Елейла прокручивала в голове слова сатаны о том, что в Небесном царстве из ангелов делали бесполых существ, внушали им пренебрежение к низменным инстинктам. В чем-то Люцифер и был прав, в Божью армию входили только те, кто не признавал влечений и не стремился к удовлетворению плотских утех, поскольку воины должны были иметь холодную голову всегда. И для того, чтобы всецело возобладать над своей сутью, своим телом, юным воинам приходилось усердно тренироваться, учиться концентрации. Были и те, кто так и не смог вывести свое сознание выше нужд тела, их исключали, отправляли в Хранители, ведь к ангелам-хранителям было куда меньше требований, чем к воинам. А Елейла смогла возобладать над собой, причем так быстро, что даже архангелы наставники удивлялись ее выдержке и силе воли.

Однако Михаил всегда видел в деве куда больше, чем просто воина преданного делу Отца, он видел в ней сильный дух, который может, как безропотно повиноваться, так и взбунтоваться, если что-то надломит ее веру. И то было лишь делом времени. Так и случилось, Елейла оказалась слаба перед горем человека, но это горе привело ее к сомнениям, которые и пошатнули веру.

За верную службу, доблесть и отвагу Елейлу могли бы сослать на Землю, Совет готов был сжалиться над ней, но дева выбрала иной путь, она решила бросить вызов, призвать хранителей к совести, но как сказал Сатана, они видимо давно уже договорились со своей совестью. И если бы дева в момент вынесения приговора смогла увидеть Отца воочию, если бы смогла поговорить  с ним, то возможно Он и принял ее признание, однако все решил Совет.

Ее уединение нарушил Люцифер, он возник из пустоты, отчего дева вздрогнула.

- И давно ты в купели? – сатана опустил руку в воду. -  Вода давно остыла, а от твоих мрачных мыслей и вовсе местами замерзла.

- Я не ощущаю холода, - тихо и без эмоций  произнесла Елейла.

- Ты демон, - пожал он плечами. – Ты можешь управлять материей, подстраиваться под явления природы.

- Правда? – вдруг оживилась Елейла, ее взгляд наполнился злостью.

И тотчас вода в купели вскипела, отчего Люцифер выдернул руку, но на его лице отобразилась радость.

- Хорошо справляешься, воин тьмы, - заключил Сатана.

- Благодарю, хозяин.

- Ну же, Елейла! Отбрось этот пафос, - произнес и протянул ей руку.

Дева взялась за его руку и вылезла из купели. Затем прошла к кровати, на краю которой на медном подносе стояла чаша с непонятной черной жидкостью, как только Елейла коснулась поверхности той,  субстанция мгновенно пришла в движение.

- Что это? – спросила дева.

- Твой гардероб, - усмехнувшись, ответил Дьявол.

И он подошел к ней, взял в руки чашу, после чего сказал:

- Убери волосы.

Падшая выполнила его просьбу, тогда Люцифер поднес чашу к ее шее и аккуратно вылил содержимое на нагое тело, жидкость тонкими струйками побежала по коже, а спустя несколько секунд начала расплываться, воссоединяться, образуя единый слой по всему телу.

- Как я уже говорил, - продолжил он, - ты способна управлять материей, видоизменять ее. То, что сейчас покрыло твое тело, есть особая материя, наподобие той, которую использовали мои демоны, чтобы нанести тебе символы. Подумай, какое одеяние ты бы хотела сейчас видеть на себе.

И Елейла представила некогда свою боевую броню. Субстанция тогда снова пришла в движение, она растекалась и перемещалась по коже, пока не преобразовалась в подобие одежды. Уже скоро дева стояла облаченная в черный обтягивающий костюм, укрепленный щитками по всей длине рук и ног, на груди поблескивал тонкий  металлический на ощупь нагрудник. Как кисти рук, так и стопы были обтянуты той же материей, она распространилась по всему телу, остановившись лишь на середине шеи девы.

- Ты прекрасна, - с ехидной ухмылкой произнес Дьявол.

- Благодарю, - еле слышно ответила Елейла.

- В мире людей тебе это особенно пригодится. Материя невидима для воинов Света, как будут невидимы и символы на твоей коже. Ты сольешься с остальными, что позволит незаметно выслеживать воинов.

- Наши воины, - затем Елейла поправилась. – Воины Отца также владеют особыми приемами, позволяющими скрыть свою суть от Демонов.

- Однако от тебя, некогда воина Его армии, они свою суть не скроют. Не так ли?

На эти слова дева молча, кивнула.

- Вот и отлично, а теперь пойдем. Пора открыть ту таинственную дверь, - снова усмехнулся Сатана.

Они подошли к запертой двери, Люцифер коснулся ладонью круглой ручки и дверь отворилась. В темноту комнаты тут же ворвался яркий свет, а дева в этот момент широко раскрыла глаза, ее сердце часто забилось.

- Ну же, - заискивающе посмотрел на ее Владыка тьмы. – Идем…

Глава 7

Я очнулась в койке нашего медблока. Рядом сидели Димон и Гелик, они расположились у меня в ногах и резались в Дурака на одеяле.

- Вы чо тут делаете? – спросила спросонья. – Чо я тут делаю? – тут память ко мне вернулась.

- Рокс? Ты как? В норме? – склонился ко мне Гелик и приложил ладонь ко лбу. -  И где вообще пропадала? Мы ж договорились встретиться на остановке.

- А где я пропадала? - и посмотрела в этот момент на Димона, но мой медведь сидел чернее тучи.

- Мы тебя уже здесь нашли, медичка сказала, что тебя какой-то мужик принес. Какого хрена вообще? Чо за мужик? – Димон вдруг вскочил с кровати, сжал руки в кулаки, его лицо покраснело, что было весьма недобрым знаком. Обычно так происходило, когда Димас готовился вкопать кого-то в землю по самое темя. – И ты, что ли, туда же?! – рявкнул он.

- Куда туда же? – мои мысли сейчас окончательно превратились в кислые щи.

- По рукам пошла, - процедил он сквозь зубы.

- Ты офигел?! – вот эти слова меня задели за живое. Вот сейчас я взбесилась. – Ты на кого быка включил?! Чтобы я по рукам пошла?! Ну, ты и сука, Димон! – я разоралась не на шутку, так же вскочила с кровати, начала швырять в него подушки с соседних коек. – И вообще, перед тобой забыла отчитаться? Урод!

- Да пошла ты, овца – он тут же стушевался и заговорил шепотом.

- Сам иди, придурок!

И Димон ушел, но прежде отвесил хорошего пендаля Федьке Баранчикову, так некстати оказавшемуся у него на пути. Федьке вечно доставалось ото всех, видимо, карма у него такая – неудачника. Бедолага словил пинка ни за что ни про что и, поджавши хвост, побежал в свой блок.

Гел все это время стоял подобно каменному изваянию, он почти слился с серо-зеленым цветом стен медблока. И только когда Димон скрылся из виду, Гелик осмелился заговорить:

- Это сейчас чо было?

- У него спроси! – резко ответила я, затем лихорадочно поправила волосы, которые успели наэлектризоваться от летающих подушек, и вернулась в кровать. 

- Не знай я вас, предположил бы, что сейчас была стычка любовничков, - сказал Гел и хихикнул в кулак.

- Иди ты в задницу, Гелик! Я даже не помню, как очутилась здесь.

- Так, а что случилось-то?

И я ему рассказала все и в мельчайших подробностях, какие, конечно, смогла вспомнить.

- Ну, ни фига себе! – глаза Гела округлились так, что еще чуть-чуть и из орбит полезли бы. – Вот нечто подобное и со мной было.

- Это когда еще?

- Тогда, у землянки.

- А, ну да, точно. Какого черта происходит с нами? Может, наша Жупровица находится на территории какого-нибудь кладбища домашних животных?  - усмехнулась я.

- Да кто ж знает. Наша Жопица в принципе проклятое место, здесь хоть очередной сезон Ходячих[3] снимай.

- Поскорей бы выйти отсюда и свалить куда подальше, - я откинулась на железную спинку койки и посмотрела в окно, за стеклом снова моросил дождь.

- Ладно, я пойду тогда. Медичка сказала, что тебя здесь до завтра продержат. Так что давай, держись. А с Димоном я поговорю. Чего-то загнался пацан.

- Давай, - задумчиво ответила ему и тут же погрузилась в мысли.

Из головы никак не выходило вечернее происшествие. На часах всего-то первый час ночи, а такое ощущение, будто отсутствовала сутки, а то и дольше. Я помню все, что произошло, но не помню своих ощущений. И кто меня принес сюда? Блин, может вообще приглючило? Еще Димон с катушек слетел. Интересно, это он так переживает или просто привык, что я только с ними тусуюсь? Да уж, вот и закончилась спокойная жизнь. И почему с возрастом все только сложнее становится? Мне-то казалось, что жизнь наоборот станет проще, я наконец-то обрету свободу, уеду отсюда, возможно, даже когда-нибудь забуду  об этих ужасах. Хотя, о чем это я? К моему несчастью, воспоминания преследуют меня с самого младенчества и свежи они как никогда.

А над головой потрескивает тусклая лампочка Ильича из-за перепадов энергии, но стоит выключить ее, как в ушах возникнет неприятное гудение, так что, уж лучше пусть горит эта «звезда одиночества». Ненавижу тишину, ненавижу слушать гудение, сразу вспоминаются дни в Доме малютки, когда меня отселяли в другой бокс от остальных детей по причине очередного карантина. Мне даже поболеть, как всем нормальным людям не удавалось. Дети сопли жевали, кашляли, температурили, а меня ни одна зараза не брала, но типа сердобольные няньки все равно перекладывали в «бокс безысходности», что находился на другом этаже.

Будильник на столе медички Инессы Павловны отстукивал четвертый час, я же никак не могла заснуть. Все лежала и накручивала на палец волосы, потом раскручивала и снова накручивала. В голове от былых мыслей осталось перекати-поле, гонимое ветром пустого сознания в неизвестном направлении. Только иногда мелькали образы перед глазами.

Да, не скрою, стресс у меня получился знатный после встречи с этим бесом во плоти, но как же странно, что я не могу вспомнить своих ощущений. И почему я не такая, как все? Была бы вон, как Алинка Сабина или Галька Бахруш, их мамаши алкоголички, папаши – зеки и моральные уроды, но девки-то получились обычные, хоть и с придурью. Мечтают о хорошей жизни, бегают с сельскими парнями  по полям, шарятся по кустам, читают глянцевые журналы. А я? Я почти ничего ни к кому не чувствую. По ходу, как безмозглая корова - живу, чтобы жевать хлеб и жую хлеб, чтобы жить. Конечно, мое бесчувствие, если так можно выразиться, не распространялось на ребят, они единственные, к кому мое сердце тянулось и продолжает тянуться. Но Димона сегодня я готова порвать на британский флаг, вот же скотина, и так нет настроения, еще он подлил говна в бочку дегтя, или как там правильно говорится.

Вот и сработал будильник – шесть утра. Н-да, поспать так и не вышло.

Я встала, прокралась мимо храпящей Инессы и так же тихо побрела в свой блок, надо было умыться, переодеться и успеть свалить, пока ребята еще спят. Совсем не хотелось сейчас встречаться с Димоном, пусть сначала остынет.

Ранний подъем давно вошел у меня в привычку, поскольку можно было беспрепятственно попасть в душевую, туалет, а потом одной из первых наведаться в столовку и в покое выпить чаю, благо наша повариха была нормальной адекватной теткой, что удивительно для ее профессии. Полная тетя Карина лет пятидесяти, вот ее любили все без исключения. Она не воровала еду, не разбавляла супы водой и не убавляла порций, как это делала Манька по прозвищу Моржиха до прихода Карины.

Итак, я зашла в столовую, подошла к столу, на котором всегда стоял чайник.

- Не спится? – донеслось с кухни.

В это время к стойке подошла Карина, в руке она держала чайный пакетик и два кусочка рафинада.

- Ты же меня знаешь, я вроде жаворонка.

- Знаю-знаю, на вот, - и она протянула мне чай с сахаром. – Хоть сегодня в школу бы сходила, ведь умная девка, а все шатаешься, не пойми где.

- Нет, в школу не пойду. Мне в магазин надо.

- А где телохранители твои? – подмигнула она.

- Дрыхнут еще. Карин?

- Ай?

- Ты это, не говори Димону и Гелику, что видела меня.

- Чего это? Поссорились что ли?

- Да так, и да, и нет.

- Ладно, иди уже. Ах да, вот, возьми-ка еще и это, - и Карина протянула мне кусок белого хлеба с маслом и сыром. – Чтобы живот не урчал, - улыбнулась она.

- Спасибо.

Я взяла бутер в зубы, налила кипятка в кружку и пошла к самому дальнему столу. Карина знала, что мне не нравятся каши и омлеты, но и голодной отпускать меня не хотела, вот и совала то бутерброд, то булку, то пряник. Хорошая она.

Завтрак в гордом одиночестве – непривычно, однако. Обычно я бужу своих ребят и тащу за собой, чтобы поесть вместе. А сегодня сижу одна, но оно и к лучшему.

Когда с легким завтраком было покончено, отправилась в раздевалку, там быстренько натянула на себя ветровку, так как моя любимая косуха насквозь пропиталась грязью, а на стирку времени пока не было, взяла рюкзак и поторопилась на улицу. Сегодня я даже телефон не стала брать, ну их всех…

Пока шла в магазин, не переставала любоваться чистым голубым небом. Погодка должна быть на пять с плюсом, а значит, призраки и всякая нечисть останутся не при делах. Но мое почти чудесное настроение подпортили. У входа в магаз стоял Димон, один. Видимо бежал, чтобы опередить меня, поскольку часто дышал и глаза как всегда блестели от передоза адреналина.  Я подошла к нему, смерила надменным взглядом, пусть почувствует, что переступил черту вчера.

- Это, прости меня, - произнес он, опустив взгляд. – Короче, я не хотел сравнивать тебя с этими, ну ты понимаешь.

- Но сравнил же, - ответила и полезла в рюкзак за сигаретами. – Курить будешь?

- Давай.

Он взял сигарету, и мы пошли в сторону общаги, там стояли лавки. Выбрали ту, что почище и сели на спинку.

- Сбежала? – спросил он, после чего прикурил.

- Ну, сбежала. А Гел где? Чего один пришел?

- Ну, не Гел же вчера тебе нахамил, а я… Это ж типа разговор между нами.

- Чего с тобой, Димон? Ты последнее время какой-то не такой. Радоваться должен. Всё, еще несколько дней и свобода.

- Мне страшно, - вдруг признался он. – Понимаешь, когда ты живешь в этом дерьме, тебе плохо, хочется вырваться, сбежать, но когда, казалось бы, ты можешь уйти, начать все с начала – возникает страх. Страх потерять то немногое, что смог приобрести.

- Перемены неизбежны. Для меня тоже многое скоро изменится. Но от этого никуда не деться. Да и потом, ты пойдешь в армию всего-то на год, а потом вэлкам обратно в родную Жупровицу. От чего уйдешь, к тому и вернешься.

- А ты?

- А что я?

- Ну, ты же понимаешь.

- Вообще-то нет, – ответила ему и бросила бычок себе под ноги.

- Короче, чтобы не ходить вокруг да около, скажу как есть. Я не хочу оставлять тебя, не хочу, чтобы кто-то приносил тебя бесчувственную в казармы, не хочу видеть рядом с тобой других пацанов.

- Собственник, получается, - усмехнулась я.

- Да не тупи ты, а… - раздраженно выпалил Димон. – Неужели не догоняешь, к чему я клоню?

Тут до меня дошло:

- Ты чего? – у меня на лице появилась неуверенная улыбка. – Втюрился что ли? В меня?

- Блин, Рокс, вот что ты за дура такая! – вскочил он с лавки и встал напротив. – Ничего я не… - и тут мой медведь покраснел, глаза забегали.

Однако он не договорил, Димон взял меня за руки, потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги. Мы оказались лицом к лицу, все же ростом я была ниже среднего, поэтому с земли бы дышала ему, чуть ли не в пупок. Димон еще с минуту мешкался, а потом прижал меня к себе и поцеловал. И, чёрт побери, умел же целоваться, где только успел научиться.

Вот он – первый поцелуй. О нем я столько раз слышала от наших нецелованных  девиц. Дуры, еще на помидорах тренировались, чтобы не попасть впросак, когда дело дойдет до лобызаний. Честно, я не умела целоваться, как-то не довелось еще. Но под покровительством такого умельца как Димон стыдиться или тушеваться не пришлось. Да он почти все сам за меня сделал.

К великому сожалению я не ощутила волшебства момента, не случилось никакого «бум» или «бах», сердце не ёкнуло. Мои губы двигались в такт губам Димона, он целовал меня с закрытыми глазами, руками обхватил за талию. Но кое-что я все же почувствовала, мой медведь возбудился, его сердце забилось с приличной скоростью, температура тела поднялась, а самое главное – я ощутила его энергию что ли, мне удалось коснуться чего-то прозрачного, какой-то особой материи.

Когда Димон отошел от меня, встал и затаился в ожидании, а я как-то совсем растерялась. Что ему ответить? Соврать, сказать, как это было круто и незабываемо? Или выпалить правду, признавшись в своей уродливой сущности? Ведь я люблю его, но эта любовь иного рода и происхождения и не потому что Димон был чем-то плох, а просто, потому что я не понимала любви между парнем и девчонкой, не испытывала возбуждения от мыслей о поцелуях, сексе. Да, что б меня! А он все стоял и пристально смотрел в глаза, ждал вердикта.

- Слушай, - начала я. – Как-то все так неожиданно… Ты хорошо целуешься, видимо, я о тебе много не знаю.

- Рокс, - почесал затылок Димон. – Я ведь поцеловал тебя не для того, чтобы услышать мнение жюри… Я типа таким образом тебе в любви признался.

Блин, еще лучше! Он меня любит, он меня поцеловал, а я ему об умениях. Вот же идиотка.   

- Мне подумать надо, - прошептала еле слышно.

От этих слов Димон совсем погрустнел, но постарался улыбнуться:

- Ну, чо, думай, - пожал он плечами. - Только не забудь потом сказать, что надумала в итоге.

- Прости меня, но ты должен понимать, я же не из тех… - однако больше слов у меня не нашлось.

- Не парься, я понимаю. И извини еще раз за вчерашний выпад.

На это я лишь улыбнулась, затем спрыгнула с лавки и, понурив голову, поплелась к магазину.

Послание седьмое

Солнечные лучи ослепили Елейлу, когда она оказалась в центре большой площади. Рядом с ней стоял сатана.

- Мы на Земле? – спросила падшая, прикрыв рукой глаза от яркого света.

- Да.

Затем дева посмотрела на себя, она стояла все в той же броне. Но уже через минуту вместо боевого костюма на ней красовалось светло-голубое легкое платье. И то был не ее выбор, а Люцифера.

- Тебе очень идет голубой цвет, - заключил он.

Сам же сатана предстал в мире людей в образе эдакого мажора-туриста  - черные джинсы, черная рубашка и серая кожаная куртка поверх и, конечно же, солнечные очки.

В центре площади стоял фонтан, каменные херувимы сидели на постаменте и играли на арфах, а по ним бежали струи воды, вырывающиеся из кувшинов сверху. Елейла подошла к воде и посмотрела на себя в отражении.

- Как и говорил тебе, - продолжил Владыка тьмы, - ты прекрасна. Только посмотри, идеально ровная светлая кожа.

- Сей образ ложный, вы же понимаете. По сути своей я безобразный демон, - произнесла с печалью в голосе падшая и ударила пальцами по водной глади, отчего отражение тут же исказилось. – Зачем мы здесь? –повернулась к сатане.

- Ты через многое прошла, мне показалась хорошей идея отвлечь тебя от ужасов Преисподней … К тому же, я и сам давно не появлялся наверху. Мрачность, бесконечные толпы грешников, знаешь ли, даже меня порой вгоняют в тоску.

- Где мы?

- В Риме.  Туристы предпочитают Пьяцца дель Пополо, Кампо дей Фьори и, как правило, эту площадь обходят стороной. А ведь здесь особенное место, архитектура такова, что во время заката лучи проходят через отверстия  в крышах и сходятся воедино в большом граненом стеклянном шаре, вон там, - он указал на часовую башню, что стояла за спиной Елейлы, на огромном циферблате действительно поблескивал стеклянный шар, встроенный в самый центр часов. – Его еще окрестили Оком Дьявола.

- И что тогда происходит?

- Вечером узнаешь. А сейчас пойдем, почтим детей божьих своим присутствием.

Они отправились на прогулку по старинным улочкам города. Елейла частенько поглядывала на сатану, он шел расслабленный, непринужденный, с улыбкой наблюдал за резвящимися детьми или влюбленными парочками. Его образ никак не сочетался с его сущностью, где же ненависть к людям? Где же надменность и презрение? Где тот Люцифер, о котором так часто и в красках  рассказывали наставники?

- Снова ты изучаешь меня? – произнес с усмешкой сатана, не поворачиваясь к деве.

- Я пытаюсь понять. Пытаюсь соотнести слова архангелов о вас и то, что вижу собственными глазами.

- И как? Получается?

- Не очень.

- Елейла, я многолик. И каждый лик способен тебя удивить, как в хорошем смысле, так и в плохом. Чаще, конечно, в плохом.

- Но я видела ваш взгляд, в нем не было ненависти.

- А знаешь почему?

Они проходили мимо маленьких кафе, открытых веранд, а когда оказывались меж домов в жилой части города, сверху на голову то и дело капала вода, стекающая с только что постиранных вещей, которые сушились на веревках, растянутых на уровне второго этажа.

- Почему?

- Потому что они все лишь пища для меня и моих демонов. Ты же не испытываешь ненависти к еде? Так и мы. К тому же, я вижу человеческие души насквозь, вижу их будущее, вижу то, чем они станут. Допустим, - и Сатана принялся выискивать взглядом кого-то в толпе, когда они снова оказались на оживленной улице. – Ага, вот. Видишь того ребенка? – указал он на мальчика лет пяти, идущего за руку с высоким тучным молодым мужчиной. – Казалось бы, очаровательное розовощекое создание послушно идет, держится за отца, хочет, чтобы тот купил ему пирожное в кондитерской. Ты же видишь его?

- Да, вижу.

- Ну, присмотрись получше. Проникни взором в самую суть этого совсем юного создания.

Елейла действительно проникла вглубь души мальчика, однако она не увидела светлого ореола, напротив, вокруг ребенка витало нечто темное, демоническое.

- Что это? – спросила она.

- Это тот монстр, в которого превратится наше розовощекое дитя, - иронично заявил Дьявол.

- Такого не может быть, люди приходят в мир чистыми, непорочными, - Елейла снова посмотрела на ребенка.

- Так-то оно так, но окружающие люди превратят его в истинное чудовище, процесс уже запущен. Я же говорил тебе, человек несет в себе как светлую, так и темную частицу. Дальнейший смысл бытия каждого – это борьба светлой и темной сторон. Тут уж, какая победит. В данной душе верх возьмет темная.

- Что с этим ребенком не так? – обреченным голосом спросила Елейла.

- Тебе и вправду интересно? – вскинул брови сатана и так же еще раз взглянул на ребенка, стоящего к тому времени у витрины кондитерской лавки. – М-да, как же небожители, оказывается, далеки от реалий существования земного мира. Ладно… Отец стабильно бьет своего сына, мать занята вторым отпрыском, а на него чаще ворчит, не замечает его успехов, не сочувствует душевным терзаниям. Внутри этот ребенок дик и одинок, он уже испытывает ненависть к младшему брату, боится отца, но все еще ждет ласки от матери. Униженный и одинокий ребенок вырастет в жестокого мужчину, презирающего женщин. Первой его жертвой станет некая Кара, скромная девушка. Он опоит несчастную… - но сатана не успел договорить.

- Хватит, - прервала его дева. – Дальше не нужно.

- Ты же сама хотела знать.

- Достаточно. Вы видите все в черных красках.

- Нет, дорогая, я вижу неотвратимое будущее. Со временем и твои взгляды изменятся, ты поймешь, чем живут люди, как они мыслят, скорее всего, тебя постигнет разочарование.

- Меня учили верить в людей.

- Тебя учили подчиняться, не думая. Я же хочу, чтобы ты наконец-то прозрела. Тебе вбили в голову, что зло исходит от меня, от демонов, но это не так. Зло пронизывает земной мир, живет в людях, а мы лишь питаемся этим злом. Ад зиждется на людских пороках. В том и смысл. Без истинного зла не может быть истинного добра и наоборот. Как видишь, я подхожу к грехам сынов и дочерей божьих скорее философски, чем догматически.

- И в чем же тогда смысл борьбы с Отцом? Есть Небесное царствие, есть Ад, все понятно, с точки зрения бытия.

- Создатель предал меня, тут уже личное, - усмехнулся сатана, затем перевел взгляд на солнце. – О! Закат уже скоро. Пойдем, вернемся на площадь.

И они отправились обратно. Когда вышли на площадь, солнце начало медленно опускаться.

- Сейчас что-то будет, - довольно произнес Люцифер и снял  солнечные очки.

Елейла в этот момент посмотрела на циферблат часов, но сатана взял ее за подбородок и потянул в другую сторону:

- Не туда смотришь.

И вот, солнечные лучи уходящего солнца прошли через отверстия в парапете на крыше одного из зданий, воссоединившись в стеклянном шаре на часовой башне. Буквально через секунду тысячи огненно-красных бликов усеяли площадь в радиусе пяти метров от фонтана. Зрелище было насколько же прекрасное, настолько и ужасающее. Будто по земле рассыпались раскаленные угли, они мерцали, и казалось, готовы были вот-вот воспламениться.

- Это необыкновенно, - с придыханием произнесла Елейла.

А сатана лишь довольно улыбнулся.

Спустя минуту блики начали меркнуть, а еще через мгновенье растаяли совсем.

- Нам пора возвращаться, - сказал Дьявол.

- Я бы хотела сюда вернуться, - чуть слышно ответила дева.

- Еще вернешься.

Они прошли к фонтану, после чего сатана поднял руку и мрамор дал трещину, которая пробежала вдоль тела одного из херувимов. Скоро камень разошелся, и взору падшей явилась дыра, в глубине ее металось синее пламя, завывал ветер. Двое шагнули внутрь. Никто ничего так и не заметил. Вода по-прежнему омывала пухлые фигуры херувимов, играющих на арфах.

 

Глава 8

Я всю голову сломала с этой любовью, честное слово…

И вот надо было Димону все так испортить, он же мне как брат. А теперь ждать будет, надеяться. Я не хочу его обижать, но и врать не имею права. Ну, нет у меня чувств к нему, да и вообще к кому бы то ни было. То ли не дозрела еще, то ли просто не способна на романтику.

Весь день прошел в душевных и мысленных терзаниях, однако мой незаурядный ум так и не выдал ни одной путевой идеи на сей счет. И чтобы избежать неуместной встречи, поскольку решения пока не нашлось,  после работы я решила прогуляться по дороге, что вилась меж полей и прилично огибала наш островок цивилизации. И пусть пройдут лишних полтора часа в пути, зато они пройдут в полной тишине и единении с собой.

Погода сегодня стояла прекрасная, к вечеру на небе не осталось ни облачка, солнце лениво опускалось к линии горизонта, легкий ветер легонько трепал высокую траву в поле. Казалось бы, идиллия, а в душе, будто кошки насрали.  

Димон совсем скоро покинет нас, уйдет в армию, но перед этим я должна буду что-то сказать ему и, желательно, что-то ободряющее. Он парнем был простым, если радовался, то от души, ржал так, что стены дрожали, если злился, то все сливались с местностью, лишь бы не попасться Димону на глаза, только вот мне не довелось знать, как он себя ведет, когда влюблен.

Чудесная мысль, немного успокоившая меня, снизошла почти на середине пути. Нужно обратиться за советом к Гелу, он у нас большой романтик и фантазер, глядишь, придумает чего, что позволит отсрочить все эти сердечные дела на неопределенный срок или, как минимум, до возвращения Димаса из армии.

Солнце почти село. Из-за странностей погоды, что происходили последние несколько лет, с закатом температура прилично опускалась. Так и сегодня, светило свалило за горизонт, и я ощутила неприятный холодок. Пришлось лезть в ранец за кофтой. Эх, легендарный свитер в дурацкий ромбик морковного цвета, он мне достался в двенадцать лет, помнится, с боем. Нехило я в тот день наваляла одной девчонке, все же вещи нам привезли из города, некоторые были даже с этикетками, такое не залеживалось - растаскивалось в секунды. Причем нам не выдавали вещи в руки, а просто ставили в центре игровой коробку и уходили. Мол, хоть сожрите друг друга, ваше дело. Хотите шмотки – рвите конкурентов в клочья. Вот я и порвала одну, Ирку. Она захотела прихапать себе чуть ли не половину. Ирка Банкова девкой была толстой, всю мелюзгу вокруг себя растолкала, но на мне споткнулась. Это сейчас я стараюсь в любой ситуации избегать конфликтов, а раньше… Раньше Рокси была как собака Динго. Банкова в тот день лишилась пары клоков своих рыжих волос и заработала хорошую царапину воль всей физиономии, ну, а мне достался этот стремный свитер, но тогда он казался самым красивым и модным. За годы свитер растянулся, полинял и оброс зацепками, однако по-прежнему остался каким-то особенным, теплым.

