Пролог

Следующая глава

Воздух зашевелился и начал плавиться подобно стеклу. Почти незаметно, так… едва уловимая дымка и только. Поэтому никто бы и не заметил столь необычного явления, если бы не этот высокий мужчина. Он просто появился. Вернее, незнакомец вышел из студенистого воздуха с таким непринуждённым видом, словно то была душевая кабина. Перешагнул через край дрожащей воронки и замер обескураженный.

«Чёрт. Я надеялся, что свидетелей не будет», — подумал он, удивлённо озираясь. — Хорошо хоть не промахнулся с временем года. А ведь была мысль одеться теплее…»

Он отряхнул рукав чёрного просторного редингота и нахмурился. Затем посмотрел на прохожих, которые взирали на него с бесконечным любопытством.

«Этого и следовало ожидать… Я же колдун, а не волшебник! Нужно срочно обзавестись современным костюмом, как бы нелепо он ни выглядел. А то на меня уже обращают внимание… Мне сейчас только полиции не хватало».

Незнакомец расстегнул плащ и осторожно достал из-под полы большой свёрток. Он небрежно откинул с него кружевную ткань и… в городской шум вклинился младенческий плач.

«Тише, малышка, тише, — прошептал мужчина ребёнку как можно мягче. Он внимательно вгляделся в детское личико, и его брови недовольно сошлись на переносице. — Вот мы и дома. К сожалению, мы здесь задержимся лет так на двадцать…»

Неожиданно кто-то толкнул его в спину.

— Встал посреди дороги! — окрысился старикашка на странно одетого молодого мужчину с младенцем на руках, после того как ненароком в него врезался.

— Милостивый государь! Смотри, куда идёшь, — возразил ему тот, невольно прижимая к себе девочку.

— Идиотов развелось! — Пенсионер зыркнул на него как кот на собаку и заспешил дальше.

Незнакомец же удивленно посмотрел ему вслед, бормоча себе под нос ругательства. Причём, явно не на русском…

Странный мужчина с ребёнком затерялся в толпе также быстро, как и появился. Но перед этим он остановил какого-то прохожего, затащил в кусты и вытряхнул того из собственного же пальто. Поразительно, но всё это он проделал одной рукой и без какого-либо усилия. После чего незнакомец попытался надеть пальто на себя, что у него не вышло. Не помогла даже активная поддержка бывшего владельца пальто, который всячески старался угодить незнакомцу по непонятной причине. Но, как бы загадочный верзила не пытался втиснуться в чужую одежду, у него ничего не получилось.

В конце концов незнакомец с трудом стащил с себя злополучную обнову и отбросил её со словами:

— Чёрт, куда катится мир? Неужели современные мужчины настолько обмельчали? Первым делом найду себе хорошего портного.

С раздражением он забрал у незадачливого прохожего плачущего ребёнка. Расстроенный бедолага в свою очередь вытянулся перед ним в струнку, виновато бормоча:

— Может, попробовать ещё кого тормознуть? Вы только скажите, я мигом!

— Свободен, ещё с тобой я не возился. Девчонку бы успокоить… — Незнакомец поднёс к детскому ротику непонятно откуда взявшийся у него серебряный рожок для кормления младенцев. — Сделали из меня няньку! А потом что? Хранитель королевской невинности? Я?!

— Какой невинности? — переспросил у него невольный помощник, не сводя с верзилы преданного взгляда.

«Одна радость — эти люди совершенно незащищены. Похоже, колдовство для них осталось лишь в детских сказках», — подумал загадочный великан и холодно отшил своего собеседника.

— Ты ещё здесь? Пошёл вон.

Странно одетый мужчина пригладил пятернёй свои длинные чёрные волосы, затянутые в тугой хвост. Затем его ладонь скользнула по заросшей щетиной скуле, и незнакомец брезгливо поморщился. Но вскоре на его привлекательном, явно с аристократическими чертами лице появилось довольная ухмылка. И всё потому, что он поймал на себе заинтересованный женский взгляд. Тот самый, который за три сотни лет не претерпел серьёзных изменений.