Я натянула кофту, затем закинула за плечи ранец и пошла дальше, хотелось идти, идти и идти. И чтобы дорога вывела куда-то, где меня еще не было. Но уже скоро показались очертания полуразрушенной церквушки, что стояла на окраине, за ней начинались ветхие избенки, большая часть из которых давно брошена, а еще через пару километров стояли наши казармы, будь они неладны.

Когда поравнялась с церковью, до ушей донесся звук двигателя, далекий такой. Я обернулась назад, но машины не увидела. Может, со стороны села приехал кто из бывших хозяев покинутых хибар? Эх, была бы у меня тачка, я б уже давно свалила отсюда. Но, как ни крути, Жупровица отныне моя малая родина, отсюда я начала свой путь, а где его закончу одному чёрту известно.

От мыслей отвлек все тот же шум, на этот раз он был отчетливее. Я снова завертела головой и вот – удача! Черное авто, предположительно крутая иномарка, еле-еле ползла по ухабистой дороге в моем направлении. Заносит же идиотов в такую глухомань, зато потом нашему автослесарю дяде Вите есть чем заняться. Иномарка продолжала неспешно ползти. Машинка оказалась ого-го, как-никак Порш последней модели. Ну, круто! Повезло дяде Вите с клиентом.

Я сошла с дороги, чтобы пропустить черного красавца, однако авто остановилось напротив, спустя минуту стекло опустилось и оттуда высунулась, кто бы мог подумать, морда синюшного мажора, который не так давно протягивал ко мне свои лапы в магазине.

- Привет, принцесса на горошине! – на удивление весело поприветствовал он меня. – Не помешал?

Но я решила ничего не отвечать, вот же упырь! Явно эта встреча не случайна, чего-то хочет, выродок. Надо ускориться, до церквушки совсем чуть-чуть осталось, а оттуда я уже перебежками доберусь до детдома, благо, местность хорошо изученная.

- Куда же ты? – выпалил этот кент, после чего заглушил движок и вылез из машины.

Блин, следом идет. Нехорошо! А если побегу, успею? Не догонит? А если догонит? Да что ж мне не везет-то так в последнее время. Хотя, чего греха таить, везение покинуло меня, стоило появиться на свет.

- Да, постой! – крикнул мажор и, чтоб меня, перешел на бег.

Нет, убежать не успею. Этот мажор один из тех, кто любит засиживаться в тренажерке, с физподготовкой у него все в норме, несмотря на трупный оттенок кожи.  

- Чего тебе? – рявкнула я и резко развернулась к нему лицом. – Учти, орать буду так,  все село сбежится.

И тут стало страшно, действительно страшно. Вокруг ни души, мои ребята не знают, что я иногда здесь хожу, а значит, уповать не на кого. Вдруг я ощутила тот самый прилив сил, моя особенность проявилась. Ага, ну держись, гад! Сейчас ты будешь писать кипятком.

Но, как в убогом ужастике, маньяк приближался ко мне уверенным шагом, а я стояла как дура в полной «боеготовности».   

- Не старайся, на меня твой особый взгляд не действует, - улыбнулся он и медленно потянулся к лицу, чтобы снять солнечные очки.

- Что? – на этом все слова и закончились.

- Просто поверь, я не потащу тебя в кусты и не закопаю где-нибудь в поле. Нам нужно поговорить.

- О чем тебе со мной говорить? Я тебя знать не знаю.

- Зато я тебя знаю, точнее, осведомлен о тебе.

- Н-да? И? Как в хреновом сериале, сейчас скажешь, что я дочка Рокфеллера и папа наконец-то нашел меня, - усмехнулась я.

- Ну, почти.

Тут улыбка сошла:

- Не смешно.

- А видно, что я смеюсь? Хотя, не будем торопить события. Позволь подвезти тебя?

- Нет уж, как-нибудь сама дойду и, желательно, нетронутой.

- Ладно, твоя воля. Тогда, хотя бы давай прогуляемся, мне, правда, нужно с тобой поговорить, - затем он развел руки, - честное слово, только невинная беседа.

- Ок, - скрепя сердце, произнесла я.

- Чудесно. Сейчас уберу машину с дороги, одну минуту.

Я смотрела, как он идет к тачке, садится и выруливает на обочину. Не знаю почему, но мой слух как никогда остро воспринимал все эти звуки: скрип колес, шум двигателя, треск камней на дороге. Но тут я подняла взгляд на небо, от былого солнца осталась лишь тоненькая яркая черта, поля потемнели, не очень-то подходящая обстановка для мирной беседы. Может, мажор все-таки удумал порешить меня сегодня под луной, а я как тупая овца ведусь на его дивные речи.

- Ну, пойдем! – вдруг раздалось около моего уха, отчего я аж подпрыгнула.

- Сейчас совсем стемнеет.

- Не переживай, принцесса. Вернешься сегодня  в свои апартаменты живой и здоровой.

- У меня не так много времени на разговоры, отбой в девять, а в десять двери запирают. Ночевать под открытым небом – не лучшая перспектива.

- И на сей счет не беспокойся.

Мы прошли мимо церкви и отправились дальше по дороге в сторону полей.

- Не тяни, говори, - произнесла с небольшой дрожью в голосе.

- Я приехал за тобой, - опять слишком слащаво и слишком спокойно сказал он, заставив меня очередной раз вздрогнуть.

- Это у мажоров нынче развлекалово такое, что ли? Брать себе в бессрочное пользование сироток?

- Нет, брать тебя в пользование не собираюсь, слишком уж у нас большая разница в возрасте, - усмехнулся мажор.

- Да? Сколько же? Лет пять? Шесть? По-моему, это вообще не проблема.

- Не важно. Послушай внимательно. Мне велено взять над тобой опеку. Я был прислан твоим отцом, чтобы сопровождать до встречи с ним. И, да… Весьма невежливо было с моей стороны так пугать тебя в магазине, приношу искренние извинения.

- Что-то все это странно и нелепо звучит, - я остановилась и уперлась взглядом себе в ноги. – У меня нет родни, а уж тем более, отца. Ты явно меня с кем-то перепутал.

- Роксана, я проделал невероятно долгий путь, прежде чем найти тебя. И уж поверь, ошибки здесь нет.

- Хорошо, а мать? Где мать? – у меня дыханье в зобу сперло от одной только мысли о ней.

- По определенным данным она мертва, – и он поднял палец вверх, увидев немой вопрос в моих глазах, - чтобы ты не надумала лишнего, твой отец потерял связь с ней сразу после того, как узнал, что она беременна.

- Как ее звали? – наконец-то в моем эмоционально мертвом сердце что-то екнуло.

- Елена.

Мы пошли дальше.

- А фамилия? Возраст? Город? – всполошилась я. – Хоть что-то! Ты же пришел поговорить, так говори!

- Я, если можно так выразиться, не уполномочен рассказывать тебе о ней. Все, что ты хочешь узнать, сможешь спросить у отца. При встрече.

- И где же он? Почему тебя прислал? Или он один из тех богатеев, которые настолько охренели от бабла, что предпочитают общаться со своими детьми через посыльных? Так знай, меня его деньги не интересуют, я привыкла справляться сама.

- Он просто слишком занят.

- Офигенная отмаза, - скривилась я.

- Так что? Хочешь выйти из этих казематов на два года раньше? Я могу все устроить хоть завтра.

- Оу, да мне повезло. Условно-досрочное освобождение за примерное поведение. И куда же мы отправимся?

- В большое путешествие, - усмехнулся мажор.

- Ага. Ясно. То есть, ты потратил  много времени и сил, чтобы найти меня – безродную девчонку из захолустья, рассказал невероятно душещипательную историю, -  здесь мои слова были пронизаны  сарказмом и иронией, - о страданиях и тоске по потерянному ребенку моим, очевидно, богатым и знаменитым папашей, а, в конце сделал шикарное предложение покинуть детдом и уехать на этой, - я мотнула головой в сторону его машины, - крутой тачке с тобою в закат, дабы отправиться в большое путешествие. Зашибись, перспектива. Все хорошо, только есть один момент, не то чтобы очень важный, но все-таки.

- И что за момент?

- Я не верю ни одному твоему слову, - сказав это, слегка попятилась назад. Все же дерзить маньяку в ночи  не слишком умно. – Ты даже имени своего не сказал. И ждешь, чтобы я вприпрыжку побежала вещи собирать?

- Да, ты права. Мое упущение. Будем знакомы – Абигор, - и он протянул мне руку.

- Кавказец что ли?

- Кто, прости?

- Ну, имя у тебя какое-то кавказское.

И тут мой новый-старый знакомый расхохотался, отчего у меня мурашки побежали по спине, уж очень зловеще заржал.

- Неученье – тьма, знаешь пословицу? Ты хоть в школу ходишь?

- Иногда.

- Понятно все с тобой, принцесса.

- Между прочим, поумнее многих буду. И чтоб ты знал, посещение школы еще не показатель наличия или отсутствия ума.

- Да я понял, понял. Как посмотрю, еще и подростковый  максимализм бьет через край.

- Мы отошли от главного. Ты уж извини, но никуда я с тобой не поеду. И папаше моему, если таковой имеется, скажи - если хочет меня увидеть, пусть раскошелится и лично посетит наш гадюшник.

- Ничего страшного, я и не ждал скорого согласия.  У нас еще будет время познакомиться, и, надеюсь, ты все осознаешь.

- Ок. А сейчас мне пора. Кстати, ты обещал, что меня впустят.

- Несомненно. Да, собственно, мы уже на месте.

- Что? – я вдруг отвела взгляд от его лица и обнаружила нас на пороге детдома. – Как?  Мы же? – сейчас в памяти возникли те жуткие события, когда я повстречала монстра у остановки.

- Не беспокойся, никакой мистики. Просто ты была слишком увлечена беседой, а я незаметно сменил курс.

- Не дури мне голову, Бугор.

- Абигор

- Теперь Бугор, - отмахнулась я. – Так вот, мы далеко ушли от церкви, я же помню.

На что этот гад просто пожал плечами и довольно улыбнулся.

- Ладно, - продолжила я, затем подергала ручку двери. – Заперта! Что прикажешь делать? У нас с этим строго, - потом смерила взглядом мажора еще раз, одежда на нем была далеко недешевая – модные джинсы, черная рубашка, крутые черные кеды. – Ты при лаве? Дай охраннику бабла, он пустит.

- Совращать богатствами – не моя работа.

- Ну, ты и жмот, и как же я попаду внутрь?

- Спокойно ночи, Роксана.

Послышалось за моей спиной, а когда я обернулась, то уже стояла в нашей комнате около своей койки.

- Какого хрена происходит?! – только и вырвалось, да так громко, что мои соседки недовольно заворочались.

- Заткнись, Рокс. Дай поспать, - промямлила Ленка, моя ближайшая соседка.

Что ж, пришлось идти в душевую. Там я сняла с себя шмотки, натянула пижаму, из которой давно выросла, теперь штаны походили на шорты, а рубашка с обрезанными рукавами заканчивалась где-то на ребрах.

Я посмотрела на себя в зеркало и прошептала:

 - Может, мне кислоты кто подмешал в чай? Или у меня просто крыша едет. Кто знает, вдруг моя мамаша была конченой шизофреничкой? Вот в чем беда незнания того, кем были твои предки. Живешь и не знаешь от чего однажды сдохнешь.

Когда легла в постель, мысли окончательно атаковали мозг. Вроде и было все реально, но оказалось совершенно нереальным в итоге. Как вообще такое может быть? Надеюсь это и вправду не шиза, не хотелось бы накануне выпуска съехать отсюда в дурку.

Послание восьмое

В покои Елейлы пожаловал Ваалберит, приближенный демон Люцифера. Он просил падшую немедленно собираться.

- Куда мы идем?

- Владыка ожидает тебя в своих покоях.

- В покоях?

Но демон лишь учтиво склонил голову и указал рукой на выход.

- Обождите, - ответила Елейла, после чего поднялась с кровати и направилась к купели.

Прозрачная теплая вода – это наверно единственное, что здесь сохранило свою природную чистоту, остальное – чернь, чернь и грязь, щедро приправленная похотью. Падшая стояла над  чашей с водой и размышляла о том, что ее могло ждать в покоях сатаны. Если Люцифер желал говорить, то по обыкновению приходил сам или же его демоны сопровождали в залы, где двое и встречались.

На пути в покои дева размышляла над возможными вариантами, сейчас же ей вспомнились наставления архангелов, которые буквально вбивали в головы воинов то, что они созданы для служения Отцу и на большее права не имеют. А что было бы не пойди она в армию творца? Кем бы она стала? Хранителем? Или же небесным служителем при дворе? А возможно, подалась бы в кузню в подмастерья к великим мастерам, ковавшим лучшие мечи и стрелы для борьбы с демонами. Елейлу всегда влекла сила и мощь, она и в себе ощущала большую силу, посему женские ремесла ее мало интересовали, она стремилась туда, где воины сквозь пот и кровь тренировали силу воли, где вершились судьбы всего человечества, но еще никогда ей не доводилось размышлять о роли жалкой наложницы самого Люцифера. Плотские утехи – это удел слабых. Так неужели сатана один из них?

Тем временем впереди показались массивные двери, ведущие в покои Владыки. Ваалберит остановился около дверей, негромко постучал и довольно быстро удалился. До ушей Елейлы донеслись ровные и уверенные шаги, затем створы распахнулись, напротив стоял он. Легкий шелковый халат черного цвета был наброшен поверх белой рубашки, края которой были частично заправлены в брюки. Владыка стоял босиком на мраморном полу.

- Проходи, - расслабленно произнес сатана. – Садись вон, - после он задумался, но через секунду добавил. – Да, куда желаешь, туда и садись.

Падшая прошла к небольшой банкетке, обтянутой кожей и присела на краю. В покоях Люцифера было куда уютнее, по крайней мере, никто не стонал, из стен не торчало останков, а кроватью служила именно кровать, да и убранству можно было только позавидовать, роскошные предметы мебели, внушительная библиотека и большая круглая купель в полу.

Сатана уселся в кресло, что стояло подле книжного шкафа, сложил руки в замок и уставился на падшую:

- Догадываешься, зачем ты здесь?

- Не важно, догадываюсь или нет. Раз я здесь, значит того желает Владыка.

- Так-то оно так, но все же, хоть какие-то мысли имеются?

- В ваших покоях бывать мне еще не доводилось.

- Ладно-ладно, все с тобой ясно,  не буду мучить. Я позвал тебя, чтобы сообщить важную новость. Мои демоны тут похулиганили слегка - массовый суицид группы подростков со всеми вытекающими. Небесный дворец возмущен, и архангелы решили выслать на землю пару своих, не сказать что самых лучших, но все же – воинов. И пока воины будут доблестно и самоотверженно сносить головы моим подопечным, ты сможешь заманить их в ловушку.

- Вам совсем их не жалко?

- Кого?

- Демонов.

- Видишь ли, как и в любом уважающем себя обществе, у нас есть элита, а есть прослойка весьма посредственных проклятых, они идут как расходный материал. Эти демоны кроме низших инстинктов и стремления к разрушению большего за собой не имеют, от них мне никакого прока.  И ценности в себе они не несут. Да и что говорить, наших собратьев уже столько полегло в битвах, что я давно сбился со счета.

- Что мне нужно будет сделать? Для меня это не совсем привычно.

- Не переживай, я отправлю с тобой Абигора. Он тебе знаком, - и Люцифер ехидно усмехнулся. – Абигор единственный, с кем даже Архангелам не совладать.

- Да, его знаю. Михаил часто рассказывал о битвах с вашей армией под началом Абигора. Лично встречаться с этим демоном мне не доводилось.

- В чем тебе очень повезло, Предводитель моей армии пленных не берет. Но сейчас расслабься, мы на одной стороне. С ним ты в надежных руках, он поможет при необходимости, направит тебя. И учти, воины мне нужны с бьющимися сердцами в груди. Абигор не имеет права касаться их теплой кожи, поэтому он будет на подхвате, а финальная схватка за тобой, дорогая.

- Хорошо.

И в покои вошел Ваалберит, дабы сопроводить падшую в казармы, где в нетерпении и ожидании славной битвы томились воины Ада. Но прежде чем Елейла покинула опочивальню сатаны, он повернулся к ней и произнес:

- Не подведи меня, демон Елейла.  Будь верна и порази доблестью, коей тебе, как мне поведали, не занимать.  Теперь ступай.

- Я выполню ваше желание, Владыка.

На эти слова сатана с иронией и неким сожалением в глазах покачал головой, после поднял руку, и двери в его покои закрылись.

Ваалберит сопроводил деву в казармы. На удивление, там было совсем не жарко, скорее даже холодно, ибо изо рта вырывались клубы пара. На входе в главное помещение, где предводители держали совет, стояли часовые, облаченные в черные одежды из толстой кожи, а с плеч свисали такие же черные шкуры.

Елейла вошла в залу, где узрела круглый стол, за столом сидел Абигор, он мерно попивал вино из медного кубка и читал, на удивление, земной журнал. Его внешний вид никак не сочетался с занятием. Бравый молодой демон был в боевом костюме с металлическими щитками на руках, груди и коленях, со шлемом в форме разинутой змеиной пасти, который покоился на столе рядом с хозяином. Абигор преспокойно восседал, не обращая внимания на вошедших.

 - Приветствую! – громко произнес Ваалберит. – Елейла прибыла в ваше распоряжение.

После чего приближенный подошел к Абигору вплотную, склонился и что-то прошептал тому на ухо, на сказанное демон кивнул и указал Ваалбериту на выход. Елейла все это время стояла, молча, она лишь неспешно озиралась по сторонам, рассматривая полотна на стенах, на которых были запечатлены величайшие битвы Адского войска с Божьей армией, а также именитые демоны, гордо возвышающиеся над телами падших небесных воинов.

- Ну, что? – вдруг раздался голос Абигора, заставивший падшую перевести свой взор на него. – Готова к первому испытанию?

- К такому нельзя подготовиться.

- Но ты же воин света, - демон аккуратно вложил багровое ляссе в разворот журнала, затем закрыл его и отложил в сторону.

- Мне куда привычнее было сносить головы вашему брату, нежели стоять с демонами по одну сторону и брать в плен своих.

- Интересно-интересно. Только ты боле не ангел. Хотя, уже не суть. У нас не так много времени на обсуждение, так что, начнем.

Абигор взял коричневый тубус, тот лежал рядом со шлемом, затем достал из него земную карту с изображением неизвестной местности, разложил на столе, после чего подозвал падшую.

- Вот здесь, - ткнул он пальцем в правый верхний угол. – Мы планируем устроить засаду. Воины света в курсе о группе наших, что промышляют недалеко от этой зоны, они около суток назад по земному времени спровоцировали массовый суицид. Демоны из отряда «безликих», они доводят до безумия, вгоняют несчастных в уныние и прочее тому подобное. С ними легко справиться, посему Архангелы и посылают всего двоих, хотя, по моему мнению, хватило бы и одного. Поначалу тебе будет сложно справиться сразу с двумя, а если хотя бы один из них уйдет… Понимаешь, чем это грозит?

- Наверху узнают обо мне.

- Именно. Того нам допустить никак нельзя, а значит, в случае провала одного из воинов придется уничтожить. Или обоих – это при самом плохом развитии событий.

- Но Владыка ясно выразился, ему нужны оба.

- Я знаю, - довольно усмехнулся Абигор.

- Когда выходим?

- Скоро, совсем скоро. Естественно, на Землю мы отправимся в ночное время. Когда воины устранят демонов и отправятся в погоню за последним, которого мы прибережем напоследок, они окажутся здесь, - он снова указал в ту точку на карте. – Местность в этой части леса покрыта непролазными болотами, что идеально подходит для маскировки. Загнав воинов в ловушку, мы обнаружим себя и постараемся оттеснить этих двоих к наиболее глубокому болоту, где будешь ты. Создай вихрь такой силы, чтобы они не смогли через него пробиться, ослепи их, а после сделай то, чем наделил тебя Владыка.

- Что мне сделать?

- Высоси из них души, заключи в себе и не дай покинуть до того момента, пока мы не вернемся.

- Я так смогу?

- Сможешь.

- Что с телами?

- Их хладные трупики будут перенесены сюда, где ты и вдохнешь в них жизнь.

- Что с ними будет потом?

- Это ты узнаешь в том случае, если миссия будет успешно завершена. А сейчас пройди к моему отряду, они желают видеть ту, которую им велено защищать ценой своих, скажем так, жизней.

Елейла прошла в казарму, которая представляла собой вытянутое прямоугольное помещение без окон с невероятно высокими потолками, как водится, сокрытыми во мраке. На стенах висели горящие факелы, огонь трепетал и потрескивал из-за сквозняка. По центру вдоль всей казармы тянулся длинный и довольно узкий стол, за ним-то и сидели демоны в ожидании приказа Главнокомандующего. Они изредка переговаривались, переглядывались, но потом снова погружались в молчание. С появлением падшей все воины подняли головы, демоны смотрели на деву с интересом, лишь двое проявили абсолютное равнодушие, то были те самые, которые сопровождали ее в Ад. Спустя некоторое время воины оживились, некоторые презрительно похихикивали, и что-то шептали рядом сидящим, но их прервал Абигор. Он проследовал к Елейле. Дева совсем сникла, ибо чувствовала на себе их ненавистные и похотливые взгляды.

- Встать! – громко произнес предводитель.

Сейчас же все поднялись.

- Я слышу ваши мысли и не только, посему хочу предупредить сразу. Владыка повелел мне вырвать сердце каждому, кто посмеет хотя бы посмотреть косо в сторону нашей соратницы. Ваша первостепенная задача – оберегать ее, она – наш шанс прервать бесконечную череду поражений в схватках с Божьей армией, кои мы терпим вот уже несколько веков. Елейла – наша возможность подняться с колен!

С лиц демонов тут же сошли улыбки, они смолкли.

- Вот теперь я слышу в ваших головах тишину, а в глазах наблюдаю покорность. Так оно и должно быть впредь, когда с нами Елейла.

- Когда выступаем? – послышался голос из самого дальнего угла, сокрытого в тени.

Спустя минуту, из темноты вышел высокий демон, он был немного старше Абигора, имел весьма привлекательные черты лица и невероятно суровый взгляд, на его груди красовались знаки отличия, плечи были покрыты темно-багровым плащом.

- Вынужден огорчить, Небирос. В этот раз обойдемся без тебя, - с особым довольством ответил Абигор.

- Что ж так? Решил прибрать все лавры к рукам в одиночку?

- Такова воля Люцифера. Если не согласен с ним, иди и выскажи свое негодование.

После этих слов Небирос скривился и незамедлительно покинул казарму.

- Итак, - продолжил Абигор. – Пора!

 

Глава 9

Стоило открыть глаза, как в голове снова завертелись, закрутились мысли. Мозг, честно говоря, вскипел.

Во-первых, пора было кончать с этой романтикой, во-вторых… А что во-вторых, собственно? Видимо, у меня тихо едет крыша. И хорошего здесь мало.

Я быстренько умылась, оделась и поспешила на встречу к Гелу. Выловить его удалось в туалете. Не дожидаясь разрешения, ввалилась к нему в кабинку. Бедняга Гелик от неожиданности чуть с толчка не слетел.

- Ты совсем офонарела, Рокс? Мне как бы уединение требуется.

- Да сиди ты, не парься. Чего я там такого не видела.

В итоге мой перепуганный и изрядно покрасневший друг прикрылся какой-то газетенкой и, забыв об истинной цели нахождения в клозете, приготовился внимательно слушать.

- Итак, у меня полная засада с Димасом.

- Опять терки?

- Не совсем. Он типа в любви мне признался.

- Да ладно! – после этих слов Гел вообще забыл о том где он и, подперев голову руками, уставился на меня каким-то масленым взглядом. – А я так и знал. Уж очень яростно он всегда отгонял от тебя местную шелупонь. 

- Просто я не люблю его.

- Н-да, дела… - Гел сразу понял всю серьезность ситуации. – Отказ для Димона будет ударом ниже пояса, это точно.

- Поэтому-то я и здесь. Помоги мне.

- А я-то тут каким боком?

- Ну, придумай что-нибудь. Ты у нас пацан мозговитый в этом плане.

- Знаешь, будь на месте Димона кто-то другой – запросто, но с ним, уволь.

- Так чо? Не поможешь? – нахмурилась я и так недобро нависла над Гелом, отчего он еще сильнее вжался в унитаз и, кажется, напрягся.

- Прости, Рокс. Тут уж как-нибудь сама.

- Вот ты урод, Гел.

И покинула я клозет несолоно хлебавши. А в довершение столкнулась с Димасом в коридоре, он буквально поймал меня, затем слегка приподнял и как перепуганного и оцепеневшего кролика перетащил на лестничную площадку.

- Где пропадала? – спросил, когда поставил меня на пол. – Пряталась? Или опять зажигала с посторонними мужиками? – вроде и прозвучали эти слова с иронией, однако глаза моего друга вспыхнули.

- Пряталась.

А что еще оставалось говорить? Да и врать ему совсем не хотелось.

- Все так плохо? – вдруг улыбка сошла с его лица. Он поднял руку и почти незаметно коснулся моего подбородка, будто боялся, что почувствую.

- Понимаешь, я ведь странная. Ну, сам посуди. Все нормальные девчонки тусуются вместе, у них там сплетни, бесконечная болтовня про шмотки, парней. А я, я не такая. Тебе нужна обычная девчонка.

- Слушай, Рокс. Я особым словоблудием не отличаюсь, но кое-что скажу. Я ведь не снюхался с местной гопотой только из-за тебя, потому что в первую очередь хотел быть лучше для тебя, а потом уж для себя самого. И за тебя готов любого загрызть. На остальных мне фиолетово.

- Блин, Димас… Выбил почву из-под ног.

- Я все понимаю, не тупой. И жениться не предлагаю. Просто подумай. Как бы по-идиотски это ни звучало, но нас судьба свела.

- Когда только ты в фаталисты заделался? - грустно усмехнулась я.

- Короче, давай сегодня в землянку? Там и поговорим по-человечески.

- Только это, чтоб без рук.

- Да не будь ты дурой, Рокс. Какие руки?

- Ок, вечером. Буду ждать тебя.

- Лады.

Вот и договорились.  Я стояла у подоконника и смотрела вслед уходящему Димону.

Не знаю, к чему мы придем. То ли разойдемся врагами, то ли случится у нас первый секс на загаженных помойных матрацах. Ни тот, ни тот вариант меня не устраивал. Черт, как же хочется вернуться  назад, когда  все было просто. Казалось бы, одно мгновение, всего пара слов про любовь и мой привычный мир рухнул.

Но не только любовные заморочки терзали ум, еще был мажор. И хрен его знает, настоящий он был или нет.

Сегодня я выходная, поэтому решила-таки пойти в школу. Сидеть в четырех стенах казарм и вдыхать «чудесные» ароматы пота вперемешку с дешевыми духами наших девок никак не хотелось, да и шататься по селу желания не было, хватит на мою задницу приключений. Так что, лучше послушать монотонное бормотание училок, может поспать удастся.

Пока шла, все оглядывалась. Никто ли не сидит в кустах, нет ли поблизости крутого порше. К счастью, путь был свободен.

 Я подошла к дверям класса, когда уже прозвенел звонок. Снова придется расшаркиваться, извиняться…

- Можно зайти? – просунув голову в двери, спросила у нашей классной.

- Какие люди! – принялась гримасничать леди Паркинсон. – Сама Роксолана Калиткина пожаловала. Какими судьбами?

- Погреться решила, - съязвила в ответ и уже пожалела, что пришла сюда.

- Ну, иди. Грейся. Да-а-а-а, Калиткина, ума нет – считай калека, - пробубнила мне вслед училка.

Я протопала до свободной парты, села, бросила себе под ноги ранец, а Федоровна вернулась к теме.

Пока сидела, все смотрела в окно. И снова погода менялась. Небо заволокло тучами, ветер поднялся. Глядя на эту серость, задумалась над словами мажора. Если он реален и если все, что говорил – правда, то я бы хотела узнать, кем была моя мать, хотела бы увидеть ее фотку. Зачем же она оставила меня в канаве? Получается, уйти самой ей сил хватило, а я? Почему не взяла с собой? Или хотела, чтобы я умерла? Может, она ненавидела меня из-за того самого таинственного папаши? Но я ж не виновата…  

Когда очнулась от мыслей и посмотрела на парту, обнаружила несколько капель слез. Вообще, я не плачу по своему прошлому, но тут что-то захлестнуло. Эта женщина, которая меня родила, искалечила мой мир, мою жизнь, мое восприятие жизни. Я привыкла ее винить во всем,  в своей эмоциональной сухости, в черствости, безжалостности. Честно говоря, я хочу продолжать ее винить и дальше. Она чертова шлюха и мразь. Да-да, именно так. Надеюсь, сдохла в муках и, если существует Ад, попала прямиком туда.

 Сейчас такая жгучая ненависть прокатилась волной по всему телу, что захотелось немедленно выйти на свежий воздух и покурить.

- Можно выйти? – спросила так громко, что все обернулись и посмотрели на меня.

- Могла бы и не спрашивать. И так непонятно, зачем приходила, - фыркнула Федоровна. – Иди с Богом и больше не отвлекай мне ребят.

Я быстренько покинула класс, после чего пробкой вылетела на улицу. Наконец-то, гроза, гром и запах дождя. Перебежав весь двор, устремилась на спортивную площадку, где спряталась под козырьком сарая с инвентарем, присела на ступеньку и полезла в рюкзак за сигаретами.

Первая затяжка, вторая, третья… вот теперь душевное равновесие восстановлено. Ненависть к мамаше вернулась обратно в латентное состояние.

- Куришь, значит? – вдруг раздалось откуда-то сверху, от неожиданности я выронила сигарету, а когда подняла голову, еще и со ступеньки слетела, угодив задницей в лужу.

Надо мной навис мажор, чтоб его. Как? Ну, вот как он здесь очутился?

- Ты? – на выдохе произнесла я и поднялась на ноги. – Какого хрена опять пугаешь? А знаешь, лучше ничего не отвечай. Я поняла, ты – глюк.

- Пойдем, - с ехидной ухмылкой произнес он и, набросив на голову капюшон, пошел куда-то вперед.

- Э! – крикнула я. – Куда?

- Время обеда! – прокричал он, не оборачиваясь.

Что поделаешь, сейчас во мне закипело-забурлило любопытство, пора было разобраться во всем окончательно, поэтому побежала за ним.

Когда мы покинули территорию школы и вышли на дорогу, я увидела знакомую тачку. Мажор неспешно подошел к ней, затем открыл дверцу:

- Садись.

- Не, я к тебе в машину не сяду. Я ж не дура.

- Дурой будешь, если не сядешь, - и снова нахальная улыбочка. – Давай! Рокси Калиткина не из пугливых, не так ли?

- Издеваешься?

- Немного. Садись уже.

Слегка помявшись, все же села к нему в машину. А там так классно пахло, чем-то новым, дорогим что ли… Кожаный салон буквально сиял чистотой. Мажор уже скоро оказался за рулем своего красавца.

- Что желаете на обед, принцесса?

- Ну, не знаю…

- Любимые блюда есть? – посмотрел он на меня так, что я перехотела есть.

- Слушай, я как бы не за хавчиком сюда пришла. Мне нужно задать тебе несколько вопросов.

- Не люблю разговаривать на пустой желудок. Да и твой живот урчит громче, чем работает движок моей машины. Давай так, мы съездим, перекусим, а потом спрашивай что хочешь.

- И куда поедем?

- В город. Здесь ловить нечего.

- Ладно. Была – не была.

На что мажор расплылся в довольной улыбке и закрутил баранку.

 До города добрались с ветерком. В салоне звучала современная музыка, прерывающаяся на голоса столичных радиоведущих, мимо нас пролетали другие тачки. Впервые в жизни я ощутила себя не подростком бомжеватого вида, а этакой крутой телкой, правда, когда посмотрелась в зеркало, сразу вернулась на землю. Мокрая, растрепанная, тощая выхухоль в затертых шмотках и с обломанными ногтями, под которыми чернела грязь из той самой лужи, в которую я так залихватски шлепнулась.

Мажор зарулил на стоянку кафе.

- Мы на месте.

- Ты это, купи мне какой-нибудь бургер, я и в тачке поесть могу.

- Нет уж, я люблю чистоту в салоне. Так что, пойдем.

Но я буквально вжалась в сидение. Мажор заметил опаску в моем взгляде, когда я посмотрела на вывеску с названием кафе.

- Стесняешься?

- Раз понял, чего спрашиваешь?

- Не переживай, ты принцесса на горошине, - подмигнул он мне. – А принцесса хороша даже в лохмотьях.

- Тебе легко говорить. Твой-то прикид исчисляется явно не в рублях.

- Ок, если хочешь, можем сначала в торговый центр съездить, приоденем тебя.

- Ага, сейчас. А потом что? Гостиница? Клофелин? Нет, спасибо. Так пойду.

Мы вышли из машины, нос сразу уловил ароматы еды, отчего желудок окончательно скрутило. К этому времени дождь закончился, солнце выглянуло из-за туч. Я обратила внимание на открытую веранду, каждый стол стоял под большим зонтом, по периметру веранды были расставлены широкие кадки с цветами, по декоративным решеткам вился дикий виноград. Да и народа здесь почти не было.

- Желаешь отобедать на свежем воздухе?

- Было бы здорово.

- Мои мысли читаешь. Выбирай столик, а я пока схожу за официантом.

И мажор скрылся в дверях кафешки, я же прошлась по веранде и выбрала стол на углу. Отсюда открывался вид на широкую трассу, на далекие новостройки, окна которых блестели в лучах солнца. Усевшись, откинулась на спинку  плетеного кресла и прикрыла глаза. Казалось бы, вот только сидела на ступеньках около сарая под дождем, а сейчас сижу здесь, в таком роскошном месте.

От витания в облаках отвлек мажор, он вернулся с меню в руках. Одно протянул мне:

- Выбирай.

- Ограничения по деньгам есть? – прищурившись, спросила его.

- Нет, - ответил он, не отрывая глаз от страниц, на которых были изображены разнообразные салаты и закуски.

- Тогда я буду оливье, куриный шницель, жареную картошку с грибами и еще вот, яблочный, как его там, штрудель. Ни разу не пробовала.

- Хороший выбор. А пить? Чай, кофе?

- А пиво можно?

- Настоятельно советовал бы тебе ягодный чай. К штруделю самое то, - с каким-то снисхождением произнес мажор.

- Чай так чай.

Чтобы не скучать, достала из рюкзака сигареты, но только собралась закурить, как мой знакомый поднял на меня суровый взгляд.

- Сигаретный дым не переносишь? – спросила его.

- Нет, просто курить в общественных местах запрещено, - смягчился мажор, а следом за ним расслабилась и я.

- Да ладно? Вроде нигде не написано. И народа тут особо нет.

- Не к лицу столь юной особе, а особенно принцессе, чадить по полпачки в день.

- А ты и посчитать что ль успел? – честно, меня это уже подбешивать начало. – И какого фига называешь принцессой? Если хочешь ткнуть меня в нищебродство, то не старайся. Я знаю свое место в этом уродском обществе.

- И какое же оно? Твое место?

- Я живу в сельском детдоме, донашиваю шмотье черт знает за кем, работаю в магазе, хозяин которого без пяти минут как педофил конченый, смотрю каждый день на то, как деградируют люди. Вот оно, мое место, мое личное болото.

- А выбраться из болота желания нет?

- Чтобы выбраться, нужны бабки или покровитель. У меня ни того, ни другого.

- Одно твое слово и у тебя будет все.

- Ну да, слышала уже про папашу. Только я не вчера родилась.

В этот момент к столу подошел официант с большим подносом и принялся составлять с него тарелки. И, черт побери, я еще никогда не видела такой красоты. Еда и на вид, и на запах была, как по мне, так абсолютно совершенна. Не сравнить с той бурдой, какой нас кормили в детдоме. Конечно, Карина старалась сделать для нас что-то повкуснее, только вот мало что можно придумать из дешевых сосисок, которые воняли чем угодно, но только не сосисками, а уж про якобы мясо в супах я вообще молчу, сухая хрень в дошираке и то больше походила на мясо. 

Я бросилась на шницель, как дикий зверь, чем ввергла мажора в небольшой шок, по крайней мере, мне так показалось. Пока ела, создалось ощущение, будто мир вокруг исчез. Забылось все на свете. Теперь я понимаю людей, которые заедают свои проблемы. Блин, были б у меня такие продукты, я бы тоже заедала.

- Вкусно? – спросил Бугор, когда я расправилась с горячим и салатом.

- Угу, - ответила, дожевывая последний кусок мяса.

- Наелась?

- А почему ты не ешь? – только сейчас обратила внимание на то, что мажор сидит, а перед ним абсолютно нетронутая тарелка с какой-то жижей. – Хотя, я б такое тоже не стала, на блевотину смахивает.

- Это крем-суп, глупая.  

И он достал из кармана куртки стеклянный пузырек с черным порошком, затем откупорил его и высыпал немного порошка в суп.

- А эт чо?

- Скажем так, это для лучшего усвоения пищи.

- А-а-а-а. Блин, вы мажоры нежные такие. Наши пацаны вон, хоть битого стекла сожрут и ничего.

- Что ж, с этим порошком я и битое стекло съем. 

Когда мы закончили с обедом, который плавно перетек в ужин, поскольку солнце потихоньку начало опускаться, а окна новостроек засияли ярко-оранжевым, я решила перейти к делу.

- Так что там, насчет моего папаши? Кто он?

- Он очень влиятельный человек. И он очень хочет тебя видеть.

- Для чего я ему? Просто, мне кажется, ты темнишь. Если он такой влиятельный и богатый, то уверена, смог бы найти меня и раньше.

- Ты права. Он и нашел раньше, только в силу определенных обстоятельств не мог связаться с тобой. Такая возможность появилась совсем недавно.

- Как его зовут?

- Сейчас его имя тебе ни о чем не скажет.

- Где работает? Чем занимается?

- Он президент одной крупной управляющей компании, - с усмешкой произнес мажор.

- Ладно. Я все поняла. Отвези меня обратно, - я резко отставила от себя чашку с чаем и поднялась с места.

- Постой, - вскочил следом мажор. – Позволь рассчитаться для начала.

- Конечно. Я буду в машине.

Больше всего на свете я ненавидела, когда мне дурят голову. Я с самого раннего детства могла определять вранье, поэтому-то и старалась от большинства людей держаться подальше, слишком уж лживый народец пошел. А тут мне совершенно бессовестно вытряхнули на уши кило лапши. Хватит!

Вернувшись к машине, села на заднее сидение и растянулась во всю длину дивана. Если бы ни нахождение в тачке постороннего мужика, заснула б, не раздумывая. К этому времени солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, кузнечики в траве застрекотали, до ушей донеслись особые вечерние звуки города. Мажор пришел спустя минут двадцать, сел за руль и, не говоря ни слова, поехал. Главное, чтобы теперь довез до казарм, а не выпотрошил где-нибудь на полпути.

Но, как я и боялась, он остановил тачку на трассе, вокруг были поля с небольшими перелесками. Затем заглушил мотор и развернулся ко мне:

- Ты все еще мне не веришь? – спросил серьезным голосом.

- А ты как думаешь?

- Согласен, информации мало. Выходи из машины. Пойдем, прогуляемся в поле.

- О-па! – как-то обреченно усмехнулась я. – Блин, как в анекдоте, кто девушку кормит, тот ее и танцует.

- Идем-идем… Я не кусаюсь, ну, если в том нет особой необходимости, - загоготал он.

Мы вышли, и меня сразу же обдало жаром от разогретой машины.

Поле было усеяно голубыми цветами – лён. Мажор пошел первым, я за ним. Со стороны все это выглядело слишком странно, если не сказать безумно. Но отступать смысла нет. Несмотря на исход, могу сказать однозначно – это лучшее приключение в моей жизни… Что удивительно, рядом с мажором я чувствовала себя как-то иначе, вроде и был страх, но было и любопытство, какое-то глубинное желание поверить ему, довериться. С ним я словно была на ступень выше, ощущала себя не просто оборванкой из глухого села, а личностью.

Сейчас и Катька вспомнилась, наверно, она так же себя чувствовала рядом с тем типом, ей до того хотелось вырваться из грязи, что она просто закрыла глаза и забылась. Конечно, ее доверчивость привела в итоге в петлю, но до этого она будто парила. А сейчас хочется парить мне. И я рада, действительно, рада.

От мыслей отвлек его голос:

- Мы на месте, - мажор стоял по колено в высокой траве, а та шелестела на ветру, - сейчас…

- Давай так, - остановила я его на полуслове. – Что бы ни было после, хочу сказать сразу.

- Что же?

- Спасибо! – чуть ли не крикнула я.

- Не за что, рад был угостить.

- Да нет, ты не понял. Не за еду. Точнее за нее тоже, но… В общем, спасибо за приключение. Хоть ты и странный, и непонятно зачем обхаживаешь меня, и неизвестно, что случится здесь, но ты появился вовремя.

- Я знаю, - добродушно улыбнулся он, а черные глаза вдруг ожили, тогда, как  до этого его взгляд был невероятно холодный и бездонный, словно смотришь в непроглядную тьму.

- Ну вот, сказала. А теперь показывай…

Я выдохнула с облегчением, затем начала осматриваться, поле показалось особенно красивым, хоть я и прожила в окружение таких же полей всю жизнь.

- Только не бойся, - произнес мажор, после чего поднял руку над травой и его взгляд снова окаменел.

Когда же я посмотрела на траву, то мне стало не по себе, а потом и вовсе заколотило мелкой дрожью – все цветы, что росли поблизости от мажора, завяли в один миг, из травы будто высосали все соки, она стала жухлой, а листья обуглились. Увядание быстро распространялось, уже скоро я стояла среди такой же безжизненной травы. Следом появился туман, он окутал все вокруг, поглотил трассу, березовые рощицы.

Неожиданно около уха раздался его голос:

- Дай мне руку.

- Нет.

- Дай…

Еле совладав с собой, протянула руку. Пальцы коснулись холодной как лед кожи, однако уже скоро я ощутила этот холод во всем теле, он расползался, завладевая каждым сантиметром. Тогда же возникло странное помутнение в сознании, такое же, какое случилось во время встречи с монстром. Только на этот раз оно было куда глубже, будто нечто внутри меня не позволяло очнуться, тащило куда-то за собой, подчиняло. Казалось еще чуть-чуть, и я провалюсь во мрак, откуда не выбраться, но вдруг в мозгу случилась вспышка, повлекшая за собой огненную волну, которая накрыла с головой, а нечто, что тянуло за собой – отступило. Я снова ощутила тепло, ощутила свое тело.

Открыв глаза, обнаружила себя лежащей на жухлой траве, надо мной чернело небо, усеянное мириадами звезд, а рядом сидел, етить его за ногу, мажор.

- Ты что со мной сделал?

- Ничего, - с неким разочарованием произнес он.

- Тогда что все это было? Что за дьявольский ритуал? Или ты, как его? Сектант?

- Тебе нравится то, что ты видишь? – он окинул взором увядшие растения.

- Нет.

- Мертвая природа, это же так прекрасно. Она постоянна, безмолвна.

- Послушай, я не знаю, в какие игры ты тут со мной играешь, но в любом случае я пас. Мне не нравится вся эта чертовщина. Ты псих.

После сказанного взяла кончиками пальцев засохший цветок льна, аж сердце сжалось. Мне людей меньше жалко, люди ведомы жестокостью, управляемы гневом, а природа, она безропотна, молчалива и слишком многое прощает людям. Вдруг тот жар, который совсем недавно вернул меня в сознание, снова возник, но сейчас не в голове, а в руках, отчего даже пальцы стали красными, а цветок неожиданно воспрял, его стебель натянулся и выпрямился, листья поднялись и позеленели. А от этого цветка начали подниматься и остальные, так продолжалось до тех пор, пока вся мертвая трава не ожила.

- Я ошибся в тебе, мы все ошиблись, - задумчиво пробормотал мажор.

- Кто мы?

- Твой отец, я и остальные. Ты взяла от вселенной куда больше, чем должна была.

- И что теперь? Кстати, на минуточку, ты в курсе, что  я по-прежнему ни фига не понимаю, - в этот момент мне вдруг стукнуло в голову. – Блин, Димон! – сейчас же вскочила, туман все еще плотным одеялом лежала на земле. – Ты это, - обратилась к мажору, – разгони всю эту туманность, мне срочно нужно вернуться обратно.

- Как скажешь.

Мажор поднялся на ноги, отряхнулся, с отвращением посмотрел на зеленую траву, усеянную цветами, после зашагал вперед:

- Идем, машина там.

- А погодку растуманить не хочешь? – с легкой улыбкой обратилась к нему.

- Нет! – резко ответил он.

Ехали мы, молча, мажор смотрел четко на дорогу, его лицо погрузилось во тьму. Честно говоря, я даже себя виноватой почувствовала. Испортила мужику настроение…

Привез сразу к детдому, вот же засада, теперь перед Димасом неудобно, но ладно, выкручусь.

 С минуту мы еще посидели в тачке, после мажор, не глядя в мою сторону, сказал:

- Выходи из машины.

- Неужели разочаровался? – спросила, хотя сама понятия не имела, в чем он мог или не мог разочароваться.

Но он не захотел отвечать, а когда я попыталась улыбнуться и пошутить, его образ и вовсе исказился, начал подрагивать. Тут мне окончательно поплохело.

От этого зрелища захотелось кричать и как можно громче. Это же он! Дьявол! Это тот самый монстр! Я пробкой вылетела из машины и побежала к дверям детдома.

Не успела оглянуться, как оказалась в нашей душевой. От стресса все тело трясло, сердце заходилось. Я повернула вентиль, из крана полилась холодная вода. Умывалась трясущимися руками снова и снова, будто хотела смыть что-то. И вот оно, момент случился, я села на кафель около раковины и разревелась.

Послание девятое

Перемещение заняло совсем немного времени. Елейла с Абигором и дюжиной демонов явились на землю.

Они рассредоточились на местности, демоны разбрелись по болотам, а Абигор с Елейлой остановились около самой глубокой трясины.

- Погружайся. Болото – идеальное место, настоящая западня для небесных воинов. Я же отправлюсь на встречу с безликим, он уже ждет в условленном месте.

И Абигор поспешил удалиться.

Елейла в свою очередь не торопилась занять позицию, она встала посреди поляны и принялась разглядывать темный лес, здесь пахло тиной, отовсюду доносились самые разнообразные звуки. Дева сложила руки на рукоятке меча, что висел на поясе, и с сожалением подумала про себя о том, что скоро ей придется совершить очередной грех. Хотя, она уже совершила смертный грех – встала на сторону cатаны и поклялась служить ему.

Но скоро послышался далекий свист, она  сразу узнала его. Этот свист исходил от воинов в момент столкновения их крыльев с потоками ветра.

Они с минуты на минуту будут здесь.

Спустя мгновение на Елейлу выскочил тот самый демон, которого выбрали приманкой. Дева, не раздумывая, выхватила меч и одним ударом снесла ему голову, та покатилась в сторону болота, где падшая должна была дожидаться ангелов. Из другой части леса выбежал Абигор, он хотел было броситься на ослушавшуюся приказа, но не успел, на землю опустились воины.

Двое встали за спиной Елейлы, посему не разглядели в ней бывшую соратницу. Впервые за несколько сотен лет растерялся Абигор, поскольку все пошло не по плану с самого начала, да и сатана дал ясно понять, что за безопасность Елейлы  тот отвечает головой.

- О, кого я вижу, - молвил один из воинов. Дева тут же узнала по голоcу Аверия. – Абигор лично пожаловал. Признаться, я мечтал сразиться с тобой.

- Ты прав, Аверий, - заговорил второй, Константин. – Сегодня мы вернемся в Небесный дворец с благой вестью.

- Не будьте так уверены, господа, - ухмыльнулся Абигор. – Визит в Райские кущи придется отложить.

И он обнажил меч. Однако схлестнуться в битве им помешала Елейла:

- Аверий? Константин? – обратилась падшая к воинам.

- Елейла? – произнес обескуражено Константин. – Это ты?

Воин смотрел на кого-то другого, это не могла быть она, скорее демон – иссиня-бледная  кожа, черные глаза, напоминающие бездну.

- Да, это я. Вот мы и встретились, друзья мои.

- Мы тебе не друзья боле, - жестко ответил Аверий. – Ты возрадовалась геенне огненной, обратилась демоном и стоишь на услужении  Люцифера.

- А чьими руками я сюда сослана? – абсолютно спокойным голосом спросила Елейла. – Судьба порою жестока к нам, несмотря на наши старания и заслуги.

- Ты получила то, что заслужила, ибо Отец наказал тебя.

- Тогда вы не будете возражать и миссии моей.

Сейчас же дева оказалось в паре сантиметров от Аверия, после чего раскрыла рот и закричала таким неистовым голосом, что даже демоны закрыли уши. Лицо падшей исказилось, демоническая суть взяла над ней верх, а глас ее оглушил и ослепил воинов света. Аверий рухнул на землю, из глаз  и ушей его пошла кровь. Как только воин впал в беспамятство, Елейла встала над ним и глубоко вдохнула. Тело ангела вмиг затряслось. Несчастный бился в конвульсиях, было видно, он изо всех сил пытается сопротивляться, однако падшая превзошла его по силе, посему Аверий скоро сдался, светлый дух покинул тело. Елейла поглотила его.  

Константин все это время лежал обездвиженный, но все еще пребывал в сознании. Он с глубоким сожалением смотрел на Елейлу. Дева подошла к нему, присела рядом:

- Ты ведь не боишься меня? – спросила она и провела ладонью по его волосам.

- Нет, Елле… Я тебя не боюсь. Я искренне восхищен твоим поступком, - прошептал он. - И рад был сражаться с тобою по одну сторону.

- Тогда я избавлю тебя от мучений и уберегу от свершения смертного греха.

- Я готов.

Со слезами на глазах Елейла вытащила меч и, прошептав напоследок «Прости», вонзила клинок Константину в сердце. Спустя мгновение тело воина вспыхнуло белым пламенем и растворилось в воздухе.

Абигор наблюдал за происходящим, молча, с одной стороны он был в ярости, но с другой, восторгался силе воли падшей, ее решимости и независимости. Он даже не стал противиться убийству, поскольку сей акт послужил для Елейлы неким прощанием с ее прошлым, с тем обетом, который она когда-то приняла перед ликом всех святых.

- Я закончила, - произнесла дева, после чего убрала меч в ножны.

- Я вижу, - задумчиво пробормотал Абигор, затем скомандовал демонам. – Берите тело, мы возвращаемся. А с тобой, - поравнялся с падшей, – я еще поговорю.

- Несомненно, - как-то дерзко усмехнулась Елейла.

Демоны окружили хладный труп Аверия, двое подхватили его под руки, двое – за ноги и вся группа двинулась к порталу.

Когда отряд возвратился в Нижний мир, Абигор повелел отнести тело сразу в Адское чистилище и уложить на алтарь, как раз туда, где некогда возлежала падшая, претерпевая сильнейшую боль. В Чистилище собрались демоны ваахи, отвечающие за обряды и ритуалы. Вскоре после них в помещение вошли Абигор, Ваалберит и Елейла. Дева прошла к телу Аверия и по указанию одного из ваахов, встала в изголовье.

Все было готово к обряду перерождения. Падшая оглядела собравшихся, затем переместила взгляд на воина. Аверий всегда предвзято относился к Елейле, ибо к ней, по его мнению, было слишком много внимания со стороны наставников.  В какой-то степени, ей даже понравилось лицезреть его вот таким, бездыханным, безвольным. Тогда же Елейла поймала себя на мысли, что она наконец-то свободна и может творить правосудие, наказывать недостойных. Но от размышлений ее отвлек Ваалберит:

- Пора, - произнес он.

На что дева кивнула и, откинув голову назад, мысленно обратилась к своей новой сущности, к тому демону, который поселился в глубинах ее отныне темной души. Символы на коже в этот момент засияли, свет от них озарил алтарь. Елейла приоткрыла рот и оттуда подобно мерцающему облаку выпорхнула душа небесного воина. Золотисто-белое облако медленно опустилось и зависло над головой Аверия, после тоненькими струйками разошлось по лицу, проникнув в глаза, уши, нос. За сим последовал глубокий вдох, воин вытянулся в струнку, после открыл глаза.

- Все, ты свободна, - проскрипел самый старый из ваахов, Габреон. – Теперь он наш.

Аверий, обнаружив себя в окружении демонов, хотел было вскочить с места, но ваахи крепко прижали его к алтарю, а Габреон быстро выхватил из чаши кинжал и ловким движением вонзил воину в живот. Ангел начал выбиваться еще активнее, он закричал от ужасной боли, что раздирала его на части.  А ваах и не думал останавливаться, когда первая волна сошла, он вынул кинжал из тела, обмакнул в чашу и вновь вонзил в Аверия, только теперь в грудь.

Елейла смотрела на то, как корчится и пытается высвободиться воин света, она понимала, насколько ему сейчас больно, но жалости к нему не испытала. Скоро ей и вовсе наскучило это зрелище, и она спокойно и тихо покинула Чистилище. Следом вышел Абигор, желая обсудить с ней произошедшее, однако падшая отказалась от разговоров и удалилась в свои покои. Ее поведение ввергло предводителя армии Сатаны в замешательство, посему он незамедлительно отправился на встречу с Владыкой, дабы предостеречь хозяина.

Люцифер беседовал с Небиросом и еще несколькими демонами высшего порядка в тот момент, когда к залу вошел Абигор.

- Проходи, Абигор, - ехидно улыбнулся сатана. – Садись.

- Похвастайся, - поддержал Небирос.

Но предводитель подошел к Владыке и что-то прошептал ему на ухо. От услышанного на лице Люцифера показалась еле заметная улыбка, он указал Абигору на скамью по правую сторону от себя, после чего поднялся и обратился к демонам:

- Прошу меня извинить, дело первостепенной важности.

Демоны поклонились в ответ и поспешили к выходу, а Небирос лишь усмехнулся, заметив во взгляде Абигора смятение.

- Ну? Давай, рассказывай в подробностях, - откинулся на спинку кресла Люцифер.

- Я считаю, что Елейла – это ошибка. Она не способна подчиняться.

- Удивительно это слышать от тебя, друг мой, - спокойно произнес сатана. – Может быть, не Елейла ошибка? Возможно, это ты утратил былой задор и идешь по пути наименьшего сопротивления? Что произошло там? Что такого случилось, отчего мой лучший демон трясется как новорожденный ягненок?

- Она ослушалась приказа, поставила весь отряд под удар, собственноручно обезглавила одного из безликих, затем забрала душу только одного воина.

- Что со вторым? Ты убил его?

- Нет.

Сейчас Люцифер слегка напрягся, его совершенно не радовала мысль о том, что Небесный дворец узнает о Елейле.

- То есть, ты его упустил?

- Нет, его убила она.

- Как так?

- Ваша демоница, Владыка проявляет все признаки хорошо известной нам Лилит. Такая же гордая, неуправляемая и независимая, да и внешностью наделена куда более соблазнительной. Она опасна.

- Лилит, - на выдохе произнес Люцифер. – Там была совершенно другая история. Елейла мне нужна для дела.

- Не зарекайтесь.

- Лилит несла в себе лишь похоть. На том раннем этапе нашего общего становления, она вполне успешно использовала свою внешность, чары, которыми по неизвестным мне причинам, ее наделил Отец. Сейчас те способы устарели, если так можно выразиться.

- Безусловно. Однако, для каждого временного этапа существуют свои феномены. И я уверен, для данного этапа феноменом является Елейла. Она сочетает в себе такие качества, которые способны пощекотать нервы самому искушенному.

- Я все в толк не возьму. Ты сейчас пытаешься предостеречь от возможного предательства или страшишься кое-чего другого, - раздражение в голосе Люцифера нарастало с каждым произнесенным словом. 

- Я лишь…

Но сатана перебил его:

- Не забывайся, Абигор. Я тебя поставил на место Небироса не за этим. Не заставляй меня жалеть о принятом решении.

- Прошу прощения, Владыка, - засуетился Абигор. – Я и не думал …

-  Если желаешь податься в проповедники, так смени статус и ступай на землю, там найдется масса грязных душонок, жаждущих твоего мудрого слова и отпущения грехов. А здесь я отдаю приказы – ты исполняешь. О поступке Елейлы я буду говорить лично с ней. Свободен!

- Слушаюсь, - склонил голову главнокомандующий и поспешил удалиться.

Только вот с уходом Абигора, Люциферу легче не стало. Сатана всерьез задумался над словами своего демона. Елейла действительно вызывала в нем смешанные чувства и, несмотря на ее холод в словах, во взглядах и поведении в целом, падшая влекла к себе. Очевидно, Абигор был прав в том, что Елейла – феномен. Она – есть смесь того, что Люцифер особенно ценил в данный временной промежуток своего бытия. А именно: доблесть, преданность делу, бесстрашие, убежденность и, самое главное, незаурядность ума.

Сатана приказал Ваалбериту немедленно привести Елейлу.

Дева не заставила себя долго ждать, она с гордой осанкой вошла в залу, прошла к столу и села на скамью напротив Люцифера:

- Вызывали, Владыка?

- Тут жалоба на тебя поступила, - попытался сыронизировать сатана. – Абигор чуть ли не покинуть свой пост обещался, велел выпороть тебя розгами, а после  бросить в кипящий котел. Зачем довела моего лучшего демона до истерики? – продолжал посмеиваться он.

- Что ж, всецело признаю свою вину и готова понести заслуженное наказание. Я подвела его.

- На самом деле, мне плевать на то, что ты не выполнила каких-то там приказов Абигора. Мне важнее другое, почему взяла на себя такую смелость и лишила меня второго воина? Это непростительная ошибка, Елейла. Мы так не договаривались.

- Подобного больше не повторится.