«Ну, хоть что-то в этом мире осталось неизменным. Хотя, внимание прекрасного пола мне сейчас ни к чему. Так что прости, милая, но не сейчас…»

Несмотря на обстоятельства, незнакомец всё же не отказал себе в удовольствии посмотреть ей вслед. Мало того, когда девушка перед тем как скрыться в подземном переходе обернулась, мужчина подарил ей сдержанную, слегка снисходительную улыбку. После чего он устало выдохнул и поспешил покинуть многолюдное место… 

Глава 1

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

Сегодня мой день рождения. Ура! И… полный облом. Ура — потому что до моего совершеннолетия остался лишь год! Облом по той же самой причине, так как до него ещё целых триста шестьдесят пять дней. Ровно столько же суток постоянного за мной контроля и моей тайной жизни.

Её я тщательно скрывала ото всех и вся. Она была для меня вроде отдушины, а ещё моим ответным шагом, так как в последнее время я просто задыхалась от тотальной слежки за собой.

Интересно, семнадцать — это много или мало? Наверное, смотря для кого. Для меня — много, а вот для моего опекуна непростительно мало. Ведь он меня до сих пор считал маленькой глупой девчонкой. К тому же безответственной. А ещё нахальной, неуважительной, поверхностной, неуживчивой и прочая, и прочая, и прочая. Даже бесстыжей! Во как! Он мне прямо так и сказал при нашей последней встрече, когда я заявилась в кабинет директора гимназии в короткой юбке. Вернее, в юбчонке, как он тогда выразился.

Понятное дело, поступила я так нарочно, так как никогда не упускала возможности позлить Виктора. Для этого я без спроса взяла у соседки по комнате юбку (сама она никогда бы её не дала из-за натянутых у нас отношений) и предстала перед своим попечителем во всей красе. А если учесть, что в Наташке метр с кепкой, а ноги росли у меня, как говорится, от ушей… в общем, её юбка едва прикрыла мой зад. Но это того стоило, бескрайнее удивление и бешенство в глазах Виктора стали бальзамом для моей души. К тому же, в тот раз попало не только мне, но и Маргарите Львовне. Я увидела страх в глазах директора гимназии, когда Виктор велел мне выйти из её кабинета. Видите ли, ему приспичило поговорить с ней тет-а-тет.

Знаю я его разговоры без свидетелей. Бедная Маргарита. Не хотела бы я тогда оказаться на её месте. Лично мне хватало одного его презрительного взгляда. Но Виктор всё доводил до конца, поэтому даже не сомневаюсь, что в тот раз директриса узнала о себе много нового. Ведь он считал, что его внушительные пожертвования давали ему полное право вмешиваться в педагогический процесс. Огромное ему за то спасибо… провалился бы он вместе со своими деньгами и дурацкими требованиями! Ведь это по указке Виктора директриса с меня глаз не спускала. Ну а я, в свою очередь, всячески боролась за независимость и одновременно бесила своего опекуна. И у меня это неплохо получалось.

Но в этот раз всё происходило по-другому. Виктор явно не хотел портить ни мне, ни себе этот вечер. Всё-таки сегодня мой день рождения, а у нас была традиция отмечать праздники вместе. Несмотря ни на что. В конце концов у него тоже не наблюдалось по-настоящему близких людей, как и у меня. Ведь моя мама, его двоюродная сестра и единственная из живых родственников, умерла ровно семнадцать лет назад. Что самое паршивое — из-за меня, ведь она покинула этот мир сразу же после родов. Наверное, поэтому Виктор меня не особо любил, точнее, даже ненавидел, но терпел из-за кровных уз.

Я уткнулась в автомобильное окно, стараясь не обращать внимания на водителя…

Но, несмотря на невесёлые мысли, моё настроение упорно не хотело портиться. Меня даже подмывало остановить автомобиль и выскочить из него как мышка из мышеловки. Я мечтала остаться один на один с весенним солнышком, с ветром в лицо, со стайкой оголтелых воробьёв… Всегда любила это время года, и вовсе не потому, что в мае у меня день рождения. Просто весной всё неизбежно менялось к лучшему. Проблемы казались не такими уж катастрофическими, а собственные возможности чуть ли не безграничными. А главное — впереди оставалось целое лето!

Лично для меня холодное время года — это прозябание в постоянном ожидании весны. Мне даже празднование Нового Года не приносило большого удовольствия, даже в детстве. Какая, спрашивается, радость ходить кругами вокруг мёртвого или пластмассового дерева? Поэтому я никогда не веселилась возле ёлки с другими воспитанниками пансиона.

— На какой подарок рассчитываешь? — как бы между прочим поинтересовался у меня Виктор, утопив педаль газа.

Автомобиль бросило вперёд. Я же снова уставилась в боковое окно, резко заинтересовавшись пейзажем за стеклом. Не хватало ещё, чтобы он заметил мою радость!