- Кажется, я спросил, почему, а не повторится ли это снова.

- Константин был слишком предан Отцу, он не пережил бы перерождения.

- А кто тебе давал такое право? Решать за меня?! – впервые Люцифер повысил голос, отчего сердце падшей забилось быстрее.

- Никто.

- Этого, действительно, больше не повторится. Поскольку я отдам приказ Абигору снести тебе голову без раздумий в случае очередного непослушания. 

Елейла склонила голову и сидела, молча, смотря куда-то вниз, тогда сатана поднялся, подошел к ней, сел рядом на край стола.

- Посмотри на меня, - негромко, но сурово произнес он.

Дева подняла лик и устремила свой взор на него.

- Твои глаза, они живые, - с некой опаской в голосе заключил Владыка. – Даже я оказался бессилен перед той энергией, что заключена в тебе. Ладно, ступай.

Когда Елейла собиралась покинуть залу, Владыка окликнул ее:

- А тебе знакома Лилит?

- Да, - еле слышно ответила падшая.

- И каково твое к ней отношение?

- Лилит была первой ошибкой Отца. Она воплощение того, что я презираю.

- Да-а-а-а, - протянул задумчиво Люцифер, а когда дева скрылась во мраке коридоров, добавил. – Лилит была первой ошибкой не только для Отца.

Глава 10

Утро началось с диких болей. Болело все: голова, кости, мышцы, внутренности. Будто по мне стадо бешеных коров пробежалось.

Не хотелось никого видеть или слышать. Вчерашний вечер окончательно выбил из колеи. Раньше я знала, что есть настоящая жизнь с ее реалиями, где я лишь жалкая детдомовка без особых перспектив, а есть фантазии о лучшей жизни, в которых и бабки, и возможности, и прочие блага. Даже осознавая свои особенности, никогда не думала о существовании какой-то потусторонней силы. И вот на тебе, эта сила проявилась и застала меня врасплох. Черт, как же хреново ничего не понимать и не знать. Неведение пострашнее любой неизлечимой болячки.

Может, зря я вообще ввязалась во все это? Надо было гнать в шею мажора, хотя какой он мажор? Дьявол проклятый! Приперся, напустил туману, как в прямом, так и в переносном смысле, а в итоге вышвырнул как облезлую собачонку. Нет уж, такого отношения к себе я не потерплю. Пусть только попробует еще раз приблизиться, суккуб долбаный.

Ох, блин, с Димоном совсем некрасиво вышло. Какая же я дрянь. Вот, правда, почему мы - люди, такие идиоты по жизни? Тех, кто искренен с нами и открыт, гоним или игнорим, а всякую нечисть обхаживаем? Если подумать объективно, такого как Димас мне больше не найти. Он не заморачивается, не ковыряется в себе или тех, кого любит, а главное, он как открытая книга, читай не хочу. Другое дело, что я недостойна его. Я не умею любить, а может, не хочу или вообще боюсь. Как брата, как друга – да, просто обожаю, но не как парня.

- Привет! – в комнату ввалился Гел с развеселой физиономией, затем сел на мою койку.

- Привет, - ответила ему и тут же зажмурилась от сильной боли, что пронзила правый висок.

- Ты чо? Бухала вчера? Выглядишь, как после попойки. А нас не позвала, ай-ай-ай…

- Какой на фиг бухала, - чуть слышно возразила я.

- Тогда чего такая помятая?

- Магнитные бури, мля…

- С Димоном вечером виделась? – сейчас веселое настроение с Гела сошло.

- Нет, а чо?

- Да не пришел он со смены. Как сквозь землю провалился.

- Ты прикалываешься? Чтобы Димас не вернулся! – шестеренки усиленно заскрипели в моем мозгу, не к добру все это.

- Не знаю, он вообще в последнее время какой-то не такой. Или бесится, или молчит. И сдается мне,  из-за тебя все. Ты ж хотела с ним поговорить.

- Хотеть хотела, но не поговорила. Ладно, идем искать нашего Терминатора.

Делать нечего, друга надо вытаскивать из любовной петли, хотя, возможно я слишком переоцениваю себя, и Димон просто напился после тяжелого дня в морге, а сейчас отсыпается. А отсыпаться он мог только в одном месте.

Несмотря на тухлое состояние, все же поднялась, оделась, и через полчаса мы с Геликом уже шли в наше укромное место, благо, сегодня выходной, а значит, царькам не до нас, поэтому можно не париться насчет времени.

Пока шли, Гелик все не переставал разглагольствовать:

- Ну, а чем тебе Димон не нравится? Он, как мне кажется, хорош во всех смыслах. Камасутру в библиотеке до дыр зачитал, - и Гел разразился хохотом.

- Да иди ты! – со смехом отмахнулась я.

- А  если серьезно? Чем тебе Димас не угодил?

- Димон клевый, это я ему не пара.

- Вот вы девки дуры. Поэтому-то я и не тороплюсь с девчонкой. У вас сплошные заморочки,  и себе мозг едите, и пацанам.

Что ж, путевого ответа не нашлось, а оправдываться не стала. Я реально заморочилась и чем чаще думаю о нас с Димоном, тем глубже закапываюсь в своем унылом подсознании.

На улице сегодня прохладно и свежо, с ночи прошел сильный дождь, поэтому воздух был чистый, дышалось легко. Частые глубокие вдохи поспособствовали улучшению самочувствию, голова, правда, немного покруживалась, но главное, отступила боль.

Мы сошли с дороги и направились вглубь поля, туда, где в высокой траве была сокрыта от чужих глаз наша землянка. Я шла и чувствовала, как от росы намокают джинсы, как они липнут к ногам, отчего мурашки побежали по телу. Еще и холодный ветер обдавал со всех сторон. Даже представлять не хотелось, каково было Димону, если он заночевал этой ночью здесь, под открытым небом и проливным дождем.

Когда до буяна оставалось каких-то метров двести, заметили тоненькую струйку дыма, тянущуюся из-под земли. Слава сытому желудку! Димон здесь!

И, правда, подойдя к краю, обнаружили внизу Димаса, он лежал укрытый старым клеенчатым плащом и с отрешенным взглядом помешивал кривой кочергой уже потухшие угли в буржуйке, которую мы не так давно откопали на помойке.  

- О! Вот, Рокси, - зычно произнес Гел. – Полюбуйся на депрессию в ее истинном воплощении!

- Завали хлебало, - злобно пробормотал Димон и отбросил кочергу в сторону. – Зачем пришла? – он перевел взгляд на меня.

- Прощения просить, - твердо ответила я.

- О-о-о-о, ребята… Тут у вас намечается фонтан из розовых соплей. Так что, разрешите откланяться.

Гелик, удостоверившись в том, что друг жив и здоров, поспешил ретироваться. Н-да, наш фантазер всеми силами старался избегать любовных историй, даже не с его участием.

Я же спрыгнула в землянку, а Димон, несмотря на ущемленное самолюбие, подал-таки мне руку, чтобы я не свалилась ненароком. К этому моменту пальцы окончательно заледенели, даже губы посинели, да и шмотки насквозь промокли.

- Давай огонь разведу, пока ты окончательно не превратилась в Снежную королеву.

- Слушай, не называй меня королевой, - сразу вспомнился мажор с его «принцессой» через каждое слово. – И принцессой не называй, и вообще, у меня имя есть.

- Да без проблем, - пожал плечами Димас. М-да, все еще злится.

Он быстренько развел огонь, после чего вытащил из пакета старое дырявое одеяло и протянул мне.

- Укройся, - пробормотал, не глядя.

- Спасибо, - я буквально выхватила сухое одеяло и тут же в него закуталась.

Только вот мокрые джинсы с кофтой никак не давали согреться.

- Ты это, - обратилась к Димону. – Отвернись. Я хочу промокшие шмотки снять.

- А зачем отворачиваться? Ты мне все еще должна за вчерашнее динамо, так что валяй, - и этот гад с довольной ухмылкой развалился на матраце в ожидании стриптиза.

- Ага, а морда не треснет? – я схватила пустую бутылку из-под газировки и запустила в него.

- Да ладно, ладно. Всё! Отворачиваюсь.

Пока Димас сидел ко мне спиной, я стянула с себя кофту и джинсы, повесила их на изогнутую трубу печки, после чего снова закуталась в одеяло.

- Ну что? Закончила?

- Угу.

- Ок, - он развернулся и уставился на меня вопросительным взглядом. – Так, зачем ты там пришла? Прощения просить?

- Я просто боюсь. Понимаешь.

- Меня? – с грустью в голосе спросил Димон.

- Себя. Боюсь причинить тебе боль, потому что не чувствую любви.

- А может ее просто распробовать нужно? Любовь?

- Не знаю… разве в нашем возрасте не должно быть все проще? Если есть чувства, то они и есть.

- Ну, у меня именно так, - пожал он плечами. – У меня есть чувства.

- А у меня, вроде, нет, - сказала чуть слышно.

- Потому что ты не такая, как все остальные. Я тут недавно книженцию читал, для меня нетипичную, так вот. Там писалось о чувствах, которые в некоторых из нас находятся в дремлющем состоянии. Они есть, просто их надо разбудить.

- И как же ты собрался будить их во мне? – я улыбнулась и посмотрела на него с прищуром.

- А как ты хочешь? – он привстал со своего места и, передвигаясь на коленях, переместился поближе ко мне.

- А как ты посоветуешь? Ты ж у нас кот ученый теперь. Умных книжек начитался.

- Я бы мог показать, если ты, конечно, мне доверяешь.

И я вдруг захотела рискнуть. Может быть, Димон прав и моя черствость – это лишь временный недостаток. Очередной раз любопытство пересилило здравый смысл.

- Я тебе доверяю.

- Тогда позволь.

Он коснулся пальцами моей щеки, аккуратно провел вниз, добрался до шеи, а затем и до края одеяла.

- Его придется убрать.

- Ну, раз у нас тут все по-взрослому, то не смею отказать, - я ощутила азарт. Все-таки, познавать новые грани, это чертовски интересно.

Отпустив руки, позволила снять с себя одеяло. Ветер тут же обдал холодом, и мурашки снова побежали по коже. Я не стеснялась и не переживала за свой внешний вид, поскольку не находила в себе ничего особенного, что могло бы послужить предметом для стеснения. Обычная фигура, вроде худая, ноги не то, чтобы от ушей, но достаточно длинные по отношению к моему росту, в лифчике, правда, особых объемов не имелось, да и к чему они мне? Хорошо, что хоть так, а то с нашим рационом в детдоме, можно было бы смело пихать поролон. С гигиеной у меня тоже всегда был порядок, грязи я не выносила, поэтому-то и предпочитала лишний раз намыться хозяйственным мылом, чем выливать на потное тело по полфлакона дешевых духов, как предпочитали наши особо «умные» красотки, после них в комнату зайти было нельзя, а противогазами нас как-то не снабдили. Но, да ладно… Опять я улетела от реальности.

- Иди сюда, - потянул меня к себе Димон.

Спустя мгновение я оказалась у него на коленях.

- Повернись ко мне спиной, - прошептал на ухо.

- Ладно, - я развернулась и прижалась спиной к его груди.

Димон расставил ноги в стороны, чтобы я поместилась между ними, после чего он откинулся  назад и повлек меня за собой.  Далее я ощутила его горячие руки у себя на плечах. Он медленно скользил ладонями вниз по рукам, затем переместился на живот.

- Точно веришь мне? – спросил уже не так бодро, как до этого.

- Да.

И сейчас его руки разошлись, одна поползла обратно вверх, к моей груди, а вторая - к трусикам. Это было прекрасно, но лишь с эстетической точки зрения, на деле, к своему глубочайшему сожалению,  я ничего эдакого не ощутила. Да, горячие руки, да, касаются кожи в предположительно эрогенных зонах, ну и, пожалуй, всё.

- Тебе нравится? – спросил Димас, а у самого уже и сердцебиение участилось, и дыхание стало более глубоким. На него эта процедура «познания чувственности» оказала куда больший эффект.

- Думаю, нам пора остановиться, - я немного отстранилась от него.

Он не стал возражать, прекратил свое большое путешествие по моему телу тут же. Вот, за что я его особенно уважала всегда, так это за выдержку.

Мы смотрели друг на друга, Димон ждал каких-то слов, каких-то выводов, я же решила поцеловать его, чтобы не обидеть молчанием, поскольку говорить было нечего. Все-таки, он чудесный человек и замечательный парень.

 Так получилось, что я встала на четвереньки лицом к нему, поза вышла слишком откровенной, в результате Димас резко выпрямился и, не дожидаясь каких-либо намеков, припал к моим губам.

Когда мы возвращались в казармы, я не переставала мысленно ругать себя. Блин, вместо того, чтобы объясниться в нелюбви, дала ему надежду. Ну, не дура? Как меня так угораздило, ввести в заблуждение человека, которым дорожила больше всего на свете?  Выходит, я немногим лучше подонка мажора… Хорошо одно, утренние боли прошли, а плохо то, что пробудились муки совести.

А ветер все дул, нес за собой ароматы травы, прелой земли, даже леса, хотя отсюда тот был далеко. Но помимо всех этих природных запахов, мой нос уловил запах Димона – смесь из порошка, каким он стирал свои вещи и чего-то еще, что не описать словами, этот запах лишь можно ощутить, он разливался теплом по телу,  был таким дорогим и близким, привычным. Как  же мне изменить себя? Как суметь полюбить? Ведь я не представляю будущего, где рядом нет его. 

От мыслей отвлек далекий гул, уже скоро я увидела черное авто. Порш медленно катился по проселочной дороге, от этой картины у  меня аж скрутило все внутри. Мерзавец так и продолжает таскаться сюда. Тогда я инстинктивно подошла к Димону и схватила его за руку.

- Эй, поаккуратней, - довольно улыбнулся он. – Оторвешь.

- Пошли быстрее, мне холодно, - пробормотала и ускорила шаг.

- Ты смотри-ка, какие перцы к нам в Жопицу пожаловали, - произнес Димас, когда мы проходили мимо авто. – Крутая тачка.

Я же смотрела на водителя, мажор сидел в солнечных очках и с застывшей ухмылкой, следил за нами.

Послание десятое

С тех пор, как светлым духом ангела Аверия завладел Люцифер, прошло много времени. Елейла боле не подводила своего хозяина, она служила ему беспрекословно, чем вызывала в сатане все больше интереса. Чего нельзя было сказать об Абигоре, он отказался сопровождать Елейлу, ибо она вступила с ним в серьезный конфликт, каждый раз отказываясь исполнять волю главнокомандующего. Вскоре сатана передал падшую под покровительство Небироса, все же тот имел больший успех у женщин, умело находил к ним подход. И это решение оказалось правильным, по крайней мере, прекратились бесконечные споры.

На пару с Небиросом Елейла осуществила пять удачных вылазок на землю, результатом которых стали еще четыре плененные души Небесных воинов. Что сказать, Небирос ликовал! Он давно жаждал вернуть расположение Владыки, а как следствие и место главнокомандующего Адской армией. И помощь Елейле в этом случае была лучшим способом достичь поставленных целей.

Абигор предпринял еще попытку поговорить с Люцифером о неуправляемости падшей, однако встретил резкий отпор. Безусловно, демон понимал причину столь теплого отношения Владыки к деве, и это-то его волновало больше всего. А Небирос тем временем активно добивался расположения Елейлы, всячески угождал ей, восхищался ею, он не приказывал и не повелевал, Небирос хитростью добивался подчинения, по крайней мере, он так полагал.

Как-то раз, когда дева вернулась из очередного похода, в казарме ее встретил Абигор. Он стоял у большого полотна на стене, на котором демон пронзал мечом воина Света. Елейла вошла и хотела уже сесть за стол, как главнокомандующий повернулся к ней, окинул взглядом, преисполненным презрения.

- Ты всем довольна? – спросил он.

- Вполне.

- Тебе приятна компания Небироса? Он прекрасно ладит с женщинами, все-таки многовековой  опыт демона искусителя имеет свои плюсы.

- Небирос глуп, - заключила Елейла и все же села за стол.

- Прости?

- Он самолюбив до безобразия, алчен и, повторюсь, глуп. Не то, что ты…

- А что я? – Абигор медленно подошел к столу и, упершись в него руками, подался вперед.

- Ты честолюбив и предан Владыке. Качества настоящего воина. Однако, есть у тебя одна особенность. Она сойдет как за достоинство, так и за недостаток.

На эти слова демон лишь вопросительно вскинул брови.

- Ты не искушен. Тебе есть, куда падать. Я же права? Владыка сделал на тебя ставку, но ты растеряешься, когда столкнешься с природой чувств. Мы с тобой в этом похожи. Нами правят иные силы, тогда как Вселенной правят чувства. А Небирос давно поддался искушению, поэтому он все еще превосходит тебя в некоторых моментах. Правда, достойнее его это не делает. Жаль, что мы с тобой не сработались, если так можно выразиться.

Слова Елейлы поставили демона в тупик, отчего он возненавидел ее еще сильнее. Абигор не признавал поражений, а здесь он оказался бессилен:

- Далеко пойдешь, демоница Елейла, - нехотя усмехнулся он.

- Все пытаешься рассмотреть во мне угрозу. В том твоя главная ошибка. А Небирос пытается вернуть некогда свой статус, на остальное ему плевать. И страшиться тебе стоит не меня, а его. Он оскорблен, унижен и зол. Такие демоны безрассудны, они начинают вести себя как безликие. Но вы все упорно не хотите этого признавать.

- Небирос мне не соперник.

- Конечно, не соперник, - снисходительно улыбнулась дева. – Если мои слова для тебя пусты, то прислушайся хотя бы к Ваалбериту, он мудрый демон, мудрее нас всех.

В нежелании продолжать беседу, Абигор покинул казарму, а падшая осталась сидеть. Она вытянула руки на столе, затем опустила на них голову. Елейла за все время, проведенное здесь, многое поняла. Если в Небесном дворце ей достаточно было следовать заветам Отца и приказам наставников, ибо остальное не имело для дела никакой важности, то здесь пришлось задействовать всю свою хитрость, здесь каждый жаждал выставить себя в выгодном свете перед Люцифером, сместить конкурента, а лучше и вовсе уничтожить. Безусловно, падшая была вне конкуренции, поскольку имела для сатаны большую ценность, но ее положение все же могло измениться, послушай Люцифер Абигора, потому-то она и выбрала себе в покровители Небироса.

Елейле нравилось то, что она может подниматься на землю, уже скоро она смирилась со своей миссией. Конечно, совесть кислотой разъедала изнутри, во снах ее мучили кошмары, дева не могла привыкнуть к Аду, где приходилось лицезреть толпы мучеников, но выхода не было. Ей пришлось принять свою судьбу, пришлось терпеть. И как зачастую случается, терпение перерастает в ненависть, тихую ненависть к своим поработителям.  

Но страсти кипели не только в Аду, Небесный дворец так же был охвачен паникой. Архангелы не могли понять, куда пропадают их воины.

Сегодня они держали очередной совет. В Зале Писаний собрались все Архангелы и главнокомандующие отрядами Небесной армии:

-  Аверий, Константин, Гелиос, Нувель, Марак и Рофайль! – громко зачитал имена пропавших воинов Мататрон[4]. - Кто еще? Кого еще мы потеряем?! – грозно произнес он.

- Мы в растерянности и не можем дать ответа, - обреченно произнес Гавриил.

- Я так полагаю, - вступил Михаил. – К этим исчезновениям приложил руку Люцифер.

- У нас подписан с ним договор, - молвил Варахиил.

- Для сатаны, уважаемые архангелы не существует никаких договоров или соглашений. Да, мы не можем доказать его причастность, но я уверен, это его рук дело. Люцифер хитер, умен и терпелив.

- Что же нам делать? – спросил Гавриил.

- Пока мы не выясним истинных причин, воинов поодиночке не отпускать. Как уже известно, они все были отосланы нами на землю для уничтожения демонов низшего порядка, битвы происходили в разных местах. Мы знаем, что воины успешно справлялись со своей миссией, ибо в местах сражений наши ангелы из отряда наблюдателей находили останки демонов. Выходит, воины пропадали уже после сражений и не в местах битв. Что наводит меня на мысль, им устраивали засаду.

- Твои слова истинны, - подтвердил Мататрон. – Мы все решили, что демоны перешли к активным действиям, что они хотят спровоцировать нас, однако все это было хорошо спланировано и, как следствие, исполнено.

- Именно, - кивнул Михаил. – Заметьте, все их выходки имели локальный характер, а все демоны были из безликих. Люцифер всегда начинает битвы с них. Однако, чего я не могу понять, так это причин. Зачем ему наши воины? Не согрешившего ангела в Аду держать бессмысленно, он погибнет.

Проведя в Зале Писаний несколько часов кряду, Архангелы завершили обсуждение. Кроме как запретить воинам спускаться на землю в одиночку, они боле ни к чему не пришли.

Когда архангелы и главнокомандующие покинули зал, Михаил подошел к большому открытому окну. Он смотрел на возвышающиеся вдалеке дома из белого мрамора, что парили в воздухе, смотрел на водопады и зеленые сады, он созерцал красоту Рая, однако взгляд его был полон печали и тоски. Слишком много бед случилось за последнее время. Во-первых, низвержение его ученицы Елейлы, то было воспринято архангелом как личная трагедия, во-вторых, исчезновение воинов. С тяжелым сердцем Михаил думал о том, что уже очень скоро Небесной Армии придется снова скрестить мечи с полчищами демонов из Преисподней. Люцифер никогда не остановится, он так и не смог простить Отца за свое изгнание.

- Прости меня, девочка, - прошептал Михаил. – Прости за то, что не уберег.

Елейла тоже скучала по наставнику, ее тоска особенно проявлялась в часы сна.

Во снах дева возвращалась домой, наблюдала за счастливыми душами, что гуляли по Райским садам. Тогда ее лик выглядел особенно прекрасным, ведь только тогда падшая позволяла себе искренне улыбаться. И сатана знал об этом, потому-то он и любил посещать свою пленницу, когда та спала глубоким сном. Он садился рядом с Елейлой и просто созерцал красоту. Несмотря на порочность, разочарование в справедливости и презрение к детям божиим, Люциферу нравилось наблюдать за истинной чистотой.  Подобно ценителю, что смотрел на шедевр по имени Елейла снова и снова, восхищался идеально ровным овалом лица, черными дугами бровей, прямым носом с четко очерченными аккуратными ноздрями, чувственными губами, которые слегка приоткрывались в момент улыбки, длинной шеей. Сатана видел в падшей предмет искусства.

В один из дней, когда дева находилась в своих покоях и уже готовилась ко сну, к ней пожаловал Ваалберит.

- Владыка ожидает тебя, - молвил демон.

- Можешь идти, Ваалберит. Я не заставлю Владыку долго ждать.

Демон кивнул в ответ и удалился, а Елейла подошла к зеркалу и вообразила для себя наряд, который тотчас окутал стройное тело, то было свободное шелковое платье цвета спелой смородины с открытыми плечами. Ей хотелось разбавить каждодневные  ужасы бытия хотя бы гардеробом.

Она шла по темному коридору не спеша, темный шлейф медленно полз по полу подобно змее вслед за ней. В дверях, что вели в покои Люцифера, Елейла столкнулась с Небиросом. Демон буквально замер, ибо до сего момента еще ни разу не видел падшую в столь вольном наряде. Когда-то искуситель,  сейчас сам поддался искушению.

- Приветствую, Елейла, - тихо произнес он и поцеловал ей руку. – Ты в очередной раз сразила меня.

- Благодарю, Небирос, - улыбнулась дева и подобно темному облаку проплыла мимо.

И скоро за ней закрылись двери, демон лишь глубоко выдохнул, после чего ехидно улыбнулся.

- Давай, девочка, - прошептал он. – Наложи свои чары на нашего повелителя.

Сатана в это время сидел на широкой оттоманке со свитками в руках, когда же вошла Елейла, он немедля отложил в сторону бумаги.

- Хотели видеть меня?

- Ты уже столько времени живешь в моем Дворце, а продолжаешь вести себя подобно пуннийской рабыне.

- Я есть пленная душа, - заключила дева и посмотрела на сатану своим особым взглядом, живым.

- Ты есть демон и, не побоюсь этого слова, самый прекрасный демон.

- Так, зачем я здесь?

- Нам необходимо пересмотреть тактику. Шпионы донесли весть, Архангелы в замешательстве, они взволнованы, обескуражены. Шесть воинов – для них это серьезная потеря. Ты долгое время служила под началом Михаила. Не желаешь поведать о ходе его мыслей.

- Михаил будет осторожен, пока не найдет ответов.

- Значит и нам стоит поостеречься, - задумчиво произнес сатана, затем посмотрел на деву с прищуром. – Ты слишком напряжена. Расслабься, Елейла. Здесь тебе нечего бояться.

- А с чего вы решили, что я боюсь? – удивилась падшая.

- Каждый раз, когда ты оказываешься здесь, - ткнул он пальцем в атласную поверхность оттоманки, - в моих покоях, ты словно каменеешь.

- Просто мне непонятно ваше желание говорить здесь, наводит на определенные мысли.

- Что ж, в дверях ты столкнулась с Небиросом, не думаешь ли ты, что я и его призвал, дабы согрешить? Уж извини, но до такого даже я не опущусь, – с некой обидой в голосе сказал Люцифер. - Ладно, продолжим нашу беседу. Итак, мы на некоторое время прекратим охоту, пусть Небесный Дворец успокоится.

-  На какое время? – даже сбилась в дыхании дева, поскольку эти вылазки были единственной возможностью, не позволяющей окончательно пасть духом.

- Не могу сказать. Вижу, ты обеспокоена. Неужели так нравится на земле?

- Да, мне нравится бывать на земле. Там я похожа на себя настоящую.

На эти слова Люцифер покачал головой, затем встал и подошел к ней:

- Когда же ты поймешь, что не существует на свете более прекрасного создания, чем ты.

Сейчас сатана оглядел падшую с ног до головы, легким движением пальцев убрал длинные локоны с ее плеч:

- Я лишь добавил к творению пару штрихов, дабы сделать его совершенным. И, честно признаться, мне очень хочется овладеть этим шедевром.

Елейла сейчас же отстранилась от него.

- Вы не посмеете, - тихо произнесла она. – Я готова служить вам, готова из раза в раз предавать себя, забирая души воинов, но я не готова лечь с вами в постель.

Ее слова одновременно и рассмешили, и рассердили Люцифера:

- Позволь же спросить, чем я так не угодил самой Елейле?

- Вашей силой.

- Объяснись.

- Мне хотелось бы сохранить хоть каплю гордости. Ваши демоны и так разносят сплетни по всему Дворцу, что я очередное развлечение Владыки, что я замена Лилит.

- Ответь, ты меня боишься или страшишься, пасть в грязь лицом перед теми, кто питается сплетнями и прочими пороками, сколько себя помнят?

- Я боюсь вас и себя. Вы уничтожите меня.

- Хорошо, а почему боишься себя?

- Боюсь позволить вам это сделать.

Как только сатана услышал ее последние слова, то немедля схватил за руку, подтащил к себе и поцеловал. Наконец-то он прикоснулся к этим губам, наконец-то почувствовал аромат ее кожи. Елейла в свою очередь не стала сопротивляться, она снова подчинилась.

- Только не смотри на меня, - вдруг прошептал он. – Что бы ни случилось, не смотри…

Во время поцелуя Люцифер не смог сдержаться и проявил свою суть, его кожа приобрела багровый оттенок, глаза зажглись ярко-желтым светом, изо лба выросли рога, но даже в таком обличии он остался невероятно красивым падшим ангелом.

 - Почему? – с придыханьем спросила дева.

- Я не слишком горжусь тем обликом, коим наградил меня Отец.

Поцелуй накрыл Елейлу с головой, она почувствовала все, и боль от грехопадения, и страх перед той тьмой, которая ее окутала, и удовольствие. Его губы подобно запретному плоду коснулись губ грешницы, дева ощутила сладость, горечь, и остроту, она всем своим естеством окунулась в страсть, ощутила желание, которое дремало в ней слишком долго.

Это был самый настоящий поцелуй Дьявола.

Глава 11

Сегодня у Димона и Гелика выпускной. Я счастлива за своих пацанчиков.

Мы условились встретиться вечером и отметить поистине великий день. И важность этого дня вовсе не в окончании школы или получении никому не нужного аттестата, а в освобождении от ненавистных казарм.

С самого утра ребята укатили с одним из царьков в город решать какие-то бумажные вопросы. Как и говорил Димон, ему отписали ветхую избенку в нашем селе, а Гелу досталась маленькая комната в обшарпанной коммуналке, зато в самом городе. Но Гелик пока не собирался покидать Жупровицу, он решил остаться из-за меня, ведь Димаса заберут в армию, а без защиты, пацаны пришли к выводу, меня лучше не оставлять. Правда, я догадывалась об истинной причине такого решения, Димону нужны были глаза и уши, чтобы знать, не увивается ли за мной какой-нибудь хмырь в то время, как он самоотверженно защищает нашу Родину.

Да и ладно, я не против. Шашни крутить – не мое это.

Пока ребята тусовались в городе, а школа готовилась к празднику, я отбывала положенные часы в магазе. Колян доверил мне лично принять и расфасовать товар, поскольку сам свалил на рыбалку еще со вчерашнего вечера. Побухать с такими же синяками на природе для него было поважнее собственного бизнеса. Он, конечно, предложил мне в помощь Леночку, но я не совсем вежливо отказалась, не хватало мне еще за ней следить. Она ж сопрет продуктов на круглую сумму, потом Коляну лысого погоняет и тот на радостях все свалит на меня – туповатую девчонку из детдома. Так что, лучше я сама все сделаю.

Генка приехал вовремя, что удивительно. Ввалился в магаз,  вразвалочку подошел к прилавку, облокотился на него:

- Привет, красотка.

- Ну, привет! – улыбнулась я. – Ты чего такой счастливый? Женился что ль?

- Как я могу? – заухмылялся он. – Моя избранница согласия все никак не даст.

- Вот дура…

- И я про то же, дура ты, Рокси.

- Фу ты, блин, - оттолкнула его со смехом. – Никак не угомонишься. Ладно, давай за дело.

- Давай-давай, - как-то неоднозначно пробормотал он и потопал обратно к своей буханке.

Я же выдохнула, приготовилась морально таскать тяжеленные коробки, и пошла в кладовую.

Мы с Генкой хорошо поработали. Перетаскали все, сверили с накладной, после чего мне оставалось расплатиться с ним и отпустить, а дальше уже пахать до самого вечера, раскладывая все по полкам в одиночку.

- Вот, - протянула ему конверт с бабками. – Пересчитай.

- Я тебе доверяю, - подмигнул он.

- Не-не, пересчитывай, давай. Мне потом проблемы с Коляном не нужны.

- Ла-а-а-а-дно, - протянул Генка и принялся отслюнявливать купюру за купюрой. Потом вдруг остановился и хлопнул себя по лбу. – Мля, чуть не забыл! Я ж твоему боссу бухло привез. Одну минуту, сейчас принесу.

Когда он пошел в машину, я, чтобы времени даром не терять, вернулась в кладовую и начала доставать консервы из ящика. Тут до ушей донесся скрип железной двери, затем лязг замка. Резко обернувшись, обнаружила Генку у закрытой двери с бутылкой вина в руках.

- Это все? – спросила его. – Когда это Колян обходился одной бутылкой?

- А это не для него, - пожал плечами водила. – Это для нас, я вроде решил сюрприз сделать. Выпьем?

- В честь чего? – меня, честно говоря, напрягла ситуация.

- В честь нашего первого… ну, скажем, свидания.

- Какое свидание, Ген? – растерялась я. – Ты чо? С дуба рухнул?

- А сколько можно обхаживать тебя? – с ехидной улыбкой произнес он. – Я и так, и эдак, а ты ноль внимания. Все шуточки свои дебильные шутишь.

- Ты это, не дури. Колян узнает, погонит тебя.

- А он в курсе. Коляну ты как родная уже стала, вот он и беспокоится за твое будущее.

- Это я-то ему как родная? – сразу же вспомнился эпизод, когда мой босс решил залезть мне под юбку.

- Я ж не обижу тебя, - водила поставил бутылку на полку слева от себя, после чего сделал несколько шагов в моем направлении. – У меня планы серьезные. Женюсь, уедем в город. Все как у людей.

- Или я чего-то не догоняю, или же у людей не принято запирать своих возлюбленных в кладовой ради непонятных целей.

- А чего тут непонятного? Мы сейчас выпьем винца, расслабимся, потом разденемся… - он продолжил идти на меня.

Я же отступала назад, но потом уперлась спиной в стеллажи. И вот, он уже совсем рядом.

- Не кобенься, девочка. Я буду ласковым.

Генка протянул ко мне свою лапу, хотел ухватить за талию, только я просто так сдаваться не собиралась. Жизнь меня хорошо научила лягаться, поэтому бросилась на него и резко выставила колено вперед. Удар пришелся как раз в цель. Водила согнулся пополам, я в этот момент хотела проскользнуть мимо него, но упырь успел схватить за куртку.

- Ах ты, сучка! – рявкнул он. – Я тебе сейчас устрою веселье, падла.

За его словами последовал сильный толчок, от которого я улетела в другой конец кладовой и рухнула на кучу из старых деревянных поддонов.  Боль ощутила не сразу, а только тогда, когда этот выродок снова кинулся на меня сзади.

 Я почувствовала волну. Вовремя! Оставалось только перевернуться и взглянуть ему в глаза, но урод крепко прижал меня коленом к деревяшкам, а потом и вовсе набросил на голову свою куртку.

- А ну, угомонись! - сопел он где-то сверху, пытаясь ухватить меня за руки.

- Отпусти, ублюдок! Только тронь, я убью тебя!

- Ничего, ничего… Потом тебе еще понравится. Это сначала больно, - нечеловечески заржал мерзавец.

Ему все-таки удалось поймать мои руки и скрестить их за спиной, после чего он сел на меня сверху, как раз на руки, чтобы я не могла двигаться. Далее ощутила, как водила начал рывками стягивать с меня джинсы. Когда стащил до колен, принялся расстегивать свои штаны, я же только и могла, что слушать звяканье пряжки на его ремне.

- Прошу, отпусти, - еле выговорила, так как дышать совсем было нечем. Этот кабан настолько сильно вжал меня в пол, что еще чуть-чуть и потрескаются ребра.

- Заткнись, сука! – гаркнул он. – Зря ты не захотела по-хорошему.

И вот, я ощутила, как его грязные лапы коснулись моего зада, он оттянул трусы в сторону и уже хотел запустить пальцы внутрь. Мне больше ничего не оставалось делать, как просто зажмуриться. Слезы катились по щекам, я уткнулась лбом в пол и стиснула зубы. За что? За что же со мной так? Когда мои мучения закончатся? После этого лучше сдохнуть, чем собирать осколки гордости, сидя на полу с испачканными в собственной крови ногами.

- Какая у тебя прелестная попка! – снова я услышала этот мерзкий голос. – Может, с нее начать? А? Говори! – и он со всей силы шлепнул меня. – Говори, тварь!

- Гореть тебе в Аду, подонок, - простонала сквозь слезы.

- Значит, с нее и начну.

Все. Вот он, мой конец… Я затаила дыхание в ожидании боли. Но вместо боли ощутила жуткий холод, возникший из ниоткуда. У меня на голове все еще была его куртка, поэтому я ничего не видела, только чувствовала, как нечто ледяное и мертвое расползается по полу.

- Какого хрена! – раздалось за спиной, затем до ушей донеслись хрипы. Водила захрипел и засвистел так, будто ему пережали глотку.

И спустя мгновение послышался звук падения.  Что-то или кто-то большой рухнул на пол. Но страх настолько сковал мое тело, что я не смогла даже пошевелиться, не то, что перевернуться. Вдруг меня снова коснулись, только на этот раз касание было не резким и не грубым, а очень даже плавным, осторожным. Чьи-то руки дотронулись до плеч и потянули вверх.

Еле-еле, на трясущихся ногах, я  поднялась, затем убрала с лица куртку. Напротив меня стоял мажор, а рядом с ним лежал посиневший водила с выпученными глазами.

Я не знала, что мне говорить, что делать, я просто стояла со спущенными до колен джинсами и плакала. В этих слезах было все, и страх, и отчаяние, и стыд, и благодарность.

- Иди, - спокойно произнес он. – Приведи себя в порядок и отправляйся за прилавок.

Тогда я посмотрела на мертвого водилу.

- За него не переживай, - продолжил мажор. – Вечером я вернусь, и мы поговорим о том, что здесь произошло и что было потом.

Кивнув ему в ответ, натянула штаны обратно, вытерла грязными исцарапанными руками лицо, затем пошла к умывальнику, что стоял в углу кладовой. Пока умывалась, то и дело посматривала в зеркало. Мажор совершенно спокойно и неспешно взял пустые мешки, лежавшие на полках, упаковал в них водилу, после поднялся и словно замер, его глаза полностью почернели, силуэт начал подрагивать и искажаться, а спустя секунду позади меня уже стоял не он, а Генка, живой и невредимый. Я немедленно обернулась, задев руками мыльницу, отчего та полетела вниз. Мое сердце в этот момент забилось с такой силой, что я перестала его ощущать.

- Не бойся, - произнес новоявленный водила. – Это я.

Услышав его голос, немного успокоилась. Голос действительно принадлежал мажору.

- Водитель приехал, выгрузил товар и покинул магазин. А по дороге с ним случилось несчастье, он попал в аварию. Не так ли? - спросил мой спаситель.

- Да, - кивнула я в очередной раз.

- Вот и славно. А сейчас успокойся и иди, работай.

После этого я покинула кладовую. Сказать, что я пребывала в состоянии глубокого потрясения, значит, ничего не сказать. С внутренней паникой справилась только благодаря рюмке конька, благо, у Коляна всегда была припасена фляжка под стойкой. Весь день прошел как во сне, я старалась улыбаться покупателям, старалась вести себя как обычно. Не знаю, получилось ли, но вроде бы они ничего не заподозрили. Да и народа сегодня было немного, в основном заходили местные пьянчужки за опохмелином и бабульки за хлебом.

К концу смены, как и обещал, вернулся мажор. Он зашел в магазин, затем повернулся к двери и перевернул табличку надписью «Закрыто» наружу. После прошел к прилавку:

- Как себя чувствуешь?

- Хреново, - пробормотала на автомате.

- Что произошло?

- Я думаю, все очевидно.

На что мажор нехотя усмехнулся:

- Вот видишь, тебя здесь ничего хорошего не ждет.

- Ты пришел, чтобы воспользоваться моим состоянием? Да и потом, не ты ли тут намедни изобразил дикое разочарование, а после выдворил из машины?

- Кто тебе сказал, что я был разочарован?

- Не важно… Не о том мы говорим, – я подошла к нему почти вплотную и уткнулась лбом в грудь. – Спасибо, - прошептала чуть слышно. – Я готова стерпеть боль от ударов, готова выносить оскорбления и унижения, но стерпеть такое, - ну вот, снова слезы потекли.

- Не за что.

Удивительно, мажор даже не пошевелился, стоял как вкопанный, заложив руки за спину.

- Слышал, - продолжил он, – ты сегодня идешь на выпускной. Не боишься опоздать?

Я же слегка улыбнулась, затем отошла от него, чтобы заглянуть в эти черные и безжизненные глаза.

- Если не сложно, отвези меня. Просто, до сих пор ноги трясутся.

В ответ он кивнул и, развернувшись, устремился прочь из магазина.

Мы проехали всего каких-то шесть километров, а такое ощущение, будто все сто. Мажор сидел абсолютно расслабленный, впрочем, как и всегда. Хотя, при его-то способностях, я бы тоже особо не напрягалась. Но, блин, как же вовремя он появился!

На землю потихоньку опускались сумерки, в нашей школе горел свет во всех окнах, уже слышались басы из актового зала.

- Хорошо повеселиться, - произнес мой спаситель.

- Что потом? Так и будешь молча преследовать меня, или все-таки объяснишься по-человечески?

- Объяснюсь.

- Ну, до встречи тогда, Абигор, - вот, я впервые назвала его по имени. – И еще раз спасибо.

- Иди уже, принцесса…

Я вышла из машины, глубоко вдохнула и направилась в школу. У входа встретила уже поддатого Гелика, он сидел на ступеньках и курил:

- О-о-о-о, какие люди, - улыбнулся он во все тридцать два зуба. – Димас тебя с самого начала ждет, а ты все где-то шастаешь.

- Не смогла раньше уйти, пришлось задержаться.

- Да без проблем, эт ты ему лучше расскажи.

Ему так ему. Н-да, настроения веселиться, да хотя бы даже улыбаться – не было никакого, хотелось залезть поскорее под одеяло и забыться. Но так поступить с Димоном я не могла. Придется натянуть улыбку и закружиться в неуклюжем вальсе.

Я поднялась в актовый зал, там играла светомузыка, из колонок «вырывался» убогий рэп. Блин, ненавижу рэп.

Димас стоял в компании своих одноклассников. Он сразу заметил меня и поспешил встретить:

- Ну, наконец-то, - бросился ко мне с поцелуями этот большой и ласковый медведь.

- А ты чего такой трезвый? – спросила его после смачного поцелуя.

- Как же?! Тебя ждал. Я, знаешь ли, хочу запомнить сегодняшний день.

У меня тогда аж ком в горле образовался. Не надеется ли он на что-то большее сегодня, чем просто поцелуи под луной?

- Пойдем, потанцуем.

Не дожидаясь согласия, Димас схватил за руку и потащил в толпу бухих выпускников. Продергавшись песни три подряд, решили выйти на улицу. К тому же от ароматов перегара и взмыленных тел меня уже начало подташнивать.

Мы отправились на задний двор школы, где сели на давно покосившуюся лавку, что стояла под кустом дикой розы. Димон достал сигареты, одну протянул мне. Спустя три-четыре затяжки я ощутила какую-то легкость в теле, получилось расслабиться.

- Ну чо? – заговорила первой. – С выпуском тебя. Все, отмучился.

- И не говори, - он обнял и уткнулся носом мне в волосы.

- А дальше что?

- Завтра в девять уже быть в военкомате.

- Выходит, сегодня мы с тобой прощаемся аж на целый год.

- Типа того.

Далее он снова меня поцеловал, я не сопротивлялась. Сейчас это было в какой-то степени даже нужно, ведь Димас мой единственный самый близкий человек, его любовь, какой бы природы она ни была, согревала и успокаивала.

Удивительно, но он не стал лезть или намекать на секс. Мы просто сидели под раскидистым кустом в обнимку, чувствовали друг друга, наслаждались моментов близости, одним словом, прощались.

А перед тем, как идти в казармы, Димас сказал:

- Слушай, ты завтра не ходи меня провожать.

- Уверен?

- Да. Не нужно этих розовых соплей.

- Как скажешь.

- Гелик поселится в моем доме, так что, необходимость в землянке отпадет. Вы там обустройте все, а то изнутри  хибара напоминает скорее пристанище нариков.  

- Не парься, из армии вернешься уже в апартаменты люкс.

Мы еще с полчаса посидели, а потом, прихватив с собой надравшегося в соплю Гелика, пошли в казармы. Нашего фантаста еще и стошнило по дороге, но он не переставал прикалываться даже тогда:

- О! Блевануть на территории детдома  - моя давняя мечта. Прям на душе полегчало.

Детдомовские встречали выпускников тихим гулом, поскольку уже был отбой. Как я поняла, мои пацаны еще устроили небольшую попойку в своей комнате, я же быстренько приняла холодный душ и поспешила в койку. Все, мой внутренний резерв сил был исчерпан окончательно.

Сейчас я даже рада, что не умею видеть снов, так как хотелось закрыть глаза и просто пропасть, исчезнуть, раствориться… Спустя час так и произошло…

Послание одиннадцатое

Поведение Люцифера озадачило Елейлу. Где-то в глубине души она подозревала подобный исход, но до последнего надеялась, что сатана не проявит к ней симпатии.

В момент поцелуя с ним, дева окончательно растерялась. Сложно предвидеть свое будущее, когда Дьявол возжелал тебя. Отдаться на волю чувств, значит всецело поддаться ему, принять его суть и промысел, отказать – обречь себя на вечные издевательства, ибо Владыка отказов не принимает.

И чтобы подумать, падшая решила пройтись по «тропе грешников», что начиналась у врат Адского Дворца, а заканчивалась в геенне, где в муках корчились тысячи душ грешников. Сопровождать ее вызвался, конечно же, Небирос.

Она брела неспешно, смотрела на выжженные поля, на то, как горячий ветер поднимает клубы пыли и несет их куда-то вдаль, смотрела на рыже-красное небо, испещренное багровыми облаками. Небирос ступал рядом, молча, но спустя некоторое время все же не выдержал:

- Что так гнетет тебя?

- Поведай мне о Лилит, - не услышав вопроса, произнесла Елейла. – Где она?

- О, Лилит… Яркая она была персона.

- Была?

- Да. Владыка повелел уничтожить ее.

- Почему?

- Он не терпит неповиновения, к тому же демоница решила обмануть его - вступила в сговор с приближенным к Люциферу на тот момент демоном. Лилит допустила серьезную ошибку, Владыку не обмануть и, - тут Небирос сделал особый акцент, - не влюбить в себя.

- Значит, он никогда ее не любил?

- Запомни, Елейла. Владыка не любит, он желает, восхищается красотой, подчиняет, но не любит.

- И кто же исполнил приказ Люцифера?

- Абигор, конечно же, - пренебрежительно хмыкнул демон. - Сколько он существует, столько чурается женщин. В них он видит лишь корысть, ложь и похоть. Ему даже мысли о близости неприятны. Абигор с превеликим воодушевлением снес голову Лилит. Я помню ту казнь как сейчас, демоница до последнего билась за право существовать, но, увы…

- Да, он и меня таковой считает. И я уверена, когда необходимость во мне отпадет, Абигор с радостью повторит тот опыт. Только я не боюсь исчезнуть.

- Будь умнее, Елейла, - вдруг стал серьезным Небирос. – Люцифер читает тебя как открытую книгу, но, несмотря на это, его влечет к тебе, к той силе, что заключена в глубинах твоей души. Будь покорна и преданна, тогда твое здесь положение будет только крепнуть. Я же готов оказать тебе любую помощь, если в том возникнет необходимость.

- Благодарю, - произнесла дева и слегка склонила голову.

Что ж, падшая решила не перечить судьбе. Если ей суждено сыграть роль наложницы сатаны, то так тому и быть. И когда настанет момент расплаты, она с  радостью примет смерть. Даже хорошо, если ее палачом будет Абигор, ибо он достойнейший из всех демонов. 

Елейла остановилась у края геенны, внизу полыхало пламя, а чуть выше демоны исполняли свой долг, подвергая души грешников жутким пыткам. Ни одна земная камера пыток не могла сравниться с тем, что имелось и творилось здесь. Крики и стоны мучеников сливались в единый гомон, превращались в песню боли и раскаяния. Дева смотрела на этот акт массового насилия и понимала то, что она никогда не сможет принять Ад.

По возвращении во Дворец, падшая столкнулась с Верделетом[5] и Бегемотом[6], они стояли в зале, о чем-то горячо спорили. Когда увидели Елейлу, сразу смолкли и нижайше поклонились:

- Приветствуем тебя,  демоница Елейла! – громко произнес Верделет.

- Вы уже начали готовиться? – присоединился Бегемот.

- К чему? – удивленно спросила дева.

- К большому пиру!

- Я ничего не слышала об этом.

И сейчас же демоны стушевались, нервозно затоптались на месте.

- Так, что за пир намечается?

- Если что, мы вам ничего не говорили, - чуть слышно прошептал Верделет и оба тотчас растаяли в воздухе.

- Мерзкие создания, - фыркнула Елейла и устремилась в свои покои.

И падшая была права, ибо эти демоны заведовали празднествами во Дворце, а когда в Аду устраивали пиры, то эхо сего жуткого действа доносилось даже до земли. Демоны предавались чревоугодию, устраивали оргии с наиболее привлекательными грешницами, коих заранее отбирали с особым трепетом, развлеченья ради заставляли мучеников танцевать на горящих углях, состязаться между собой, а проигравших бросали в пасть Ахерону[7].

У дверей в опочивальню деву поджидал Ваалберит, он любезно открыл ей дверь:

- Владыка просил, чтобы ты надела вот это, - протянул он сверток, перевязанный багровой лентой.

- Это для пира?

- Ох уж эти сплетники, - с наигранным расстройством произнес демон. – Я лично вырву каждому язык, пусть мучаются, пока не отрастет новый.

И Ваалберит откланялся.

Елейла положила сверток на кровать. Подарок Люцифера не вызвал в ней особого любопытства, посему она тут же отвлеклась на книгу, которую удалось незаметно взять из его библиотеки. Книга посвящалась святым, что ходили по земле и творили благие дела. Дева читала с упоением, ее глаза блестели от слез, ибо в воображении рисовались счастливые дни жизни в Небесном Царстве, путешествия с Михаилом  в Иерусалим, где он рассказывал тогда еще неопытной воительнице о важности их дела для людей, для тех простых смертных, чья жизнь полностью и всецело зависела от небесных воинов, от их преданности Отцу. Дева уже готова была предаться бдениям, как вдруг чья-то рука коснулась ее волос. Она сразу же встрепенулась и посмотрела на незваного гостя, пред ней стоял Люцифер. Он выглядел как-то иначе, точнее, его взгляд. Глаза сатаны оставались такими же черными, однако в той тьме что-то ожило, и это что-то хотело обратить на себя внимание.

- Ты даже не открыла, - заключил он, дотронувшись до свертка. – Почему?

- Не успела, - с опаской в голосе ответила падшая.

- Или же не захотела.

- Я прошу прощения, - склонила она по обыкновению голову.

- Все же, загляни на досуге, - произнес Люцифер, глядя на книгу.

Елейла в этот момент ощутила стыд, хотя сама не поняла, с чего вдруг ей стыдиться. Но сатана боле не стал смущать, он еще раз взглянул на книгу, затем на сверток и, молча, покинул покои.

Как только за ним закрылась дверь, дева сразу же схватила злосчастный сверток и развернула его. Поначалу ей показалось, что внутри платье, однако, когда достала содержимое, обнаружила, что это широкий отрез черной мерцающей ткани.  Она некоторое время смотрела с непониманием на столь странный подарок, но потом поднялась с кровати, подошла к зеркалу и произнесла:

- Желаю остаться нагой, - тут же ее одеяние обратилось темной жидкостью, которая стекла с тела и осталась лежать у ног плотным сгустком.

Падшая накрылась тканью, однако ей не понравилось, поэтому она принялась самыми разными способами прикладывать материю, но по-прежнему не выходило придумать путевого наряда. Когда фантазия иссякла окончательно, Елейла со злостью схватила свой меч и несколькими движениями проделала в ткани три отверстия, одно в центре - для головы, два других чуть ниже – для рук.

- Так лучше, - произнесла она, когда накинула на себя материю.

Странное одеяние скрыло нагое тело, открытыми остались лишь шея и предплечья. Ткань оказалась невероятно тонкой и мягкой, при соприкосновении с кожей ощущалась прохлада, коей здесь так не доставало, да и выглядел наряд весьма неплохо.

От созерцания своего образа в зеркале, ее отвлекли шаги. И снова в покои вошел Ваалберит:

- Прошу, вам пора.

Не говоря ни слова, Елейла устремилась за демоном. Уже скоро до ушей донеслись звуки музыки и чем ближе они подходили к центральной зале, что достигала пятисот метров в диаметре и была во Дворце самой большой, тем  громче звучала адская мелодия хаоса, перебиваемая голосами и смехом демонов.

Когда дева вышла, на нее устремили взоры все присутствующие здесь, коих насчитывалось огромное множество. Безусловно, здесь присутствовали демоны лишь высшего и среднего порядка, помимо мужчин на празднестве присутствовали и женщины – демоницы искусительницы, все они обладали небывалой красотой, держались прямо и гордо, тела их облачали весьма откровенные, но при этом роскошные наряды. Мужчины тоже не уступали, многие демоны выглядели как истинные щеголи, однако присутствовали и те, чьи лица и тела были изуродованы до неузнаваемости, такими их сотворил сатана, дабы наводить на детей божиих страх и ужас.

Демоницы провожали Елейлу надменными и ненавистными взглядами, а мужчины похотливо посмеивались и постоянно перешептывались между собой, но падшая и не думала тушеваться, в глубине души она презирала их и желала каждому мучительной смерти. Ваалберит вел деву сквозь толпу, когда же они оказались на другом конце залы, демоны расступились и взору Елейлы предстал сам Люцифер, он сидел в вырезанном из мрамора кресле, что стояло на невысоком постаменте, рядом с ним стояло кресло меньшего размера.

Стоило деве подойти к постаменту, как Люцифер поднялся, и хотел было проводить ее ко второму креслу, однако Елейла обошла положенное место и встала рядом с Владыкой, как и подобает стоять воинам. Абигор все это время находился чуть позади хозяина, его искренне удивило поведение падшей, однако не меньше был удивлен сам сатана.

- На этом пиру, - произнес недовольно Люцифер, - ты желанная гостья, а не воин. Окажи честь, сядь.

- Я ваш воин, таковой вы сделали меня, таковой я и останусь, - очередной раз она проявила гордость.

- Что ж, твоя воля, - сквозь зубы процедил сатана, после чего поднялся, заставив тем самым всех смолкнуть, и громко провозгласил. – Да начнется пир! Вы мои дети, мои демоны и демоницы – заслужили праздника! Возрадуйтесь же! Пусть этой ночью вина текут рекой, пусть ваша похоть не знает границ, пусть грешники еще раз пожалеют о тех деяниях, которые творили на земле!

Тут же послышался гул и улюлюканье, следом зазвучала громкая музыка, демоны, как и велел сатана, возрадовались адскому пиру.

Елейла смотрела на все происходящее подобно демонам стражникам – без эмоций, однако внутри испытывала отвращение. К Люциферу тем временем то и дело подходили ваахи, советники и прочие благородные мужи, Владыка терпеливо выслушивал их, что-то отвечал, но было видно, насколько он рассержен. Вскоре и вовсе подозвал к себе Абигора, потребовав оградить себя от назойливости визитеров. Пока говорил, без конца поглядывал на Елейлу, когда же закончил, встал и подошел к ней:

- Ты выставила меня в дурном свете, - прошептал  ей  на ухо. – Неужели в тебе нет и капли уважения?

Вдруг взгляд девы вспыхнул, она резко повернулась к нему:

- Чего ты хочешь, Люцифер? Мне не нужны все эти адские балы, не нужны дары, я никогда не смогу ни оценить, ни принять твоих стараний. Так, скажи мне, чего ты добиваешься? Очередной раз подвергнуть мою душу пыткам, ибо смотреть на это, - окинула она взором беснующуюся толпу,  – для меня пытка.

Сейчас на лице сатаны поселилась радость, будто он, наконец, получил то, чего так долго хотел.

- Желаешь покинуть веселье?

- Да, - уже без прежнего задора ответила дева.

- Хорошо. Считай, что тебя здесь и не было.

В следующее мгновение они оба оказались в его покоях. Елейла прекрасно понимала, зачем она здесь. Ведь этот пир был неким обрядом, прелюдией.

- Здесь тебе больше нравится? Или моя компания для тебя тоже нестерпимая мука?

Но вместо ответа, падшая подошла к нему вплотную, заглянула в черные глаза, а после аккуратно, будто крадучись, поцеловала.

- Я знаю, чего ты хочешь, - прошептала она, склонившись к его шее. – И раз того желает Владыка, я не смею отказать.

- Мне нужно, чтобы того хотела и ты.

- Я хочу.

Тогда Люцифер запустил руки ей в волосы, слегка потянул за них, отклонив голову назад:

- Не лги мне… ты не хочешь, ты ненавидишь меня.

- Так помоги мне захотеть.

Сейчас ее лицо поглотил полумрак, лишь черные глаза продолжали сиять.

И сатана боле ничего не сказал, он взялся пальцами за края ткани у шеи падшей и медленно разорвал, материя подобно траурнице[8] единожды вспорхнула и плавно слетела вниз.

Елейла в свою очередь сняла с него рубашку, впервые она лицезрела обнаженный торс Владыки Ада. Красивое рельефное тело пленило ее, греховность мыслей боле не смущала, а желание близости сковало разум подобно огненному обручу.

Люцифер видел ее взгляд, слышал ее дыхание, ощущал ее трепет, отчего его желание только росло.

- Этой ночью ты станешь моей навсегда, - серьезным голосом сказал он. – Ни одно существо боле не посмеет к тебе приблизиться, такова моя воля.

- Я знаю, что такое преданность.

Неожиданно падшая ощутила под ногами воду, вскоре вокруг них все преобразилось. Исчезла мебель, комната обратилась пустой залой с колоннами, полы которой были покрыты гладким мрамором бурого цвета, однако поверхность застилала вода, доходившая до щиколотки девы. Здесь всюду царил полумрак, потолки как всегда утопали во тьме.

Сзади к падшей подошел Люцифер, он аккуратно убрал ее волосы с правого плеча, затем поцеловал его, скоро Елейла заметила, что руки сатаны приобрели багровый оттенок.

- Таков я есть, - прошептал он.

- Могу я смотреть на тебя?

- Если настолько сильно желание, - говорил он и продолжал целовать ее спину, шею.

Елейла аккуратно высвободилась из объятий и повернулась к нему лицом. Люцифер был таким, каким его описывали святые, но они умолчали о его истинной красоте. Ни красная кожа, ни желтые глаза, ни рога не смогли испортить того, чем сатана был награжден при рождении. Все в нем говорило о величии, о воле и силе характера, о превосходстве.

Сейчас Елейла опустилась на колени, погрузившись ногами и бедрами в горячую воду, за ней следом опустился и он.

- Я хочу познать тебя полностью, хочу ощущать твое внутреннее тепло, - говорил он.