Во-первых, мне нравилась скорость. В придачу его чёрный Шевроле Корвет все провожали восхищённым взглядом, и это не могло не нравиться. А рык мощного двигателя вселял в меня прямо-таки благоговейный трепет. Во-вторых, на подарках Виктор не мелочился. К тому же, семнадцать лет — это почти совершеннолетие, и я вполне могла рассчитывать на презент для взрослых. Не куклу же он мне опять подарит, в конце-то концов!

Так что у меня имелись причины для радости, тем не менее, я стиснула покрепче зубы и промолчала. Не захотела уподобляться счастливому подростку, который ждёт не дождётся своего единственного в году подарка. А если Виктор подумал, что я — несчастная сиротка, которая в знак благодарности должна в ногах у него валяться, то он этого не дождётся. И уж тем более, я не собиралась ничего у него просить. Ещё в младших классах дала себе слово никогда этого не делать и до сих пор не нарушила своей клятвы.

Взгляд Виктора скользнул по моей щеке и снова приклеился к дороге. Я это почувствовала. Но головы к нему не повернула, так как не захотела встречаться с ним взглядом. К тому же, я и сама уже догадалась, что он собирался мне подарить… От этой мысли мне стало вдруг настолько хорошо, что я невольно улыбнулась, и уже по-настоящему насладилась весенним драйвом. В душе у меня расцвели огромные ромашки, и я окончательно успокоилась.

Когда Корвет остановился возле каменных ступеней, я невольно застыла от окружающего меня великолепия.

Огромный и, бесспорно, красивый дом Виктора всегда казался мне сказочным замком. Белоснежные колонны на фоне красных стен смотрелись величественно, но чересчур помпезно. Клумбы перед фасадом дома поражали ухоженностью и потрясающей геометрией, а садовые скульптуры в античном стиле казались выточенными из рафинированного сахара. Фонтаны, розы… много роз. Прямо маленький Лувр какой-то!

Похоже, здесь ничего не менялось, всё та же идеальная эстетика. Но не завидую я садовнику, который наводил здесь красоту. Наверняка мой родственничек контролировал своих работников всегда и везде. Недаром из-за его характера я постоянно присуждала ему первое место в номинации «Чудовище года». В переносном смысле, конечно, так как к его внешности у меня не имелось претензий. В этом плане у него была твёрдая шестёрка по пятибалльной системе. Ещё бы! Благородные черты лица, хвост иссиня-чёрных волос до плеч и глаза… Скорее, тоже чёрные, потому как они меняли цвет в зависимости от настроения. Что касается всего остального, то и здесь Брюллов заметно отличался от типичного офисного работника.

Уж не знаю, сколько времени он проводил в домашнем тренажёрном зале, но его фигуре мог позавидовать любой профессиональный атлет. Это притом, что я ни разу не видела Виктора в спортивной одежде… Может, он тренировался исключительно по ночам? Ведь работать он тоже предпочитал тогда же.

Но иногда Виктор вёл себя как вполне нормальный человек. Ключевое слово здесь «иногда», потому что такое с ним случалось нечасто. В основном я видела его взвинченным и недовольным. Хотя, если учесть, что встречались мы с ним, как правило, в кабинете директора гимназии… Возможно, этим всё и объяснялось.

Удивительно, как много может рассказать дом о своём хозяине. Взять хотя бы эти клумбы с идеально посаженными цветами. Сплошные ровные линии, прямые углы… в общем, просто возмутительный порядок. Не сомневаюсь, что Виктор без ума от подобной красоты. Ещё бы! Ему только это и нужно, чтобы всё вокруг подчинялось его воле, и даже розы росли бы по его строгим правилам! Я же, будь у меня сад, засеяла его ромашками. Дала бы цветам полную свободу, не стесняя их дурацкими клумбами и прочими ландшафтными штучками.

Тем не менее, я любила гостить у Виктора. Несмотря на его отношение ко мне. Несмотря на свою неприязнь к этому мужчине. К тому же, он всегда привлекал меня как личность. Всё-таки такой успешный человек как он невольно вызывал уважение.