Сатана медленно положил ее на спину, затем коснулся колен и аккуратно развел их в стороны. Елейла в этот момент вскинула руки вверх, отчего в разные стороны полетели брызги. Люцифер тотчас поймал ее руки, заключив кисти в свои ладони. Тогда дева опустила их у себя за головой, потянув за собой и его. Сатана оказался над ней, он уперся локтями в пол, а его бедра оказались как раз между ног падшей.

- Ты не такая уж и набожная, - усмехнулся Люцифер, глядя ей в глаза.

- А ты не такой уж и Владыка…

Ее слова заставили сатану улыбнуться еще шире.

Он склонился к ней, его губы касались лица, шеи, ключиц, отчего Елейла издала легкий стон, ее тело слегка выгнулось, подавшись навстречу  сатане. Горячая вода буквально удерживала падшую, не позволяя делать резких движений, что доставляло Люциферу искреннее наслаждение. Он продолжал целовать ее тело, прикасаясь к коже то губами, то кончиком языка. Желание нарастало в обоих, когда же сатана опустился ниже пупка, Елейла вздрогнула и схватила его за руку:

- Я хочу тебя, - произнесла с придыханием. – Но мне нужно, чтобы ты был рядом, чтобы крепко  держал меня.

Люцифер снова оказался над ней, капли воды бежали по красной коже и капали  ей на лицо, грудь, живот. Сатана прижался к стройному телу, начал чувственно целовать ее губы, и в следующую секунду овладел отныне своей Елейлой. Он резко вошел в нее, заставив деву напрячься и стиснуть зубы, однако уже скоро страсть окончательно овладела обоими.

Дева отдалась на волю чувств, доселе ее тело не знало прикосновений или поцелуев, а сердце – не понимало желаний. Но эта ночь стала откровением не только для падшей, Люцифер так же испытал то, чего с ним еще не было, хотя до сего момента считал себя крайне искушенным. Он ощутил какое-то внутреннее влечение, то было не похотью или физическим желанием, а чем-то более тонким и неосязаемым, что всколыхнуло его давно усопшую душу.

Оказавшись вовлеченным в столь рискованную игру, сатана на мгновение потерял контроль, чем тут же воспользовалась дева. Теперь она была сверху. Склонившись над своим хозяином, который смотрел на нее огненными глазами, Елейла коснулась ладонью его лица, провела кончиками пальцев по губам, носу, лбу, дотронулась сначала до одного рога, потом до второго. Все это время во взгляде сатаны чувствовалось напряжение, он будто ждал ее вердикта, но падшая, не сказав ни слова, просто легла головой ему на грудь.

Несмотря на феерию чувств, ни один из них не признался в откровениях, которые посетили их сегодня.  

Глава 12

 Ну вот, я очередной раз осиротела. Пусть всего лишь на год,  тем не менее, это больно. Димон попросил не провожать, я и не провожала, но все же смотрела в окно, как он стоит у входа в компании еще пятерых ребят – таких же будущих солдат и прощается с друзьями, как жмет руку Гелику, как натягивает на плечо увесистую сумку и как все семеро устремляются к воротам.

Гелику повезло, он-то в армию не пойдет. У него еще в семилетнем возрасте нашли какой-то порок развития, то ли в сердце, то ли в почках, в общем, ему обеспечен военный билет по уходу из детдома и полная свобода.

А я! А что я? Рокси еще два года куковать в этой дыре, протирать штаны в школе и работать в магазе Коляна. Кстати, кого теперь найдет мой босс на замену покойному уроду? Мне не жаль Генку, совсем. Таким тварям не место на земле, однозначно.

Да и с мажором еще поговорить надо…

Как только вернулся Гелик и сообщил мне, что Димас благополучно сел в автобус, я решила пойти в землянку. Хотелось прогуляться, подумать, помолчать.

Пока шла, размышляла над тем, как же мне надоел здешний пейзаж, изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год я смотрю на эти поля, смотрю на далекую, слишком далекую кромку леса, до которого не дойти. Если бы не мажор, так бы и продолжала пялиться на местные «красоты». А так хоть в город разок скаталась. Да, я помню город, помню Дом малютки, но эти воспоминания пусты и безжизненны, они не рождают ностальгии, скорее наоборот.

На подходе к землянке до ушей донесся шелест. Блин, что за хмырь нашел буян? Бомж? Хотя, откуда здесь бомжи… Я медленно подошла к краю и аккуратно заглянула внутрь. Никого! Черт, у меня уже слуховые галлюцинации, дожила.

Вдруг за спиной раздался голос:

- Простилась со своим качком?

Я аж подпрыгнула от испуга, а когда повернулась, запустила в мажора своим ранцем:

- Заколебал пугать!

Он поймал ранец и расплылся в довольной улыбке:

- Да ладно, так куда веселей, - но тут улыбка сошла с его лица. – А вообще, как себя чувствуешь после вчерашнего?

- Может, ты удивишься, но здесь у нас домогательства и насилие не такая уж и редкость. Только за прошлый год в казармах старшаки испортили пятнадцать девчонок, кого по пьяни, кого в наказание, а кого просто так.

- Ну, а ты?

- А что я? Меня защищали Димас с Геликом. Так что, гопота местная всегда обходила стороной.

- И что у тебя с этим Димасом?

- А тебе какое дело? Мы типа встречаемся, - пожала я плечами, хотя сама до конца так и не поняла, начали мы встречаться или нет.

- Выходит, любовь?

- Слушай, - меня как-то поднапряг этот односторонний разговор, - тебе-то что? Или тоже решил подкатить?

- Я? – засмеялся мажор. – К тебе? Ну, знаешь ли…

- Чо это? Мордой лица не вышла что ли? Или вам подавай только таких? – и я вытянула губы, изобразив утиный клюв, чем рассмешила мажора еще сильней.

- Сказать честно? – сейчас он снял солнечные очки и посмотрел на меня своим самодовольным взглядом.

- Говори.

- Ты необразованная, - загнул он указательный палец, - невоспитанная, - загнул средний, - и неухоженная девица, - загнул безымянный.

- Да пошел ты, - прошипела в ответ и хотела уже подняться, чтобы уйти.

Однако он встал следом, подошел ко мне и аккуратно усадил обратно:

- Не горячись. Подкатывать, как ты выразилась, я не собирался, какой бы ты распрекрасной ни была.  Как уже говорил, моя задача – сопроводить тебя к отцу.

- Ок, - уселась я на матрац. – Тогда расскажи, наконец, кто мой папаша.

- Чтобы понять, кто твой отец, ты должна понять, кто я, для начала.

- И кто ты?

- Демон.

- Ну, допустим. Раз мы разобрались, что ты демон, то мой отец… - и я застыла на последнем слове в ожидании продолжения от него.

- Люцифер.

- Ага, - как-то неуверенно кивнула я. – Супер, чо. То есть мой папаня есть Дьявол, типа там Ад, грешники и все дела.

- Все иронизируешь, - разочарованно вздохнул мажор. – Неужели тебе недостаточно было того, что я показал.

- Ты как бы извини меня, но довольно сложно поверить в это.

- Что же мне сделать, чтобы ты поверила?

Мажор смотрел на меня, как на конченую идиотку.

- Покажись во всей красе, копыта там, рога, хвост.

- Боюсь, я разочарую тебя, принцесса. Нет у меня ни копыт, ни рогов, ни хвоста.

- А что есть? – изобразила я разочарование.  – Слушай, ну раз ты решил меня убедить, так убеждай.

- Ладно, черт с тобой.

- Со мной, со мной, вот прям напротив сидит, - захихикала я.

- Не шути, а то передумаю.

Я аж заерзала от нетерпения. Конечно, после всего того, что уже видела, во мне не осталось сомнений в сверхъестественности Абигора, но в нем еще столько оставалось загадок, а я была настолько любопытной от природы…

Мажор тогда выпрямился, его взгляд снова застыл, как было в кладовой магазина. Образ начал мерцать и искажаться, по его коже будто волны побежали. Глаза Абигора полностью почернели, а кожа приобрела холодный серый оттенок.

- Ого, - только и вырвалось у меня.

- Довольна? – спросил он более низким стальным голосом.

- Погоди-погоди, - я поднялась с места, подошла к нему, принялась разглядывать. – Ни фига себе, - бормотала под нос. – А можно тебя потрогать?

- Рискни, - нехотя ответил он.

Я дотронулась ладонью до его руки, затем до щеки:

- Холодный. Ты вообще точно живой?

- Живой-живой.

Когда трогала его, Абигор без конца кривился, по взгляду невозможно было понять, что он испытывает, но по мимике стало ясно – ему, по меньшей мере, противны мои прикосновения.

- Ладно, я закончила.

Не прошло и секунды, как он снова стал обычным мажором с бледной кожей и черными холодными глазами.

- Теперь поверила?

- Ну, выглядел ты убедительно. Только одного понять не могу, как я – дочь самого, - и указала пальцем вниз, - оказалась брошенной и всеми забытой?

- Печальное стечение обстоятельств, - без какого-либо намека на эмоции, заключил мажор из Ада.

- Конечно, - стало так обидно от его слов. – Всему виной обстоятельства. Знаешь, - мне вдруг захотелось послать этого черта на три веселые буквы, но сдержалась. – Передай папаше, что во мне ничего примечательного нет. Я невоспитанная, неграмотная и неухоженная. Типичная оборванка, которая уже давно смирилась с положением сироты. В казармах большая часть ребят надеются найти своих предков, они злятся на них, но все равно хотят найти. А мне никогда не хотелось воссоединения с родней, даже о приемной семье давно перестала думать. Так что… Возвращайся-ка ты в Ад, преисподнюю или где вы там обитаете и скажи папику, что дочка ненавидит его и видеть не желает, что справится по жизни без его подачек, телохранителей и прочей никому не интересной фигни.

- А мать? О ней не хочешь узнать?

- Ты видимо плохо расслышал, мне плевать. Они не захотели меня знать, когда я в них особенно нуждалась, а сейчас нужда прошла. И да, ты абсолютно прав в том, что я хреновый претендент на роль дочери Дьявола.

- Ситуация, однако - снова издевательски улыбнулся он, что меня убило в конец.

- Да ты посмотри на себя, - подошла к нему и посмотрела сверху вниз. – Тебе же абсолютно параллельно на меня и на всю эту историю. Думаешь, я такая дура, что ничего не замечаю? Да, знаю немного, школу пропускала часто, но чувствую людей хорошо. Ты внутри пустой, сожри монетку и будет она звенеть в тебе пока не прос…, а ладно, - решила не договаривать, все равно нет смысла. – Уезжай, Абигор, - я сказала эти слова с такой болью, что чуть не заплакала.

- Сколько смотрю на тебя, - произнес он как-то слишком душевно что ли, - все не могу понять, на кого ты больше похожа. А иногда и вовсе думаю, что ни на одного из них.

- Сама на себя я похожа.

- Возможно, я действительно ошибся и нашел не ту, - продолжил язвить.

- Возможно.

Я больше не выдержала. Этот гад каждый раз выводит меня из равновесия. И как только у него это получается? Вроде сидит тихо, минимум слов, минимум телодвижений, но бесит при этом нереально.

- Все! – сказала громко и четко. – Хватит! Мы не слышим друг друга и не понимаем. А если проще, ты меня бесишь.

- Вот сейчас ты похожа на мать.

- Чем это?

- Мы с ней, как бы это правильно выразиться, недолюбливали друг друга.

- Она что, тоже из ваших? Тогда все понятно.

- Нет, она была другой, - затем он поднялся, подошел ко мне. – Нам придется общаться. И ты встретишься с отцом, вернешься домой.

- Куда? Где мой дом? В адское пекло? Ага, спешу и падаю.

- Там не совсем так, как ты себе представляешь, как все люди представляют. И чем раньше мы уйдем, тем лучше. У меня не так много времени на задушевные беседы с тобой. Если не договоримся по-хорошему,  я уведу тебя силой.

- Уверен? – да этот псих бросил мне вызов.

- Вполне, – усмехнулся он. 

- Ну, посмотрим.

- Нечего смотреть. Даю тебе времени до завтра. Подумай и прими правильное решение. Детдом, улица – это не место для тебя, ты же понимаешь. Ты же хочешь освободиться, уехать, начать новую жизнь?

- Да, хочу. Но хочу сама решать, куда мне ехать и как жить дальше. И, полагаю, ваш Ад немногим отличается от нашего детдома. Одну тюрьму на другую я менять не буду.

- В общем, завтра в восемь вечера на этом же месте. Не придешь сама, я появлюсь в самый неожиданный для тебя момент.

И мажор исчез. Просто растворился в воздухе.

Странно, что-то он заторопился, видимо адский папка накрутил ему хвоста. Но сдаваться без боя я не собираюсь, менять одну дыру на другую – нет уж, спасибо. И пока у меня есть время, надо делать ноги. То, что от мажора меня никто не спасет – я уже поняла, жалко Гела бросать, да и вообще, уходить придется по-английски. Все-таки есть надежда, что демон не поймет моих планов и не сможет помешать, в конце концов, не всевидящий же он. Уйду куда-нибудь подальше, а как все утрясется, если вообще утрясется, найду Димаса с Геликом.

Конечно, не случись в моей жизни синюшного мажора, я бы досидела два года в казармах, все-таки лучше хлебать их баланду и спать на скрипучей койке с проваленным матрасом, чем бомжевать на улице, но сейчас выбора у меня не было. Ко всему прочему, я все еще не доверяю этому полудохлому созданию, мозг еще не готов окончательно принять случившееся.

Бежать решила вечером, до леса порядка тридцати километров, возможно за вечер  и всю ночь доберусь, а оттуда уже выйду к дороге, поймаю тачку. План, конечно, неидеальный, но другого варианта нет. Если царьки поймают на остановке, что вероятнее всего, получу я сполна.  

Когда вернулась в детдом, у входа встретила Гела, выглядел он как-то странно. То ли бухой, то ли вообще под кайфом. Я тут же подошла к нему, потрепала за плечо:

- Эй, ты чего? – заглянув ему в глаза, аж обалдела. Гел стоял со стеклянным взглядом, смотрел куда-то сквозь меня. – Гелик? – потрепала сильнее. – Очнись!

- Да здесь я, - невнятно пробормотал он. – Чо пристала?

- Меня не было каких-то пару часов, где успел так надраться?

- Ребята угостили, сегодня же вроде как проводы у нас, - наконец-то Гел ожил, начал выговаривать слова.

- Блин, не пугай меня больше. И, кстати, заканчивай пить. Зачастил ты что-то.

- Да ладно, не строй из себя мамку-то. Мне через месяц уже восемнадцать, - усмехнулся он.

- Пойдем, умоем тебя. Если Иваныч засечет бухим, отведет к Удаву. А тот в подробности не вдается.

Я проводила Гела до душевой, упросила уборщицу дать ключ на полчаса, за что пообещала ей вымыть полы там же, затем затолкала горе-друга под душ, стащила с него толстовку, стянула джинсы, кеды:

- Рокси, Рокси-шмокси, - все шутил Гел и пытался затащить меня с собой. – Давай вместе, одному скучно.

- Блин, да когда же ты угомонишься, - я старалась вывернуться из его рук и открутить вентиль. – О! Наконец-то!

Холодная вода хлынула сверху, конечно же, досталось и мне: волосы, футболка промокли насквозь, джинсы.

- Ну, получишь ты у меня, - скрипела я зубами, пока удерживала эту тушу под водой.

Спустя десять минут Гелик пришел в себя.

- Все, все, - заговорил человечьим языком. – Отпусти!

Я отпустила его, после отжала себе волосы, обтерла полотенцем руки и шею. Гелик вытерся следом и принялся натягивать шмотки.

- Иди ты, - произнесла усталым голосом.

- Ну, прости, Рокс… - заскулил этот верзила.

- Не, я серьезно. Иди, давай. Вали в свое крыло. Мне нужно привести себя в порядок.

- А, понял! Все, удаляюсь.

И когда он стоял в дверях, то обернулся и сказал:

- Правда, прости меня. Я больше так не буду.

Проводив его, закрыла дверь и начала раздеваться. А когда встала под душ, почувствовала жуткую слабость во всем теле, холодная вода не бодрила как обычно, скорее наоборот, отбирала последние силы. Сейчас как никогда хотелось оказаться в объятиях своего терминатора, но он теперь далеко.

Закончив с душем, как и обещала уборщице, вымыла пол, затем отдала ей ключ и потопала в свой блок. Времени сейчас было около пяти вечера, до ужина оставалось два часа, за это время нужно успеть собраться, прихватить у Карины пару бутеров и, дождавшись ужина, свалить, пока народ будет занят едой.

И вот, часы показали шесть тридцать. Пора действовать. Я взяла ранец, куда сложила сменную одежду, свой ужин, деньги, какие удалось скрыть от царьковских лап, и тихонько пошла в сторону лестницы. К счастью, путь был свободен. Охранник как всегда храпел на посту, так что я беспрепятственно покинула казармы. Переклички сегодня все равно не будет, поэтому меня не хватятся до завтрашнего утра, за это время я успею дойти до леса.

Идти решила своим секретным путем - мимо брошенных домов, церкви, а дальше по проселочной дороге и уж потом через поле.

 Солнце медленно клонилось к закату, ветра почти не было. Я быстро миновала дома и церковь, вышла на дорогу, а спустя еще минут двадцать устремилась в поле. Высокая трава приятно шелестела, полевые жаворонки то и дело вспархивали и уносились куда-то ввысь, а потом снова опускались, прохладный вечерний воздух наполнился свежестью.

За два часа удалось прилично уйти от дороги. Честно говоря, я даже расслабилась, на душе как-то полегчало. Да, впереди меня ждет неизвестность, и я уверена, масса трудностей, но зато моя жизнь будет принадлежать только мне.

Мысли уносили далеко, в голове рисовались картины интересных мест, куда хотела бы попасть, что называется, совсем замечталась, только вот, когда вернулась в реальность, заметила странные тени, они буквально носились по поверхности поля. Но стоило поднять голову и посмотреть на небо, как тени исчезли. Может, сапсаны устроили драку в воздухе? Ерунда какая-то… Не прошло и пяти минут, как тени снова появились, их было около пяти. Они то разлетались в разные стороны, то сливались воедино.

Тут до ушей донесся резкий короткий хлопок, за ним последовало жуткое гудение, как от большого трансформатора, потом снова хлопок. Я вертела головой, но ничего не видела вокруг. Неожиданно меня схватили и повалили на землю. Не успела опомниться, как обнаружила над собой мажора.

- Лежи тихо, - процедил он.

- Как? Откуда? – пробормотала я, но тут же замолчала, так как мажор зажал мне рот рукой.

Он нервно оглядывался, в основном смотрел наверх. Тогда и я подняла глаза. Высоко над нами метались те самые тени, затем снова послышалось гудение, от него у меня заболела голова, но хуже всего почувствовал себя Абигор, он зажмурился и стиснул зубы, его пошатнуло в сторону, а потом мажор и вовсе застыл, будто его паралич сковал.

Вскоре и я ощутила разрывающую головную боль, та нарастала с каждой секундой, тогда же не вытерпела и закричала, скорее даже завизжала. Визг какой-то вибрацией прокатился по полю. В этот момент Абигор пришел в себя, а тени наверху исчезли, вместо них появилось нечто одно. Оно стремительно летело на нас, а когда оказалось в паре метров над землей, вдруг зависло.

- Не успел, - со злостью прошептал мажор.

После он встал, и я увидела у него в руке меч, мать его дери, меч! А то, что парило в воздухе начало приобретать очертания. Спустя пару минут непонятное мерцающее синими и голубыми оттенками пятно трансформировалось в человека, но не простого, а с длинными черными крыльями.

- Гадриэль, - недовольно усмехнулся Абигор.

- Абигор, - тот склонил голову, затем опустился на землю, и его крылья исчезли. – Давно не виделись.

- Ну, что? Разрешим все споры сразу, - предложил мажор.

- Боюсь, в другой раз, - ехидно улыбнулся тот. – У нас был уговор. Нарушаешь, демон. Нехорошо.

- Она дочь Владыки. Этим все сказано.

- Она дитя двух миров, не тебе решать ее судьбу. И не мне, - перевел он взгляд на меня. – Будем знакомы. Я Гадриэль, твой почти ангел-хранитель. И еще, в следующий раз, когда решишь закричать, предупреждай. Уши закладывает.

- То есть, - я сейчас находилась в прострации. – У меня есть персональный демон и ангел. Как в тупом мультике.

- Вроде того, - нагловато заявил ангел.

- Зря ты не пошла со мной сразу, - с некой горечью в голосе произнес мажор.

Я же, не говоря ни слова, развернулась в обратную сторону и пошла неуверенным шагом, а эти двое отправились следом, заняв места по обе стороны от меня. Мажор выглядел как обычно - стильно и дорого, ступал расслабленно, а вот второй чувак смотрелся странно, на нем был черный кожаный костюм с кучей ремешков, карабинов и еще чего-то, такие только в секс-шопах продаются для любителей жестких развлечений, на внешней стороне бедра правой ноги у него были закреплены ножны, в которых крепко сидел, очевидно, тоже меч.

Когда мы вышли к дороге, я повернулась к ним:

- И что теперь? Я так понимаю, завтрашняя поездка в Ад отменяется, - обратилась к Абигору.

- Иди в детдом, - спокойно, но жестко ответил он. – Завтра поговорим.

- Зачем обращаешься с девушкой столь неуважительно? – заулыбался Гадриэль и одарил меня добродушным взглядом темно-синих глаз. – Тебе действительно лучше вернуться, а завтра я расскажу обо всем, о чем умолчал этот тип.

- И о многом умолчал? – посмотрела я на мажора.

- Слишком о многом, если не сказать обо всем, - произнес ангел.

 

Послание двенадцатое

Елейла проснулась в постели Люцифера одна.

Она долго лежала и рассматривала комнату, взгляд блуждал по мебели, книгам, потолку, но думала дева совершенно о другом – о проведенной ночи с сатаной, о новых ощущениях. В теле чувствовалась легкая истома, кожа все еще помнила его прикосновения, тепло.

Вскоре за дверью послышались шаги, его шаги. Владыка вошел в опочивальню, проследовал до кровати и остановился в паре метров от той. Он смотрел на падшую странным непонятным взглядом, вроде бы хотел что-то спросить, но не решался, тогда Елейла заговорила первой:

- Мне было хорошо с тобой.

Однако Люцифер продолжил молчать, он лишь подошел еще ближе и сел на край кровати. Его молчание вызвало в деве бурю эмоций, она выбралась из-под одеяла, схватила шелковое покрывало, что лежало поверх, обернулась, затем слезла с кровати и собралась уже покинуть покои, как вдруг он схватил ее за руку.

- Я не позволял тебе уходить, - произнес чуть слышно, после чего подтянул ее к себе.

Елейла оказалась у него между ног, она чувствовала кожей его дыхание, видела смятение в глазах.

- Тогда почему молчишь? – прикоснулась пальцами к его волосам, затем спустилась к скулам.

- А нужно что-то говорить?

- Видимо, нет, - Елейле было больно, прошлой ночью сатана силой вырвал ее из прочной скорлупы, оставил без защиты, сбил с толку.

Люцифер видел ее внутреннюю боль, ощущал легкую дрожь тела. Он аккуратно приподнял ее руки, позволив покрывалу упасть.

- Что ты хочешь от меня услышать? – спросил и прикоснулся губами к груди.

- Я не знаю, мне неведома природа чувств, – дева слегка подалась вперед, навстречу поцелуям.

Сатана обхватил ее за талию и увлек за собой на кровать. Елейла откинулась на множество подушек в изголовье, согнула ноги в коленях, чем дала понять своему хозяину, что готова принять его. Но Люцифер не торопился, он навис над ней, затем дотронулся средним и безымянным пальцами до яремной ямки, почувствовал глубокое дыхание, после аккуратно начал спускаться ниже, повторяя рукой узоры на ее коже, Елейла в этот момент сжала руками простынь, но спустя секунду отпустила. Когда пальцы коснулись внутренней части бедра, дева очередной раз напряглась, скоро она ощутила их внутри себя.

- Мне кажется, я нашел подходящие слова, - прошептал он совсем рядом с ее ухом. – Ты мой самый сладкий грех.

Тогда Елейла приоткрыла глаза и посмотрела на него с таким желанием, преданностью, что Люцифер боле не захотел ее мучить, он убрал руку, после взял ее за ноги и стянул с подушек вниз. Спустя мгновение сатана уже был в ней.

Удивительно, как они оба менялись в момент страсти. Они становились рабами друг для друга. Люцифер всеми силами пытался не поддаться ее власти над собой, однако, сам того не заметив, уже давно поддался. Не только красота и сила падшей пленили Владыку тьмы, его пленила чистота. Даже покорившись, Елейла не изменила своей природе, ее душа осталась светлой, а, как и задумал Отец, свет и тьма были созданы, чтобы существовать рядом, ибо в этом Творец видел баланс.

Завершающим аккордом их страсти стал взрыв, который гигантской волной прокатился по телам обоих.

Елейла лежала на его груди, гладила ладонью его руку, ей было хорошо с ним, даже больше, дева ощутила в себе перемены, некую легкость, будто доселе сковывающие кандалы исчезли. Было стыдно признавать, но сатана открыл для нее двери в особенный мир, прекрасный и желанный. И абсолютно точно, останься она в Небесном Дворце, такого бы с ней не произошло. Да, дева продолжала бы служить Отцу, спасать мир от нечисти, однако разум ее и сердце остались бы холодны и черствы, ибо воинам не суждено познать иную природу своего существования.

Спустя какое-то время в дверь опочивальни постучали, то был Ваалберит.

- Я не хочу, чтобы меня видели, - сразу всполошилась Елейла и начала натягивать на  себя одеяло, чем рассмешила Люцифера.

- Не переживай, весь Дворец и так в курсе, что ты моя.

- И что говорят? – совсем растерявшись, спросила дева.

- А тебе это так важно? Демоны - существа испорченные, они всегда будут что-то говорить, такими я их создал, - сейчас он склонился над ее лицом и поцеловал настолько страстно, что падшая невольно ощутила новое желание. – Не бойся, - произнес он после поцелуя. – Я пойду в залу, необходимо обсудить кое-что, а ты пока можешь воспользоваться моими покоями. И да, - сказал он с усмешкой. – Библиотека в твоем распоряжении.

Когда Люцифер покинул опочивальню, Елейла встала с кровати, обернулась в покрывало и принялась ходить взад-вперед. В ее душе происходила борьба. Сознание всеми силами пыталось убедить в том, что сатана погубит ее, тогда как сердце желало его, и желание это быстро росло.

- Что же я творю, - шептала она. – Как? Как я могу… Но ведь не он искуситель, это я… я предала свои идеалы, предала все, во что верила. Он Люцифер, он никогда, никогда не изменит свою суть, не ступит на путь исправления и не примирится с Отцом. Он поглотит меня, превратит в подобие Лилит. Я стану тем жутким созданием, которого будут бояться даже демоны. Нет, нельзя… Нельзя допустить чувств. Люцифер не достоин любви.

Падшая даже не догадывалась, что сатана сейчас, сидя в кресле за столом, в окружении маститых воинов-демонов, ваахов и главнокомандующих легионами, слышит ее. Их голоса в тот момент слились для него в малопонятный гомон, Люцифер испытал ярость, он сжал руки в кулаки, его глаза засияли желтым огнем. Вдруг до плеча дотронулся Ваалберит:

- Владыка, вам неугодны чьи-то речи?

- Что? – очнулся сатана и посмотрел на сидящих.

Все демоны смолкли, в воздухе повисло напряжение, некоторые воины так вообще опустили головы в ожидании гнева своего хозяина.

- Нет-нет, - произнес уже спокойно Владыка. – Пусть продолжают.

- Когда вы желаете выпустить перерожденных воинов? – спросил Абигор у сатаны. – Они уже готовы нести службу.

- Скоро. Эти воины очень ценны для нас. Неизвестно как скоро нам удастся возобновить охоту, поэтому использовать имеющихся будем только при крайней необходимости.

- Нам донесли, - произнес Габрион, главнокомандующий легионом демонов всадников. – Что Небесный Дворец планирует нанести нашим представителям на земле неожиданный визит. Союз сторожил под ударом, в последнее время они слишком явно внедряли своих в судебные власти, чем и привлекли внимание архангелов.

- Сколько планируется небесных воинов? – вступил Небирос.

- Порядка десяти. Сторожили плохо защищены, поэтому, если будет совершено внезапное нападение – они трупы.

- Я понял, - ответил Люцифер. – Отправляй своих, - посмотрел он на Габриона. – А в помощь, так уж и быть, возьмите одного перерожденного. Посмотрим, как он себя проявит в бою.

 - А Елейла? – снова обратился к сатане Абигор. – Ее не желаете послать? Во время сражения, можно было бы незаметно для остальных увести пару-тройку воинов.

- Не сейчас! – резко ответил Владыка. – Она – наше стратегическое оружие. Если бросать ее в каждую горячую точку, то можно смело распрощаться с нашими планами. Наши легионы  столетиями сражались с Небесной армией и нередко побеждали. Габрион, я уверен, и сейчас прекрасно справится, тем более, с перерожденным в строю.

На его слова Абигор склонил голову в знак согласия и боле о Елейле никто не говорил.

По завершении совета демоны разошлись, лишь Люцифер остался сидеть за столом. Он все прокручивал в голове слова падшей, а также проведенное с ней время. По природе своей Владыка любил подчинять, но с ней ему не хотелось давить,  он желал ее искреннего согласия, принятия бытия в его обители.

Сатана не умел любить, не признавал и не хотел этого чувства, ибо носитель сего чувства по его убеждению становился уязвимым и подверженным влиянию, терял контроль. Но с Елейлой он ощутил непонятные порывы и как бы ни пытался с ними справиться – ничего не выходило. К тому же сказанные девой слова ввергли его в еще большие сомнения.

От мыслей отвлек Ваалберит, советник подошел к столу:

- Позволите? – спросил демон.

На что сатана кивнул и указал на кресло.

- Благодарю, - советник сел напротив Владыки и с прищуром посмотрел на своего хозяина. – Что вас так тревожит?

- Она, - коротко и быстро ответил Люцифер.

- Елейла особенная, она идеальный воин, но и соблазнительна до безумия. Такая может увести за собой, только вот вопрос, куда.

- Я хочу, чтобы она принадлежала мне целиком и полностью. Хочу быть уверенным в ней. Как ты думаешь, Ваалберит такое возможно?

Но советник покачал головой в знак отрицания:

- Увы, Владыка. Елейла никогда не подчинится вам до конца, ее дух будет противиться до последнего. Либо вы примите ее такой, но тогда каждый раз будете действовать на удачу, либо отступитесь, что предпочтительнее. Помните, она воспитана воинами света, Архангелы посеяли в ней зерно, которое дало глубокие корни.

- Искушение слишком велико.

- Вспомните Лилит. И да, я согласен, Елейла ей не ровня, однако что тогда, что сейчас вами руководит страсть. И исход будет одинаков.

- Я тебя понял, - слегка улыбнулся Люцифер. – Можешь идти…

- Как вам будет угодно.

И советник поспешил удалиться.

Проведя еще какое-то время в одиночестве и, поразмыслив над ситуацией, сатана решил проявить стойкость и не позволить влечению затуманить свой разум. Падшая стала наваждением, а наваждение имеет свойство исчезать так же неожиданно, как и появляться.

На пути в опочивальню, Владыка вдруг остановился. До его ушей донеслись далекие звуки, то был ее голос, падшая тихо напевала какую-то мелодию, и эта мелодия лилась не из его покоев.

Елейла действительно покинула покои сатаны, она ушла к себе, прихватив из его библиотеки несколько книг. Когда уже собиралась лечь спать, в комнату вошел Люцифер.

- Почему ушла? – спросил с недоверием в голосе.

- Моя кровать здесь, в твоих покоях мне не место.

- Отчего же?

- Ты и сам знаешь ответ, - в этот момент она приподняла ажурный подол ночной рубашки, оголив бедра, и залезла на кровать с ногами.

Ее движения очередной раз соблазнили Владыку, он медленно подошел к ней, одну руку положил деве на затылок, а второй коснулся щеки, затем принялся целовать. Елейла было поддалась порыву, но вдруг остановилась, открыла глаза и осторожно отстранилась от него:

- Я хочу, чтобы ты спал рядом со мной, здесь.

- Ты хочешь? – обреченно усмехнулся Люцифер. – Уверена, что хочешь?

- Да, в этом я уверена.

И он лег рядом с ней. Елейла еще долго смотрела на него, однако сон все же взял над ней власть. А сатана лишь глубоко выдохнул, осознав в какую бездну летит, и откинулся на подушку, он чувствовал ее запах, слышал ее дыхание, отчего на место страстного желания пришло умиротворение, позволившее уснуть и ему.

Глава 13

М-да, побег не удался! Более того, помимо нагло-угрюмо-пофигистичного мажора ко мне навязался еще один, на вид слишком благородный, слишком честолюбивый и чрезмерно хорошо о себе думающий ангел.

Пришлось вернуться в казармы, эти двое сопроводили меня до дверей, после чего испарились. Я же вошла внутрь и незаметно прокралась в свой блок, хотя, как мне кажется, могла бы протопать как слон, никто даже не отреагировал бы. А всему виной они! Два, блин, Джина из бутылки.

Прежде чем уснуть, лежала в кровати, смотрела на потолок, по которому ползли тени, и думала над тем, как же мне «повезло». С другой стороны, оно и не плохо, что появился Гад…, как его там? А, да! Гадриэль. Не явись он, я рисковала быть похищенной и силой увлеченной в Преисподнюю. Абигор со мной церемониться бы не стал, я ему противна до глубины души, если, конечно, у него вообще есть душа.

Но что будет теперь?

Сон настиг внезапно, впрочем, как и всегда. Я снова провалилась в небытие. Не чувствовала ни времени, ни пространства, ни себя, да и пробуждение было таким же неожиданным, будто по чьей-то указке мои веки поднялись, и я вернулась в реальность.

За окном в этот момент уже щебетали птахи, солнечный свет пытался пробиться сквозь грязные стекла, со всех сторон от меня слышалась возня, девчонки ворочались, кто-то зевал, кто-то пытался отыскать шлепанцы под кроватью. Очередное утро в детдоме, а ведь могла бы уже нестись в неизвестном направлении навстречу светлому будущему.

Я быстренько умылась, собралась, на ходу проглотила булку, запив ее компотом, и отправилась на работу. Конечно, после всей этой истории с водилой хотелось хорошенько врезать шефу-козлу между ног, но тогда мне было бы негде отрабатывать свое пребывание в казармах. Тем более, может он и не знал об истинных целях Генки. А даже если и знал, то будет молчать как рыба.

Погода стояла пасмурная, пока шла, то и дело принимался мелкий дождь, на смену которому выходило солнце, тогда вокруг сразу все преображалось: лужи искрились, будто в них была не грязная вода вперемешку с грунтом, а жидкое золото, крыши домов казались не такими старыми, да и вообще становилось куда комфортнее.

Вот уже и магаз показался впереди, стоит эта кирпичная коробка с обшарпанными стенами, исписанными и изрисованными граффити, с темно-зелеными решетками на окнах и почти выцветшей вывеской над дверью. Но здесь мне нравилось куда больше, чем в казармах или школе. Магазин был неким посредником между мной и остальными людьми, я имела возможность встречать самых разных представителей нашего региона. Помимо сельских сюда приезжали и городские, и даже из столицы некоторые побывали, правда, попали они сюда случайно – заблудились.

Я уже занесла руку, чтобы открыть дверь, как меня окликнули:

- Зуевская, десять? – раздалось за моей спиной.

Обернувшись, увидела молодого парня рядом с новеньким пикапом.

- Чего?

- Адрес! Улица Зуевская, дом десять? Правильно или я ошибся? – подошел он ко мне.

Я тут же оглядела его с ног до головы - рослый, хорошо одет, часы на руке нехилые, на лицо очень даже симпатичный, ровная чистая кожа, светло-карие глаза, брюнет. Интересно, откуда такого мачо к нам занесло?

- Да, все верно, - ответила с прищуром. – А ты кто?

- О! – усмехнулся парень. – Мы уже на «ты» успели перейти? Ок. Я договорился о поставках с Редковым Николаем Александровичем.

- Ясно. Тогда ты на месте. Этот «Дворец», - окинула взором магаз, - принадлежит Коляну, точнее Редкову. Будем знакомы, - протянула ему руку. – Роксана Калиткина, продавец. Называть будешь Рокси, иначе мы с тобой подеремся, - ответила с добродушной улыбкой и крепко сжала поданную мне руку.

- Влад, - сквозь смех произнес новый водила. – Дорничев.

- Ну, заходи!

И мы вошли внутрь, где нас встретил какой-то потрепанный Колян, видимо, рыбалка удалась. Пока двое о чем-то беседовали в кладовой, я пробежалась по четырем квадратным метрам зала, осмотрела стеллажи с товаром, кое-что поправила, кое-что переложила и уже со спокойной душой вернулась за прилавок, села на табурет и приняла позу типичного продавца, который вот-вот загнется от скуки. Спустя еще минут двадцать в зал снова вернулся Влад. Он подошел к стойке, взял из банки чупа-чупс и принялся вертеть его в руке.

- Ты отсюда? – спросил он и посмотрел на меня исподлобья.

- Ага. Про сельский детдом слышал? – на что парень замотал головой. – Короче, я из детдома. Работаю здесь уже как год, - начала инструктаж. – У меня есть сменщица, Елена. Если будешь сдавать товар ей, держи ухо востро, тщательно сверяйся с накладной, она у нас продуктовая клептоманка.

- Да я уже в курсе, - перебил он меня, затем засунул леденец обратно в банку. – Твой шеф мне все рассказал, тебе разрешил доверять как самому себе.

- О как! Ну что ж, тогда все в порядке.

Влад хотел было что-то еще спросить, как дверь в магазин открылась, задев колокольчик. Первым зашел Абигор, за ним следом показался Гадриэль. Сейчас ангел выглядел куда естественнее – обычные джинсы, белая толстовка, которая обалденно смотрелась на его рельефном теле, и белые кеды. Ну, прямо Инь и Янь пожаловали. Или как в детской песенке «жили у бабуси два веселых гуся - один серый, другой белый».

- Роксана, - слегка склонил голову в знак приветствия Гадриэль.

Я же перевела взгляд на Абигора, хотелось видеть его реакцию, но демон стоял подобно каменному изваянию.

Когда эти двое подошли к прилавку, Влад сразу же стушевался и поспешил покинуть магаз.

- Ладно, Рокси, - пролепетал он на ходу. – До встречи!

- Пока, - как только водила закрыл за собой дверь, я тут же изменилась в лице. – Какого хрена вы приперлись? – спросила у ангела, поскольку Абигор продолжал изображать из себя статую.

- Почему ты не в школе? – самодовольно спросил Гадриэль.

- Я не хожу в школу по четвергам, а еще по понедельникам и вторникам. У меня работа!

- Так нельзя, ты должна учиться.

В этот момент мы с Абигором посмотрели на него как на идиота. Наконец-то демон оттаял, он иронично хихикнул и покачал головой.

- В этом вы все, - обратился он к Гадриэлю. – Ты с небес спустился, чтобы ее за ручку в школу водить?

- Роксана живет среди людей, вообще-то. И такой, как она не пристало быть необразованной.

- Слушай, ходячая добродетель, - честно говоря, ангел меня начал бесить. – Я лучше знаю, куда мне ходить и когда. Чего тебе вообще от меня надо? Этот, - кивнула в сторону Абигора, - хотя бы действует с подачи моего папани. А ты?

- Приходи вечером в землянку. Там и поговорим, - продолжил милейше улыбаться ангел.

- Ладно. Приду, а сейчас валите. Мне работать надо.

Весь день прошел как в полудреме, люди заходили, спрашивали, покупали и уходили. Колян все что-то суетился, заставил меня подмести в кладовой, потом протереть все стеллажи, под конец, правда, отписал очередную порцию продуктов. В общем, я и не заметила, как наступил вечер.

Честно признаться, мне совершенно не хотелось встречаться с этими мажорами. Что один, что второй были слишком уж мутными, каждый преследовал свои цели. Эх, как же  я соскучилась по обычным посиделкам в землянке с Димасом и Гелом. Но деваться некуда, раз пообещала прийти, надо идти.

Добраться удалось быстро, рядом с буяном меня уже ждали. Ангел и демон сидели около костра. Боже, какая тошнотворная идиллия!  

Я подошла к ним, молча села на землю,  достала из ранца пакет чипсов и застыла в ожидании.

- Ничего не хочешь спросить? - начал Гадриэль.

- Да, хочу. Ничего, если я пожую во время рассказа? – и демонстративно раскрыла пачку.

- Пожалуйста, - фыркнул ангел, а демон очередной раз усмехнулся.

Тени от огня весело плясали на их лицах, в свете костра Гадриэль выглядел таким уютным, да-да, именно уютным, а вот Абигор стал еще мрачнее.

- Итак! – глубоко вдохнул ангел. – Как ты уже знаешь, твой отец Люцифер, - в этот момент Абигор закатил глаза под лоб, а после вообще лег на траву, не желая смотреть на нас. – Так вот, - покосившись на него, продолжил Гадриэль. – А знаешь ли ты, кто твоя мать?

- И кто? – спросила со скучающим взглядом.

- Она была из наших, - уже без улыбок ответил он. – Она была одним из лучших воинов Небесной армии, ученицей архангела Михаила.

- Что же случилось с лучшим воином? Сатана поймал ее в темном переулке и надругался?

- Прекрати злословить. Твою мать низвергли за совершенный ею непростительный грех. Она попала под начало Люцифера. Так все и случилось.

- Ну, и? – я положила в рот две чипсины и начала с хрустом жевать.

- Ты должна была родиться в Аду, однако Елейла, так ее звали, незадолго до родов сбежала, чтобы спасти тебя.

- А-а-а-а, то есть, меня спасли, - я чуть не поперхнулась от такой новости. – Бросить в канаве умирать – это спасти, называется.

- Конечно же, она не хотела тебя бросать. Ей пришлось.

- Да, я уже слышала о печальном стечении обстоятельств, - и посмотрела на демона, который преспокойно лежал, смотрел на звезды и жевал травинку.

- Мне многое неизвестно,  однако сути это не меняет. Ты дитя Ада и Неба. В тебе сосредоточение темных и светлых сил. Моя задача – указать тебе правильный путь, направить в сторону света.

- А его? – указала на Абигора. – Переманить на темную?

- Моя задача – сопроводить тебя к отцу. И все, - поднялся мажор.

- И что теперь будет? – посмотрела сначала на одного, потом на другого.

- Ты должна сама решить, каким путем пойдешь. Чьей стороны будешь держаться.

- Какое же ты брехло, - засмеялся Абигор. – Расскажи ей, что ждет тебя, если не сможешь уговорить девчонку уйти за собой,  - затем мажор повернулся ко мне. – Его сошлют на землю, лишат крыльев. Ему тогда наступит пушистый песец, здешние демоны разорвут этого благоухающего летуна в клочья.

- А что будет с тобой? – спросила демона.

- Со мной все будет в порядке, поскольку я доставлю тебя к отцу вовремя.

- То есть, мой голос тут вообще ничего не решает? – спросила, глядя на них обоих.

- Ты еще слишком молода и неопытна, любые твои решения  импульсивны, - с гордо поднятой головой заключил Гадриэль.

- А ты самолюбивый засранец, и чо? – парировала его и издевательски облизала пальцы после чипсов, чем заставила ангелочка сморщиться.

И когда говорила, смотрела на Абигора. Он снова усмехнулся, его явно радовали издевки над крылатым нарциссом, а меня в такие моменты радовал он. Не знаю почему, но мне нравилось раскачивать эту лодку под названием «угрюмый демон», вызывать в нем хоть какие-то эмоции.

Возвращалась в казармы снова в сопровождении. Это хорошо, что меня не видели местные, а то давно бы пустили слух, мол, в детдоме завелась давалка, которая обслуживает мужиков, где придется.

- Завтра мы начнем обучение, - перед уходом сказал Гадриэль.

- Какое еще обучение?

- Будем делать из тебя достойного представителя небесного общества.

- Да, брат, - с сожалением посмотрела на него. – Лечиться тебе надо.

И они снова исчезли. Почему-то все это сверхъестественное безобразие не особенно удивляло, видимо, я уже начала привыкать.

Прежде чем пойти в свой блок, решила наведаться к Гелику. Перед сном мы частенько резались в карты или просто болтали, но в комнате я его не нашла.

- Ребят? – обратилась к Максу и Коржу, - Гела видели?

- Да в сортире он, - ответил Корж. – Уже как полчаса блюет там.

Блин, ну Гелик. Опять надрался что ли? Пока шла к туалету, придумала целую речь с оскорблениями, когда же заглянула внутрь, обнаружила своего друга, сидящего на кафеле у одной из кабинок. Он положил голову на колени и сверху накрылся руками. Увидев его таким, забыла про все поучительные слова, я немедленно подбежала к нему, начала трясти:

- Гел? Ну, что с тобой, а?

Он еле-еле поднял голову – бледный, с красными опухшими глазами, взъерошенный.

- Траванулся в столовке по ходу, - попытался отмазаться он.

- Да от тебя сивухой прет за километр, какая столовка? Какого хрена с тобой происходит?

- А надоело чёт все. Димас ушел, ты постоянно где-то мотаешься. Я понял, что наша троица распалась еще тогда, когда Димон только начал к тебе подкатывать.

- Ну, чо за бред? По твоей логике, мне вообще нужно будет застрелиться, когда ты уйдешь.

- Знаешь, я все чаще думаю о тех словах, которые ты однажды сказала в землянке. Мы отбросы, смысл куда-то стремиться.

- Как же твой богатый дядька?

- Да нет никакого дядьки.

Этими словами Гелик меня шокировал. Он все детство пробормотал про дядю, которого обязательно найдет.

- Ну, как нет? – мы, конечно, не верили ему, но понимали, что эта мысль, эта эфемерная надежда грела его, тянула за собой.

- Просто нет. Иногда люди придумывают себе легенду, чтобы потом в нее поверить. Это делается для того, Рокс, чтобы не чокнуться. Но тут, видишь ли, имеется один нюанс. Поверив в то, чего нет – ты все равно слетаешь с катушек.

- Раньше и мне казалось, что в нашей жизни кроме этого дерьмового настоящего больше ничего нет. Но это не так.

- И от кого я это слышу… - обессилено усмехнулся Гел.

- Не падай духом, Гелик. Ты всегда вдохновлял нас, заставлял верить в лучшее.

- Я устал верить в лучшее. Пора принять дерьмовое настоящее.

- Не говори так. Ты скоро уйдешь отсюда. Мы приведем в порядок дом Димаса, обоснуемся там. И все вернется на круги своя. А год пролетит незаметно, не успеешь оглянуться, как мы снова будем все вместе.

- Ладно, уговорила…

Он сказал это без души, лишь для того, чтобы я отстала. Но я не отстану. Мы  так многое прошли вместе, сколько выгораживали друг друга перед царьками, защищались от нападок старшаков, заботились друг о друге. Мы уже даже не друзья, мы родня – два брата и сестра.  

Я проводила Гела до его комнаты, удостоверилась в том, что он лег в кровать, затем пошла к себе. Но мне сейчас совсем не хотелось спать, голова буквально пухла от такого объема новостей. Папаша – Люцифер, мамаша –  ангел с запятнанной репутацией, Инь и Янь со своими выкрутасами, Гелик того и гляди сопьется. Что-то все как-то не так. Ненормально, неправильно. Я направилась в сторону лестницы, поднялась на верхний этаж, подошла к лестничному окну и уселась на подоконник.

Как хочется простой жизни. Я ведь не привередливая. Привыкла работать, помогать своим. Что же нужно еще, чтобы реальность приняла меня с широко распростертыми объятиями? Или таким как я не место среди обычных людей? Тогда где мое место?

 

 

Послание тринадцатое

- Почему? – умоляющим голосом почти кричала Елейла, глядя на сидящего в кресле сатану. – Почему ты держишь меня взаперти? Ты же обещал!

- Еще  не время, - совершенно спокойно ответил он. – Архангелы продолжают осторожничать. Я не могу рисковать.

- Но я сойду с ума, если так будет продолжаться, - сейчас в ее  глазах блеснули слезы. – Я не выдержу, ты понимаешь. – Елейла медленно подошла к нему, опустилась на колени и дрожащими руками коснулась его ног. – Не выдержу…

 - О вылазках на землю не может быть и речи. Это решено и обсуждению не подлежит.

- Ты просто мучаешь меня, - вскочила она с места. – Да, да, ты мучаешь. Издеваешься.

Люцифер поднялся, взял ее за руку:

- Нет, Елейла. Не издеваюсь.

- Я потерялась во времени. Это сводит с ума. Сколько уже я здесь?

- Не имеет значения, время здесь стремится к бесконечности. Ты просто существуешь, научись принимать время как дар вечной жизни, а не как наказание.

Но Елейла боле ничего не ответила, все эмоции с ее лица исчезли, падшая повернулась к двери и устремилась прочь из покоев сатаны.

Дева шла по длинному темному коридору, слушала далекие шорохи, завывание ветра. С виду она была спокойна, однако в душе бушевало пламя. С того момента, как Сатана запретил ей выходить на землю прошло слишком много времени. Демоны воины продолжали войну с Небесной армией, они имели возможность ходить по земле, тогда как она сидела во дворце, исполняя роль безропотной наложницы Владыки.

Этой ночью она плохо спала, голову буквально разрывали странные и непонятные сны. То Михаил являлся и уводил ее за собой в далекое прошлое, то возникал Абигор с мечом в руке, но не нападал, он смотрел на нее подобно Ахерону, что смотрит на своих жертв перед броском, потом все снова менялось, и падшая оказывалась на земле в окружении обширных золотых полей, а колосья нежно щекотали макушками ее ладони.

Проснувшись и пролежав в кровати некоторое время, дева поняла, что больше не может находиться здесь. Несмотря на запрет Люцифера, Елейла решила обратиться за помощью к Небиросу.

Она встретила демона в казармах, тот сидел за столом и внимательно рассматривал земные карты, поблизости от него восседал Абигор. Оба старались не смотреть друг на друга, они изредка перебрасывались парой-тройкой слов, затем снова смолкали.

- Небирос, - обратилась к нему Елейла. – Мы можем поговорить наедине?

И стоило ей произнести эти слова, как Абигор немедля поднялся и поспешил удалиться.

- Прекрасно, - нехотя улыбнулась дева.

- При виде тебя наш Главнокомандующий не может сдержать эмоций, как это мило, - ухмыльнулся Небирос, затем указал рукой на скамью напротив. – О чем ты желаешь говорить?

- Мне необходимо покинуть Дворец, - еле слышно прошептала Елейла.

- Оу, весьма неожиданная и преисполненная риска просьба.

- Я понимаю. Но мне больше не к кому обратиться.

- Что ж, приятно осознавать потребность в себе.

- Прошу, Небирос. Я хочу на землю, пусть это будет мгновение, но мне необходимо оно. Мой разум, мой дух – все погибает здесь.

- И страсть не греет? – вскинул брови демон.

- Лишь любовь может воскресить или излечить израненную душу, - обессилено произнесла она. – Но ты и сам знаешь, Люцифер не испытывает любви. А надеяться на ту, все равно, что беспечной бабочкой биться о каменный цветок в надежде насладиться пыльцой, которой нет.  Страсть же, страсть – это череда взлетов и падений.

- Чем же плохи эти ощущения? Страсть куда прекрасней любви.

- Дело в том, что однажды случится очередное падение, которое не сменится взлетом.

- И почему мы с тобой говорим о чувствах?

- Потому что ты хорошо знаешь их природу.

- Верно, - как-то разочарованно ответил Небирос. – Ты настолько желаешь оказаться наверху? А если Люцифер узнает?

- Тогда мое падение случится раньше, чем я думала.

- Хорошо. Я помогу тебе. Знаешь, как демон искуситель в прошлом, я до сих пор обожаю все эти перипетии, они будоражат ум.

- Когда? – не услышав его, спросила дева.

- Ты узнаешь. Все произойдет внезапно, так что, будь готова.

Елейла кивнула ему и пошла в свои покои. Однако у самых дверей ее настиг Абигор. Демон какое-то время смотрел на падшую, изучал, будто еще ни разу не встречал до сего момента, после чего подошел совсем близко и прошептал ей на ухо:

- Будь осторожна.

И тотчас испарился.

Но предупреждение или же угроза не испугали деву, она не боялась никого из них. Где-то в глубине души падшая желала искренности Люцифера, ибо сама испытывала к нему влечение, ее пытливый ум цеплялся за неординарность сатаны, за его внутренний мир, который был настолько сокрыт ото всей Вселенной, что проникнуть туда хотя бы на мгновение, было бы знаком, было бы особым символом, способным подарить надежду. Однако Владыка не позволял ей изучать себя, каждая попытка заглянуть в бездну его души заканчивалась провалом.

И снова потянулось время, оно ползло и ползло, причиняя Елейле страдания. Почти каждую ночь она проводила в покоях хозяина. Люцифер не хотел отпускать ее от себя, для сатаны падшая стала светочем, озаряющим  все вокруг чистым белым светом, источающим свободу.  С ней он и сам становился свободнее, свободнее от ненависти к Отцу. Но чем сильнее Владыка хотел привязать к себе Елейлу, тем хуже ей становилось, дух воина внутри сопротивлялся все яростнее.

После очередной бурной ночи, дева прохаживалась по пустынным залам Дворца. Здесь не хватало жизни, движения, в Небесном дворце жизнь била ключом, солнце заливало залы и помещения светом. Ангелы постоянно куда-то спешили, о чем-то воодушевленно разговаривали, наставники восседали на широких подоконниках и вели тихие беседы, олицетворяя собой вечную мудрость, степенность. А здесь царил полумрак и пустота, воздух был пропитан смертью, демоны могли появиться в любой момент и в любом месте, затем так же быстро исчезнуть.

Падшая села на пол у одной из колонн, она смотрела на то, как одинокие факелы на стенах трепещут от сквозняка. Вдруг из-за соседней колонны вышел Небирос, он подошел к деве, подал ей руку:

- Ты все еще хочешь на землю?

- Сейчас?

- Другого времени у нас не будет.  

- Как же Владыка?

- Люцифер покинул Дворец, вернется только следующей ночью. Так что? Ты идешь?

- Да.

- Тогда вперед.

Двое устремились в сторону самого мрачного коридора, свет сюда почти не проникал, со всех сторон доносились звуки капели. Но темнота лишь казалась темнотой, демон и падшая прекрасно видели окружающее их пространство. Стены коридора были усеяны наглухо запертыми дверями. На каждой двери висела железная табличка с символьной надписью.

- Что за ними? – кивнула Елейла в сторону дверей.

- Земля… Отсюда мы можем совершить переход в любую точку верхнего мира. И запомни, Люциферу лучше не знать о том, что ты была здесь.

Они подошли к двери, отличающейся от остальных лишь светло-голубым цветом таблички. Небирос взялся за ручку и прошептал несколько слов на древнем языке ваахов, сразу после этого послышался щелчок и дверь приоткрылась, засвистел сквозняк. Демон распахнул дверь и глазам обоих предстал пространственно-временной вихрь, дева протянула руку вперед, та тут же начала искажаться.

- Мы совершим переход, держась за руки. Так нас выбросит в одном месте.

- Хорошо.

Демон взял Елейлу за руку, и они шагнули внутрь. Вихрь поглотил тела, разбил на частицы, затем случилась световая вспышка. В следующее мгновение дева уже стояла в центре небольшого сквера, недалеко от нее стоял Небирос и с недовольным видом держался за голову.

- Что с тобой произошло? – падшая подошла к нему.

- Ты воин света, вот что произошло.

- То есть?

- Внутренняя энергия небесных созданий губительна для любого демона. При распаде наших тел случилось столкновение частиц. Если проще, ты чуть не угробила меня. Видимо ваахи плохо постарались, ты не до конца переродилась.

- Если так, то и ты сделай мне одолжение. – Небирос в этот момент вопросительно посмотрел на нее. – Не говори ничего Владыке. Я больше не хочу тех мук, кои довелось испытать во время обряда.

- Я тебя не подведу, можешь не переживать. Мы отныне в одной лодке и раскачивать ее смертельно для нас обоих. Ладно, - наконец-то демон пришел в себя. – Нам пора.

Только сейчас дева обратила внимание на то, что ее окружало. Вокруг возвышался город, на который давно уже опустились сумерки, небольшой сквер был залит светом уличных фонарей, воздух пропитался прохладой.

- Где мы?

- О-о-о-о, - глубоко вдохнул Небирос и с довольной улыбкой ответил. – Это Санкт-Петербург. Чудесный город.

- И что мы здесь будем делать?

- Отправимся в одно место. Ночами там собираются наши. Будет весело, - подмигнул демон и повлек деву за собой, но вдруг остановился, оглядел падшую еще раз. – Нет, в таком виде туда нельзя. Что это за убогий наряд? В таком только грешников пугать.

Елейла тогда посмотрела на себя в отражении высокого рекламного щита. На ней было длинное черное платье, полностью скрывающее шею, руки.

- Давай, смени образ, - поторопил ее демон.

Уже через секунду нелепое платье сменилось облегающим комбинезоном с открытыми плечами и небольшими открытыми зонами на талии и спине. К бедру правой ноги был прикреплен меч, как было заведено у небесных воинов.

- Что ж, - заключил Небирос. – Ты быстро учишься, девочка. Идем.

И они продолжили путь. Елейла не переставала восхищаться городом, который будто застрял во времени. В свете фонарей он выглядел волшебно, в многоэтажных домах горели окна, редкие авто проезжали по дорогам, одинокие путники неспешно брели по мощеным тротуарам. Дева побывала за время службы в Небесной армии во многих местах, но здесь ей бывать, еще не доводилось.

Уже скоро двое подошли к невысокому зданию, они обогнули строение и оказались у входа в подвал. За дверью слышалась музыка.

- Мы на месте, - сказал Небирос и собрался было постучать, но Елейла остановила его.

- Они поймут, кто я. Люцифер все узнает.

- Нет. Здешние демоны завсегдатаи, если так можно выразиться, верхнего мира. Их мало волнуют подковерные игры в Аду. Им куда милее земные страсти и пороки.