Кроме всего прочего, он мой единственный родственник. И пускай Виктор порой невыносим и чересчур ко мне требователен, (иногда мне просто хотелось послать его куда подальше), но когда-то он спас меня от незавидной сиротской жизни. Не бросил меня, а мог бы спокойно сплавить двоюродную племянницу в детский дом и навсегда забыть о её существовании. Вместо этого Виктор нанял мне нянек. А когда мне исполнилось семь — отдал в самую престижную и дорогую гимназию-пансион в стране…

Я вошла в дом и вдохнула знакомый мне с детства запах полной грудью. Окинула взглядом огромное фойе, которое могло бы посоперничать размерами со школьным футбольным полем, и усмехнулась.

Как всегда хоромы Виктора поражали своими габаритами и шиком. Любил он роскошь. Настолько, что интерьер дома создавал сказочную иллюзию какого-нибудь тридесятого королевства. Ведь оно было каким-то нереалистичным и на удивление несовременным.

Интересно, это какой стиль? Рококо или барокко? Что-то из этого, так как восемнадцатый век здесь витал в воздухе. Казалось, им пропитаны стены, а старинные часы отмеряли такое же, как и они, время из прошлого. Что удивительно, здесь даже думалось как-то по-особому. Едва я переступала порог этого дома, как невольно начинала представлять себя затянутую в корсет барышней. В мечтах я утопала в пене из тонких кружев и наслаждалась всеобщим вниманием.

— Пока накрывают на стол, можешь принять душ и переодеться, — приказным тоном отчеканил Виктор, едва я, размечтавшись, упорхнула из скучной реальности.

— Спасибо, что разрешил. Может, хватит командовать? Всё-таки мне уже семнадцать.

— Тебе ещё семнадцать.

Его акцент на слове «ещё» вызвал во мне раздражение. Но я и не ждала от него особого понимания, поэтому пропустила это замечание мимо ушей. И чтобы не исполнять его распоряжения беспрекословно, подобно дрессированной собачонке, я прямиком отправилась в противоположную от своей комнаты сторону. Туда, где хранилась моя коллекция кукол, и к которой я незаметно для себя самой прикипела душой.

Сейчас мои красавицы хранились в специальном стеклянном шкафе. Это раньше, когда куколок было немного, я ставила их на книжные полки. Но с каждым годом их количество росло (благодаря Виктору, конечно), поэтому со временем он выделил мне один из своих шкафов-витрин. Правда, рядом с его коллекцией холодного оружия мои хрупкие фарфоровые создания смотрелись несчастными сиротками. Но меня это нисколько не напрягало. Наоборот, я ценила то, на какие жертвы шёл Виктор ради моих кукол. Наверняка он едва терпел их присутствие в своём Храме холодного оружия. Хотя, коллекционные куклы — это тоже произведение искусства, потому что с ними нельзя играть, на них можно только любоваться…

За длинным праздничным столом мы сидели напротив друг друга. Конечно же, Виктор находился во главе стола. Я же занимала не менее почётное место, так как оно ничем не отличалось от хозяйского. Нас разделяло расстояние в пять метров, которое, как я мечтала, превратится когда-нибудь в зону отчуждения.

Честно говоря, праздновать дни рождения вот так — очень странно, но Виктор строго придерживался этикета. Меня это устраивало, потому что чем дальше я от него находилась, тем лучше себя чувствовала. Ведь так мне хотя бы не придётся выслушивать его нравоучения. Вряд ли он захочет орать мне через весь стол.

Из года в год я рассчитывала на это, но каждый раз моя надежда умирала, как ей и положено, последней. Вот и сейчас Виктор с торжественным видом поднял бокал и приготовился произнести речь. И хотя я уже наперёд знала, что он мне пожелает, я с готовностью повторила его жест, мило улыбаясь… А когда после зевотовызывающего поздравления он достал из кармана пиджака бархатную коробочку, я по-настоящему заинтересовалась происходящим.

Глава 2

Предыдущая глава   Следующая глава

Он

При появлении футляра для ювелирных украшений глаза Жози воссияли женским любопытством, но ненадолго. Спустя секунду они вновь стали безразличными. Словно внутри этой прелестной головки выключили свет, который заставлял её карие глаза гореть золотистым янтарём.

Вот это самообладание! Всегда поражался выдержке этой девчонки.

О женщины! Все они одинаковы, независимо от происхождения и эпох. Тяга к красивым побрякушкам у них в крови. Надеюсь, что у этой хотя бы есть вкус, аристократка всё-таки. А если его у неё нет, то привьём. Не пристало инфанте цеплять на себя бижутерию и прочие дешёвки. Кстати, это касается и одежды. В прошлый раз она вырядилась в такое, что у меня при одном только взгляде на неё перехватило дыхание. Причиной тому стали вовсе не её красивые ножки, а та злополучная короткая юбка. Вернее, набедренная повязка. Где, чёрт возьми, Жози её раскопала?! Ответственный за её гардероб работник привозил ей самую дорогую и качественную одежду, какая только существует в Европе. Но, нет же! Эта несносная девчонка нацепила на себя бог весть что! Даже не сомневаюсь, она это сделала мне назло.

— Жозефина Карловна, хочу преподнести вам мой скромный подарок, — подчёркнуто вежливым тоном произнёс я заезженную фразу, вставая из-за стола и направляясь к имениннице.

Почему-то мне тоже захотелось её немного позлить (в последнее время это желание стало появляться у меня всё чаще и чаще). Зная, насколько Жози не любила своё имя, мне это удалось без особого труда.

— Надеюсь, подарок будет не слишком скромным… И ещё, сколько раз тебе повторять, чтобы ты называл меня Жанной? — Жози строго посмотрела на меня, приподняв одну бровь. Можно сказать, на её личике не пошевелился ни один мускул, только бровь. В то время как её глаза метнули в меня и громы и молнии, также в мой адрес полетело тысячу мысленных проклятий. Хм… потрясающее для девушки самообладание.

— Жанна? Серьёзно?! Я тоже не единожды тебе говорил, что и не собираюсь этого делать. Ты — Жозефина, и точка.

Я открыл футляр и достал из неё изящную цепь с камнем-кулоном на ней. Протянул Жози украшение, неотрывно наблюдая за её реакцией.

Зрачки в её янтарных глазах расширились, но почти сразу же стали прежними. Хм, только восхищение? Но не удивление, это точно. По-моему, она уже знала, что я ей подарю. Странно. Тем не менее, я рад, что угодил ей, а ведь была мысль подарить ей очередную коллекционную куклу. Но, настало время, когда девочке уже позволительно носить дорогие украшения. К тому же, это не просто украшение, а мощный оберег. Сейчас он ей необходим как никогда.

— Какая красота! Что это за камень? — Жози осторожно приподняла изящными, как у французской марионетки пальцами цепочку, не сводя восхищённого взгляда с раскачивающегося на ней кулона.

Наконец-то она позволила себе немного расслабиться и стала нормальной девушкой, несмотря на моё присутствие.

— Сапфир Падпараджа. Открой его, — невольно усмехнулся я, но уже в следующую секунду пожалел об этом. Ведь её личико вновь стало каменным. Хотя, любая другая на её месте очень удивилась бы, узнав, что это не просто камень, а кулон с секретом. Но Жози вновь продемонстрировала мне далеко не девичье хладнокровие. Причём, с одной стороны, меня это очень обрадовало, а с другой — вызвало возмущение. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, с этой девчонкой всегда всё сложно.

Когда Жози открыла кулон и всмотрелась в изображение внутри, от её самоконтроля не осталось и следа. Её слегка накрашенные ресницы задрожали, а щёки от волнения стали нежно-розовыми.

Как же она на неё похожа! Тот же задумчивый, слегка отрешённый взгляд, такие же шикарные тёмные локоны и улыбка…

— Это ведь она? — едва слышно произнесла Жози, внимательно рассматривая миниатюрный портрет в кулоне.

— Это же очевидно.

— Для кого? Для меня нет! Ведь я видела свою мать всего лишь один раз, да и то, изображённой на небольшой картине… забыла, как это называется.

— Портретная миниатюра.

— Вот-вот, всё, что касается моих родителей какое-то миниатюрное. Причём настолько, что иногда мне кажется, что их вообще не существовало. Даже этот портрет — точная копия того, что ты мне когда-то показывал. Странно. Неужели после моих родителей не осталось ни одной фотографии?

— Я же тебе рассказывал… пожар. Всё сгорело.

— Прямо-таки всё? У них что, не было профиля в соцсетях? А как насчёт друзей и знакомых, которые могли бы поделиться со мной их фото? И что это за странное желание иметь свой рукописный портрет, да ещё и под старину? Моя мама была фанаткой викторианской эпохи?!

Меня словно ударили под дых, так и хотелось выложить ей всё начистоту. Но… нет. Ещё рано. Она, скорее, посчитает меня сумасшедшим, чем поверит мне. Поэтому я собрался с мыслями и ответил ей так, чтобы её пытливый ум переключился на что-нибудь другое:

— Между прочим, этот камень обладает чуть ли не магическими свойствами. Я бы на твоём месте заинтересовался им, чтобы использовать кулон в своих целях. Недаром его называют камнем омоложения.