Демон постучал в дверь, скоро за той послышалась возня. Открыл ее высокий мужчина в черном костюме, он оглядел новоприбывших, после чего склонил голову перед Небиросом в знак почтения и пропустил их внутрь.

Они спустились по лестнице в подвальное помещение, их встретил блеск софитов. Елейла слегка зажмурилась, но спустя пару секунд глаза привыкли, и она принялась рассматривать столь странное заведение и его посетителей. Огромное помещение заставленное по периметру стен длинными диванами и столиками напротив, по центру возвышалась барная стойка, за которой трудился ловкий бармен, искусно жонглирующий бутылками. В пяти метрах от бара расположилась танцевальная площадка, по поверхности коей скользили разноцветные лучи света. На диванах заседали мужчины и женщины, кто-то смеялся, кто-то мерно попивал спиртное и скучающим взглядом смотрел на танцующих, кто-то с серьезным видом пытался что-то доказать собеседнику.  Никто даже не посмотрел в сторону гостей из Ада.

- Вот видишь, им плевать, - протянул Небирос и устремился к барной стойке. – Пойдем, тебе надо выпить.

- Я никогда не пила спиртного.

- Ну, когда-то же надо начинать, - усмехнулся он. – Ты боле не на страже добродетели.

Когда они уселись за стойкой, Елейла еще раз оглядела присутствующих:

- Кто они? Искусители? Разрушители? Безликие?

- Здесь публика самая разношерстная, - ответил Небирос. – В чем прелесть этого места, так это в абсолютном равнодушии здешних демонов к борьбе света и тьмы. Они просто живут. Да, иногда пользуются своим природным коварством, но в целом никому особо не докучают. После битв с воителями Небесной армии я люблю захаживать сюда, атмосфера расслабляет.

- Не думала, что существуют демоны подобного толка.

- Во Вселенной нет лишь черного и белого, мир разнообразен. Тем более, многим уже наскучила эта, по сути, бессмысленная война.

- Ох, если бы тебя сейчас слышал Абигор, - первый раз позволила себе улыбнуться Елейла.

- Он жалкий фанатик. Поверь мне, никто не хочет умирать за чужие идеи.

- Небесные воины готовы умереть за идею, за свою веру в Отца.

- И еще одна кучка фанатиков, - заключил Небирос.

- Все это так странно…

- Что именно?

В этот момент бармен подал им два бокала вина, один из которых демон пододвинул падшей.

- Я вспоминаю пир в Аду, тех демонов с их горящими глазами, а здесь все иначе.

- Что же тут удивительного? Демоны высшего порядка весьма испорченный народ, они предпочитают роскошные пиры с толпами голых грешниц и грешников. Они олицетворение разврата. А эти демоны из низших. Им чужды развлечения элиты.

Елейла слегка пригубила вино и тут же отставила бокал в сторону:

- Что ж, я удивлена и в какой-то степени шокирована.

- Да, тебе надо чаще выбираться на землю. А сейчас пойдем танцевать, - крутанулся Небирос на высоком стуле и восхищенно воззрился на толпу, увлеченную современной музыкой.

Дева решила согласиться, все же скоро ей придется снова оказаться в темном Дворце, придется снова исполнять роль любовницы Люцифера.

Спустя пару минут они слились с танцующей массой беззаботных демонов. Падшая ощутила прилив сил, да и Небирос забылся, поскольку ему также претила гнетущая атмосфера Преисподней.

И вот, одна мелодия сменилась другой, новая порция демонов жаждущих предаться танцу поднялась со своих мест и двинулась в сторону танцпола, как неожиданно раздался резкий хлопок, следом за которым послышалось гудение. Все присутствующие резко согнулись, обхватив головы руками, сейчас проявилась их суть, Небирос тоже припал к полу, зажав уши, лишь Елейла осталась стоять на месте. Она знала этот звук, знала, что последует за ним.

Спустя мгновение в двери ворвались Небесные воины в доспехах. Они по команде старшего ангела обнажили мечи и, не теряя времени, ринулись в толпу.

- Беги! – прокричал Небирос. – Уходи, они не должны видеть тебя!

Но падшая не смогла сдвинуться с места, она смотрела на то, как воины сносили головы этим демонам, которые вот только сейчас спокойно танцевали и вели тихие беседы. Сначала ею овладело желание присоединиться к некогда своим соратникам, но глядя на этот кровавый беспредел, Елейла вдруг испытала небывалую злость. Проявив свою суть, дева одним движением выбила из рук напавшего на нее воина меч, после чего так же быстро вытащила свой и снесла ему голову. Небирос не верил своим глазам, этот образец морали и чистоты восстал против своих же устоев. 

Тем временем падшая продолжала методично уничтожать ангелов, двоих она сбила в подкате, затем уже двумя мечами пронзила их сердца, другого удалось обойти и уже со спины отсечь ему голову. Небирос вскоре присоединился к ней. Но воинов оказалось немало, они продолжали прибывать. Однако Елейла даже не дрогнула, ей хотелось уничтожить каждого из них.

Когда она стояла в окружении тел демонов и воителей света, ожидая очередного храбреца, один из ангелов резко остановился. Он всматривался в нее, что-то вспоминал, затем его брови резко поднялись вверх, воин поспешил доложиться старшему. И как только командующий отрядом получил информацию, оставшиеся в живых немедля прекратили бой и покинули помещение. В этот момент Небирос закрыл глаза и с сожалением покачал головой:

- Они узнали тебя, - сквозь зубы процедил он. – У нас теперь большие проблемы.

- Ничего. Пусть знают. Они пришли не исполнять свой долг, они пришли убивать, - жестко ответила Елейла. – Надо возвращаться.

- Да, но что скажет Владыка? Он меня забросит в котел вместе с грешниками.

- Ты вызвался помогать мне, я же пообещала тебе верить. Мы вместе, значит, и выпутываться будем вместе.

- Ты не понимаешь, - с горечью в глазах усмехнулся Небирос. – Люцифер не прощает предательства.

- Знаю. Идем.

Елейла направилась в сторону выхода, вдруг ее остановили несколько уцелевших демонов. Они были перемазаны кровью своих собратьев, у кого-то струилась кровь из глубоких порезов на теле:

- Спасибо, - произнесла юная девушка. – Ты первая из высших, защитившая нас. Спасибо.

Остальные повторили слова благодарности, после чего расступились, позволив падшей и Небиросу покинуть бар.

Глава 14

Как и обещал ангел, взялись эти двое за меня по полной программе. Я не особенно понимала, кого они хотят получить на выходе, но выглядели их потуги вылепить из сельской оборванки нечто особенное весьма забавно. Абигору пришлось присоединиться к Гадриэлю, поскольку его план провалился, и теперь все зависело, как они говорили, только от меня, от моего решения и выбора. А я просто весело проводила время, все же не каждый день к тебе спускаются ангелы и поднимаются демоны.

Гадриэль каждое утро встречал меня у детдома, после чего мы шли или в школу, или в землянку.

 В школе он исчезал для всех, кроме меня. Садился за соседнюю парту и внимательно наблюдал за происходящим. Таких чудиков как он я еще не встречала, Гадриэль реально верил, что из меня может получиться, если не отличница, так уж точно хорошистка. И зачем ему это? Не думаю, что для жизни в Раю или Аду необходимо знать таблицу Менделеева. Хотя, толк в настойчивости ангела все же был, мне стало куда занятнее посещать уроки.

В землянке Гадриэль часами рассказывал о том, какая жизнь там - за пределами человеческого понимания, в чем суть божьего промысла, для чего нужны ангелы-хранители и воины света, в чем вообще смысл существования Верхнего мира. Бедняга Гадриэль, он думал, что его вера и преданность Богу, а точнее Отцу, как он его чаще называл, распространится и на меня. Но я лишь делала вид, что внимательно слушаю, на деле мои мысли были далеко от всего этого райского бреда. Под бубнеж ангела хорошо мечталось о будущем, а иногда и вовсе засыпалось.

Сегодня к нам присоединился Абигор, демон решил-таки поприсутствовать и послушать речи небожителя. Мы отправились сначала в магаз, я должна была подменить Леночку до обеда, та умотала в город за шмотками, опять от кого-то прослышала о небывалых скидках.

На улице стояла жуткая жара с самого утра, в такие дни село буквально вымирало, народ расползался по домам и жизнь в Жупровице останавливалась. С полок магазинов тут же пропадали соки, воды и, как ни странно, спиртное. Хотя, чего удивительного, местная алкашня если не шла шабашить, то обязательно бухала.

Я облокотилась на прилавок и ловила потоки теплого ветра от старенького вентилятора, поскольку дорогой кондиционер, который Колян установил три месяца назад, скопытился на пятый день работы, и висело теперь это чудо техники для отвода глаз, не более. А чего Коляну напрягяться, заморачиваться ремонтом, не он же стоит тут часами в мыле! Абигору тоже было не по себе, хоть он и не истекал потом.

- Ты какой-то зеленый, - произнесла с усмешкой. – Неужели демону из адского пекла жарко?

- Не думай, что в Аду полыхает все и вся. Во Дворце твоего отца температура местами стремится к нулю.

- Эх, оказаться бы сейчас на озере или у пруда,  да хоть в большой луже, - меня уже начало подташнивать от запаха перегревшихся продуктов.

- Хочешь искупаться? – вдруг ожил Гадриэль, который все это время стоял в глубокой задумчивости.

- А что, можно?

- Да не вопрос, - тут же подключился Абигор. - Машина на стоянке.

- Вообще-то, Роксане можно было бы показать и иной способ перемещения, - скривился ангел и бросил на демона презрительный взгляд.

- Это какой же? – сделал тот удивленный вид. - Возьмешь ее на ручки, и полетите над полями, лесами?

Я смотрела на них с любопытством, Гадриэль походил на большого ребенка притом, что являлся воином, а вот Абигор был другим, он смотрел на мир сквозь призму разочарования и равнодушия, в его взглядах, мимике читалось превосходство над всеми нами, насмешка.

- Я за порш! – почти крикнула, отчего двое тут же смолкли. – Давайте без чудес в решете.

К двум часам вернулась Елена, вошла в магаз с тремя набитыми до упора пакетами, демон и ангел в этот момент растворились в воздухе, я-то их по-прежнему видела, а вот моя сменщица без задней мысли протопала к прилавку, положила «добычу» на стойку и начала усердно ковыряться в одном из пакетов.

- Я смотрю, удачно ты съездила.

- Да не говори, давно таких халявных цен не было. Набрала на год вперед. Кстати, - вытащила она небольшой запаянный сверток. – Это тебе.

- Что там?

- А ты раскрой.

Честно говоря, я была в шоке от такой щедрости, чтобы Елена не стырила, а наоборот, что-то подарила – видимо голову ей хорошо напекло. Но, чего греха таить, мое любопытство взыграло с такой силой, что, не раздумывая, я раскрыла целлофан. Из пакета достала легкий сарафан кремового цвета, хлопковый с ажурными вставками на спине и на груди.

- Вот это красота, - впервые у меня в руках была столь роскошная вещь.

- Примерь! – щелкнула пальцами Лена.

- Прямо здесь? – я сразу перевела взгляд на стоящих поодаль Абигора и Гадриэля.

- А чего стесняться? Мы тут все девочки.

Ангел было собрался удалиться, чтобы не смущать, а вот Абигор словно на месте застыл, тогда Гадриэль пнул его в пятку и кивнул в сторону выхода, после чего демон очнулся. Спустя мгновение их не стало.  

- Ок.

Я быстренько сбросила с себя футболку и застиранные до дыр бермуды, затем так же быстро нацепила обновку. Что ж, Елена угадала с размером, сарафан сел как родной.

- Ну, как? – спросила я, смерившую меня завистливым взглядом, Леночку.

- Везет тебе, молодая, тощая. Эх, моя талия осталась в далеком девяносто пятом.

- Жрать меньше надо, - усмехнулась я.

- Надо-то надо, только как тут не жрать. Мужика путевого нет, детей нет, одна отрада осталась, - с грустной улыбкой ответила она.

- Спасибо, тебе. Неожиданно, но приятно.

- Не за что, - потом Елена вдруг покраснела. – Тут Колька, - тихо продолжила она, - рассказал мне, что хотел тебя с покойным Генкой свести, а у Генки-то мысли всегда грязные были, он в свое время меня чуть не отымел в кладовой, благо, бабка за молоком пришла, спугнула его. В общем, стыдно мне стало, что сразу тебе не рассказала о сучьей натуре этого урода.

- Да ладно, теперь Генка уж точно никого не испортит. Что было, то было.

Сейчас я впервые заметила в глазах своей сменщицы кое-что настоящее, искреннее. То были не радость, не зависть, не раскаяние, то была боль. Только боль в людях настоящая, ее не подделаешь. И Елене больно. Не знаю почему, то ли из-за чувства вины передо мной, то ли из-за не сложившейся  жизни. Да и неважно это.

Я вышла на улицу в новом сарафане и с улыбкой до ушей. Вот они, радости нашего бытия. Двое из ларца встретили меня с интересом.

- Оказывается, ты все же девушка, - съязвил очередной раз Абигор.

И он прав, сарафан выделил грудь, зад и талию, не то, что растянутые футболки с джинсами.

- Так мы едем? – я прижалась спиной к тачке.

- Едем, - ответил улыбающийся и довольный жизнью  Гадриэль.

- И куда?

- К ближайшему лягушатнику, - угрюмо произнес демон и сел в машину.

Поначалу мы ехали медленно, поскольку авто то и дело скреблось днищем об камни на дороге и с каждым таким касанием демон становился все злее. Что сказать, машина – это единственная вещь на земле, которая вызывала в нем хоть какие-то эмоции. Спустя полчаса добрались до съезда на трассу, и вот тогда я ощутила настоящий полет, порш в несколько секунд набрал скорость, он будто летел над дорогой, в салоне работал кондиционер, тонированные стекла не пропускали большую часть солнечного света, в общем, красота.

Вдруг заиграла песня «Мой Рок-н-Ролл». Мелодичный спокойный голос унес меня далеко, они пели про дом, про тот мир, где ты можешь быть свободен. В какой-то момент я даже чуть слезу не пустила. И, вот же засада, Гадриэль заметил мое сопливое настроение, он тогда взял за руку и слегка сжал ее в знак понимания.

Где-то через полтора часа Абигор съехал на проселочную дорогу, что тянулась мимо леса с одной стороны и полей – с другой. Я не спрашивала, куда именно мы едем. Эти двое прекрасно все знали, с ними можно было расслабиться, тем более, для одного из них я была, ни много ни мало, оборванкой голубых кровей. Уже скоро впереди показалось возвышение, на котором под палящими лучами калилось множество машин самых разных марок. Кто-то только приехал, и сейчас выгружали из багажников мангалы, раскладушки и прочий необходимый инвентарь для отдыха на природе «по понятиям», кто-то наоборот, загружался обратно.

- Мы на месте, - холодно произнес Абигор, затем остановился на небольшой полянке в низине как можно дальше от остальных. 

- А что здесь? Река? Озеро? – мои глаза горели от любопытства, а пальцы нервно царапали кожаное сидение.

- Озеро.

Не успели мои сопровождающие коснуться дверей, как я уже выскочила из машины и побежала в сторону обрыва. Пробравшись сквозь небольшую рощицу молодых берез, выскочила к берегу. Как же здесь было красиво, тихая спокойная вода, над поверхностью которой носились стрекозы, старые ивы на самом краю берега нависали над озерной гладью, опустив длинные ветви в воду, ветер слегка колыхал траву и создавал легкую рябь на воде. И вся эта прелесть находилась совсем недалеко от нашего села. Вот бы с Димоном и Гелом оказаться здесь, прихватить бутеров, картошки, вина, развести костерок и отдохнуть по всем правилам. Все же с этими двумя особенно не отдохнешь, они словно тюремные надзиратели, другое дело мои пацанчики.

От витаний в облаках отвлек Абигор, он подошел со спины:

- Довольна, принцесса?

- Вполне. Только купальника у меня нет. Придется переодеваться в старье.

- Ок, пусть пернатый покараулит тебя, а я расстелю одеяло вон у того дерева, - указал он на иву на берегу.

Тут же подошел Гадриэль, передал мне рюкзак, а сам повернулся спиной и принялся мониторить обстановку. Я тем временем переоделась в футболку с шортами, аккуратно сложила сарафан и положила его в рюкзак.

- Я готова! – пролепетала, пробегая мимо ангела.

 В следующую секунду уже летала с невысокого обрыва в озеро. Теплая вода приветливо приняла сорокакилограммовое тело. Как же хорошо…

Отдыхающие плескались где-то вдали, я их особенно и не видела, оно и хорошо, не нужно было ловить на себе презрительных взглядов. Все же молодая девица в компании двух мажоров – не лучший вариант и наводит на соответствующие мысли.

Веселье прервал Гадриэль, он зашел в воду по колено и помахал мне рукой:

- Ты чудно плаваешь! – крикнул с добродушной улыбкой.

- А чего чудного? Как умею, так и плаваю.

- И как же называется этот стиль?

- По-собачьи называется, - фыркнула я. – Нас никто особенно не учил и на водоемы не вывозил.

- Могу научить плавать по-человечески!

- Ну, попробуй. Но учти, когда мне страшно, я могу и когтями вцепиться.

- Ничего, если нужно будет, Абигор оторвет тебя от меня, - захихикал ангел.

- Нет уж, - послышалось с берега. – Я в эту лужу не полезу, развлекайтесь как-нибудь без меня.

И демон развалился на одеяле. Ну, а Гадриэль снял рубашку, закатал джинсы выше колена и пошел ко мне.

- Начнем, - подмигнул он, чем смутил меня, я даже отстранилась. – Не бойся, мои помыслы чисты.

- Слушай, кончай уже с этими словечками. Помыслы какие-то…

- В общем, для начала тебе нужно научиться лежать на воде.

Он подошел ко мне вплотную:

- Давай, ложись, а я тебя снизу подстрахую.

Что ж, пришлось послушаться. Я ухватила его за шею, после чего, выругавшись со страха, легла. Гадриэль держал меня под спину:

- Расслабься, ты как струна натянутая. Так ничего не выйдет.

- Да, блин. Я тут захлебнусь сейчас.

- Сказал же, доверься.  

- Черт тебя подери… - я пыталась расслабиться, но выходило не очень.

- Не будет того дня или ночи, когда бы черт возымел надо мной власть.

- Не воспринимай мои слова буквально.

На раз десятый все же получилось, тогда ангел медленно убрал руки, и я оказалась во власти воды, которая держала меня на поверхности.

- Вот видишь, все куда проще, чем кажется.

- Прикольно. А почему Абигор не хочет искупаться?

- Демоны не слишком любят воду. Там, откуда они родом, водоемов нет.

- Выходит, он боится?

- Не совсем, просто они теряют концентрацию, становятся уязвимее. Вот, как ты думаешь, почему святые отцы во время крещения, окунают детей в воду?

Я же пожала плечами.

- Потому что вода – есть защита, а вода благословленная молитвой создает щит вокруг чистой души, демоны через этот щит пробиться не в состоянии.

- Как интересно. Меня вот не крестили. Выходит, демоны по мне табунами ходить могут, - усмехнулась я.

- Ты другая, ты сама наполовину демон.

- Как-то обидно звучит.

- Что есть, то есть. Но другая твоя часть – это ангел, подобное слияние сил может сделать тебя неуязвимой.

- Забавно.

- Ты просто еще не до конца поняла, не поверила в себя.

- А у нас есть какие-нибудь способности?

- Есть, - вдруг раздалось за спиной.

- О-па! Что же заставило демона самостоятельно влезть в воду? – недовольно усмехнулся Гадриэль.

- Твой длинный язык, - ответил Абигор, затем посмотрел на меня, – не очень-то слушай его.

Но я сейчас никого не слушала, мой взгляд блуждал по телу демона. Черт меня задери, я и не думала, что он обладает такой сногсшибательной фигурой, в одежде казался куда тощее. Широкие плечи, узкая талия, кубики на прессе, каждый мускул имел четкие линии и сокращался при малейшем движении Абигора. Гадриэль на его фоне смотрелся куда бледнее, по крайней мере, фигурой обладал менее рельефной, хотя имел более внушительные габариты.

- Тогда, может, ты расскажешь, какими такими фокусами мы владеем? – спросила его и смущенно ответа взгляд в сторону.

- Это не фокусы. Как ангелы, так и демоны могут преобразовывать материю. Наша Вселенная – это материя, ею можно управлять. Наивысшей властью над материей обладает Отец всего сущего, после него идет Владыка нижнего мира, то есть, твой отец, дальше пошли ангелы и демоны. Мы можем влиять на природу, изменять ее. Но лишь Отец может даровать или забирать жизнь, лишь он обладает силой воскрешения.

- Ого! Продемонстрируй!

В этот момент Абигор поднял руку вверх, и моим глазам предстала удивительная картина, вода поднялась на пару метров вверх и приняла форму ступенек.  Я обошла это чудо природы со всех сторон, затем дотронулась до первой ступеньки пальцем. Вода будто превратилась в плотный, но в то же время податливый пластилин.  Когда демон убрал руку, конструкция мгновенно потеряла форму и единой массой хлынула вниз.

- И я так могу?

- Можешь.

- Хочу попробовать! – выпалила и посмотрела на обоих с азартом и нетерпением.

- Тому нужно учиться, - хмыкнул Гадриэль.

- Ей не нужно, - спокойно ответил демон. -  Роксана способна творить удивительные вещи.

Абигор подошел ко мне:

- Бери за руку, тебе понадобится моя сила.

- Я хочу сама все сделать.

- Бери, говорю! Без меня потратишь слишком много энергии, и закончится все потерей сознания.

- Ладно.

Я взяла его за руку и сейчас же ощутила нечто необычное, словно волна прокатилась по телу, отчего местами стало щекотно.

- Ок, что дальше?

- Определи для себя масштабы, для начала выбери небольшой участок. Сконцентрируйся на воде, на ее свойствах, затем мысленно разбей материю на составляющие.

Мне захотелось создать что-то особенное. Я выполнила все, как он велел. Сконцентрировавшись на воде в метре от нас, почувствовала резкую потерю сил, но уже скоро все наладилось. И тут вода начала меняться, сначала она приобретала малопонятные формы, потом мне надоело, и я просто остановила ее в том состоянии, в каком она и была изначально.

- И что это? – с пренебрежением в голосе произнес демон.

- Это вот что.

В следующую секунду отпустила его руку и подошла к своему первому шедевру. Я создала плот, прозрачный плот. Забравшись на него, встала на ноги и исполнила реверанс.

- Забирайтесь ко мне, - позвала их, затем села.

Они неуверенно переглянулись, после чего последовали за мной.

И вот, мы втроем сидим на воде. Но мне показалось этого мало, и уже без помощи демона я продолжила колдовать, спустя минуту со всех сторон от нас из воды повырастало подобие тонких цилиндров, я их вытянула в длину, сомкнула над нашими головами, затем привела в движение. Стена из воды заискрилась в лучах солнца, отчего Абигор сразу зажмурился:

- Все, хватит, - недовольно произнес он. – Для первого раза достаточно.

- Как скажешь, - буркнула я.

Не прошло и секунды, как все распалось, а мы хором ушли под воду.

- Да уж, - задумчиво произнес ангел, когда мы выбрались на сушу. – Сил в тебе предостаточно.

- Не забывай кто ее родитель.

Распластавшись на одеяле, я прикрыла глаза. До ушей доносился стрекот кузнечиков, шелест листьев, далекий смех и разговоры отдыхающих. А потом вдруг все исчезло, пропали звуки, я перестала ощущать себя. Очнулась от того, что кто-то тряс меня за руку.

- Просыпайся, нам пора, - говорил Гадриэль.

- Неужели все? – я привстала, принялась озираться вокруг.

Солнце скрылось за плотными тучами, ветер усилился, люди вдалеке спешно покидали берег.

- Сейчас будет гроза, - спокойно произнес Абигор.

Но не успели мы подняться, как раздался сильный раскат грома, а спустя минуту хлынул дождь. Слепая, мать ее, природа.

И захотелось мне еще раз испытать себя, я снова проделала все то, что и с водой в озере. Демон и ангел искренне удивились, когда дождь над ними прекратился, точнее он-то лил, но нас не задевал.

- Все, наигралась, а теперь идем, - потянул меня за собой Абигор.

- Нет, я еще хочу.

Выдернув руку, снова побежала в озеро. Сейчас я уже хорошо ощущала ту энергию, которая выходила из меня. Вокруг создалось напряжение, а скоро возник и гул, как в момент первой встречи с ангелом. Вода в радиусе двух-трех метров вздыбилась, смешалась с дождем, я оказалась, будто под куполом, следом оголилось дно в том месте, где я стояла. А гул все нарастал. Сейчас и мелкая галька начала подниматься со дна, водяной купол пришел в движение, стремительно превращаясь в вихрь. В следующее мгновение раздался мощный раскат грома, за которым последовал хлопок. Только тогда я обратила внимание на то, что происходило вокруг – это было неистовство природы, но остановить начатое безумие не получалось, вихрь лишь набирал силу.

Не знаю, что было бы дальше, если бы ни Гадриэль, он  буквально прорвался сквозь купол, подхватил меня и выдернул из этой ловушки. Оказавшись на земле, я посмотрела на Абигора, демон стоял около вихря и, очевидно, пытался подавить его. Но тот был такой силы, что один он не справлялся и скоро ему на подмогу пришел Гадриэль. Вдвоем они кое-как усмирили разбушевавшуюся природу. Когда все снова стихло, я оглянулась вокруг. Молодые березы были вырваны с корнем, озерная тина, водоросли свисали с верхушек уцелевших деревьев.

- Повеселилась? – сквозь зубы процедил рассвирепевший демон.

- Ну, извините что ли… - а что я еще могла сказать.

- Ты не знаешь своей силы, не умеешь ею управлять. Знаешь, чем могло закончиться все это? – более спокойно произнес ангел.

- Чем?

- Ты бы не сдержала силу природы и поддалась ее разрушительной мощи. В итоге погибла бы, да и нас утянула за собой.

- М-да, нехорошо вышло. Больше так не буду.

- Поехали, - больно пихнул меня в спину Абигор.

- Эй, руки убрал! – его дерзость взбесила, поскольку я не выносила рукоприкладства, какое бы оно ни было.

- Тебя бы выдрать хорошенько! – следом взорвался демон.

- А ты попробуй, нежить проклятая!

Зря я это сказала. Абигор более не выдержал, он схватил меня за шиворот, затем сорвал куст и действительно собрался высечь меня. А предатель Гадриэль даже не шелохнулся, стоял себе и с довольной физиономией наблюдал за несправедливостью.

Конечно же, я не собиралась так просто сдаваться, отбивалась, как могла, в результате демон заключил в стальные объятия, чем лишил любой возможности высвободиться.

- Остынь! – рявкнул он.

- Да пошел ты, придурок!

Вдруг он отбросил куст в сторону, после чего немного ослабил хватку.

- Дыши глубже, принцесса, - более спокойно сказал он.

- Отпусти, тогда успокоюсь, - но я уже успокоилась. То ли голос его подействовал, то ли «смертельный» захват, не знаю.

- А ты грубость не терпишь, - на его губах скользнула улыбка.

- Я создание нежное, несмотря на внешний вид, - тоже улыбнулась и моментом покраснела, смутил-таки мажор синюшный.

- Так и быть, принцесса, - и он отпустил меня. – Но впредь знай, повторишь подобный хаос еще раз, высеку так, что на заднице месяц не сможешь сидеть.

 Гадриэль все это время пристально следил за Абигором, будто пытался высмотреть что-то и, очевидно, высмотрел, так как брови ангела дернулись, а лицо приняло весьма обеспокоенный вид.

Возвращались мы в гробовой тишине, мои спутники усердно скрипели шестеренками, а я просто боялась что-либо сказать. Истерики демона хватило сполна. К тому же поймала себя на мысли, что мне с ними не нравится, они словно отдаляют меня от реальности, уводят туда, где я ничего не понимаю и не знаю, где я не чувствую себя прежней. Ощутить подобную силу оказалось круто, но насладившись ею,  я почувствовала какую-то тяжесть, в душе остался неприятный осадок. Нет, не такой жизни мне хочется.

Когда Абигор заглушил движок, я, молча, вылезла из авто, кивнула на прощание и пошла к дверям детдома. Но и там меня ждал неприятный сюрприз. Прежде чем отправиться спать, заглянула в комнату Гелика, мой друг лежал на койке животом вниз, в одежде, со стеклянным взглядом, болтал что-то невнятное. На этот раз от него не пахло перегаром, значит, причина столь жуткого состояния в другом – наркота. Мне захотелось придушить его, но толку от этого не будет. Гелик спутался с местными торчками.

Я посидела около него с полчаса, попыталась растолкать, но успехом моя попытка не увенчалась, так что поплелась в свой блок. Лежа в постели, снова думала обо всем происходящем в последнее время и  решила для себя так - больше с нечистью не общаться, а вплотную заняться другом. Демоны, ангелы – они никуда не денутся, а вот Гелик может пропасть.

 

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА

---