— Вот как? Уж не его ли ты таскал всю жизнь в кармане? Наверное, поэтому ты выглядишь сейчас так, словно тебя законсервировали. В смысле, чересчур молодо для своих лет.

Жози улыбнулась.

Вернее, улыбались только её губы. На бархатных девичьих щеках красовались ямочки, которые невольно притягивали взгляд. Впрочем, как и её губы… В то время как светло-карие глаза Жози оставались совершенно серьёзными.

Вот же чёрт! Думал, что свою сущность я должен скрывать только от посторонних. Надеялся на то, что Жозефину совершенно не интересует то, как я выгляжу. Но от неё трудно что-либо утаить. Вдобавок ко всему, она точная копия своей матери. Будто я вернулся назад и передо мной сидит Жюли собственной персоной… Как же я ненавижу эту женщину из прошлого! Но до сих пор люблю, несмотря ни на что. Наверное, поэтому и ненавижу, так как не могу вырвать её из сердца.

Ещё немного и эта девочка станет такой же взбалмошной и коварной, как и её мамаша. Научится крутить мужчинами как жонглёр шарами, с её-то внешностью это проще простого. К сожалению, женская красота не перестала быть большой слабостью сильного пола. И даже мне, колдуну, трудно иногда устоять перед этими чарами. Но в этом плане с современными женщинами гораздо проще: любая готова отдаться, едва на её пальчике или шейке заблестит мало-мальски стоящая побрякушка. Причём, одна будет рада простенькому золотому колечку (не обручальному, конечно, на такое я никогда не пойду), а другой подавай бриллиант в двадцать карат. Вопрос лишь в цене.

— Жози, мне всего лишь сорок с небольшим. А здоровый образ жизни и…

— Ага, так я тебе и поверила, — заявила Жозефина и положила кулон обратно в футляр. — Ты мне в отцы годишься, но тебе, почему-то, больше тридцати и не дашь. Да на тебя засматриваются не только мои училки, но и одногруппницы! Некоторые даже намекают на то, чтобы я тебя с ними познакомила…

Я мысленно обругал её за излишнюю прямолинейность.

Хотя, я всегда учил её быть со мной честной, девочка всего лишь сказала правду. Я и сам прекрасно знал, какое впечатление произвожу на женщин. Для колдунов это норма. Но сейчас мне очень не хотелось бы, чтобы эта магическая особенность влияла бы на воспитание подопечной. О каком авторитете может идти речь, если Жози станет обсуждать мою внешность со своими подружками?!

— Чтобы я больше от тебя такого не слышал, — как можно строже заявил я и направился к своему месту. Сел за стол и посмотрел на Жози так, чтобы эта нахальная девчонка прикусила бы свой язычок, и только после большой паузы продолжил: — Жозефина, ты находишься в пансионе для того, чтобы учиться. Вместо этого ты забиваешь себе голову всякой чепухой.

Жестом я показал прислуге, чтобы подавали десерт, тем самым я дал Жози понять, что разговор окончен. Но когда внесли торт, именинница вдруг встрепенулась и подала голос. К моему глубокому сожалению, то были не слова благодарности, а очередной вздор.

— Ладно, так и быть, я согласна на Жози, лишь бы не Жозефина! А если ты навсегда забудешь это премерзкое имечко, то я в свою очередь перестану называть тебя на людях своим благодетелем. Я прекрасно знаю, что тебе это очень не нравится, — заявила мне эта нахалка, пригубив безалкогольное шампанское. И в то время, как я, опешив от такой наглости, подбирал в уме нужные слова, она непринуждённо добавила: — Так уж и быть, от «моего Господина» я тоже откажусь. Конечно, при условии, если ты…

— Довольно!

Моя ладонь непроизвольно взметнулась вверх и опустилась на столешницу словно молот на болванку. Удар получился настолько сильным, что вся прислуга вмиг исчезла из столовой без всякого колдовства. Молодцы, сразу почуяли, что сейчас лучше не попадаться мне на глаза. Вот только главная виновница моих нескончаемых бед осталась совершенно невозмутимой. Или же сделала вид, что спокойна. Но у неё это так хорошо получилось, что я едва не придушил эту несносную девчонку…

После продолжительной воспитательной речи в глазах Жози всё-таки зажглась искорка сожаления. В результате чего она даже извинилась передо мной, правда, в своей неизменной манере. Но мне этого хватило, я даже почти успокоился. Правда, не успел я закончить это затянувшееся застолье на хорошей ноте, как Жози невзначай обронила:

— Судя по всему, у тебя с моей мамой были не очень хорошие отношения.

— М-м… нормальные.

— Понятно… А может, всё дело в тебе? Знаешь, у тебя проблемы с общением. Ведь ты можешь только приказывать. Для тебя люди что пешки. По-моему, у тебя и друзей-то нет.

— Дружба предполагает доверие, а для меня это непозволительная роскошь. А как насчёт тебя? Насколько мне известно, ты даже не смогла поладить с соседкой по комнате. Так что, чья бы корова мычала…

— Верно, я этого и не скрываю. — Моё Наказание небрежно откинулось на спинку кресла, улыбнулась мне самой невинной улыбкой на свете и невозмутимо добавила: — А всё потому, что Наташка мелкая гадина. К тому же ещё и доносчица, докладывает Маргарите о каждом моём шаге!

— Не Маргарите, а Маргарите Львовне…

Глава 3

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

Губы Виктора напряглись и стали уже, чем обычно. Впрочем, это нисколько не уменьшило его привлекательности. Наоборот, он стал похож на драматического актёра немого кино, эдакого брюнета-красавца с точёными чертами лица. А ещё эти чёрные глаза с магнетическим эффектом! Но я старалась лишний раз в них не смотреть, и на то были причины.

Во-первых, мой попечитель очень часто глядел на меня с едва скрываемой злостью, отчего я боялась Виктора на каком-то подсознательном уровне. А во-вторых, я всегда опасалась, что он прочитает мои мысли. Запретные. Те, которые я гнала от себя каждый раз, когда смотрела на этого мужчину…

Что удивительно, у меня никогда не наблюдалось к нему родственных чувств. Даже раньше, когда я была ребёнком. Не странно ли? В то же время тяжело любить человека, который тебя ненавидит, даже несмотря на всё добро, которое он для тебя сделал. Поэтому я смирилась со своим положением и научилась скрывать свои чувства. Почти как и он свои.

Но иногда Виктор настолько меня бесил, что хотелось швырнуть в него что-нибудь тяжёленькое. Особенно, когда речь заходила о моей безопасности. Здесь он превращался в настоящего параноика! Между тем… конечно, Виктор совершенно невыносимый тип, но очень умный и порядочный. Настолько, что я готова была простить ему все обиды. Честно говоря, не будь он таким занудой, мы могли бы с ним неплохо поладить.

— Ты всё поняла? Если ты ещё раз покинешь территорию пансиона без разрешения или же на тебя опять поступит какая другая жалоба…. — командирским тоном чеканил Виктор.

— То что? Меня высекут розгами? Плеткой? Даже не знаю, что эффективнее… Не сомневаюсь, что Маргарита… Львовна с радостью пойдёт на это. Ради тебя она готова на всё!

— Жозефина, тебе уже пора. Посмотри на часы.

Виктор демонстративно перевёл взгляд на старинные настенные часы с Вестминстерским боем, с которыми он носился как курица с яйцом (он лично их заводил и не разрешал никому до них дотрагиваться). Естественно, он проигнорировал мой намёк, но ничего другого я от него и не ждала.

— Вообще-то, сегодня мой день рождения. Можно мне хотя бы…

— И что? — усмехнулся Виктор, зарубив мою просьбу на полуслове. После чего он не спеша промокнул губы салфеткой и пригубил красное вино (которое, между прочим, никто мне и не собирался здесь наливать). — Вот если бы солнце сделало для тебя исключение, и зашло бы на час позднее…

— Я, скорее, договорюсь с солнцем, чем с тобою… — недовольно пробурчала я. — Что у тебя за паранойя насчёт темноты? Я почти совершеннолетняя! К тому же, я ведь не отпрашиваюсь в город, а всего лишь хочу прогуляться по саду. По твоему саду, между прочим!

— Ключевое слово здесь «почти» совершеннолетняя. А насчёт безопасности… никаких прогулок в тёмное время суток. И ещё… носи этот кулон не снимая, я уже договорился об этом с Маргаритой Львовной.

— О боже, ещё одно правило! — возмутилась я. Но тут мне на ум пришла удачная идея, а именно, новый способ позлить Виктора. Поэтому я не стала с этим затягивать: — А тебе не кажется, что по твоей милости я превращаюсь в козла отпущения? Вернее, в моём случае в козу. Но это устойчивое выражение «козёл отпущения», поэтому я и назвала себя именно…

— Прекрати паясничать! Я тебя услышал.

На этот раз он не стал дубасить по столу. Видимо, у меня всё же не получилось достать его по полной. Но ничего, ещё не всё потеряно…

Странно. Я себя сейчас почти ненавидела, но ничего не могла с собою поделать. Откуда это странное желание поизмываться над Виктором? Может, я и на самом деле неблагодарная свинья, как меня назвала однажды помощница Виктора? Открыто в лицо она не осмелилась мне этого сказать, но прошипела эту фразу за моей спиной. Тогда она привезла мне в пансион очередную партию дорогой, но ужасно непривлекательной одежды. Впрочем, как и всегда…

Может быть, Виктор здесь не причём, и мне просто хотелось острых ощущений? Пыхтение над учебниками и строгая дисциплина изрядно меня выматывали. Особенно жизнь по часам, отчего в пансионе мне дико не хватало личного пространства и свободы. А иногда мне становилось там невыносимо скучно, настолько, что я ждала визита Виктора как ребёнок похода в аттракционную «комнату страха». Ведь он меня одновременно и пугал и притягивал. Во всяком случае, при его появлении моя жизнь переставала быть однообразной и пресной.

— Я не паясничаю, а всего лишь говорю то, что думаю. Ты же сам учил меня быть предельно честной. —Я с вызовом посмотрела Виктору в глаза. — Моя директриса не ровно на тебя дышит, и поэтому вызывает тебя к себе при каждом удобном случае.

— Что за бред?! — Выразительные и такие красивые губы Виктора вновь превратились в ниточку, и в его глазах вспыхнула откровенная злость. Даже бешенство… отчего я невольно сжалась, проклиная себя за длинный язык. — Жозефина, только что тебе подарили дорогое украшение, но вместо благодарности ты несёшь всякий вздор! Неужели ты не довольна?

— Конечно, довольна. Но я том, что Маргарита э-э… Львовна прямо-таки ищет повод, чтобы пригласить тебя в пансион.

— Хочешь сказать, поэтому она на тебя клевещет? — Уголок его губ медленно пополз вверх, и на лице Виктора появилось подобие улыбки. Вернее, ухмылки.

Но мне и этого вполне хватило, чтобы удивиться. Ведь улыбаться и радоваться — это не про него. По-моему, Виктор родился с каменным выражением лица. Но только что я стала свидетелем того, как он на секунду стал вполне нормальным человеком. Правда, я давно уже догадалась, что у этого мужчины отменное чувство юмора. Но почему-то он решил его от всех скрывать.

— Ну… я бы так не сказала. Но она намеренно сгущает краски, приукрашивая мои подвиги. Конечно, я не образец послушания… — я скромно потупила взгляд, — но и не настолько злостная хулиганка, какой она меня выставляет. К тому же, я одна из лучших учениц гимназии, в смысле успеваемости…

— Да уж, ты везде успела… — съязвил Виктор уже совсем другим тоном, отчего я испытала огромное облегчение. Как бы то ни было, но мне уже не хотелось и дальше испытывать его терпение.

— Стараюсь, — почти серьёзно заявила я, сделав вид, что не заметила его сарказма. После чего изобразила на лице святую наивность и добавила: — Клянусь, когда-нибудь ты будешь мною гордиться.

— Ладно, продолжай себя расхваливать. Только не забывай о том, что если бы не я, то тебя вышибли из пансиона ещё в младших классах…

Я тут же отругала себя за то, что на миг струсила и решила уступить Виктору.

Да он просто неспособен относиться ко мне уважительно! Похоже, для него я навсегда останусь маленькой хулиганкой.

Я встала из-за стола с гордым видом. Бросила на Виктора взгляд оскорблённого достоинства и процедила сквозь зубы:

— Худнахт.

— Что?!

— Спокойной ночи по-голландски, — невозмутимо ответила я и направилась к выходу.

— И тебе того же, — бросил мне вдогонку Виктор и начал насвистывать зажигательный чардаш из оперетты Кальмана «Голландочка».

В спальне я перевела дух и… настроилась на подвиг.

Я целый год ждала, чтобы оказаться в этом доме. Сегодня или никогда. Неужели я наконец-то разгадаю тайну своей семьи?

Недолго думая, я переоделась. Но вместо пижамы я натянула на себя джинсы, которые Виктор почему-то недолюбливал. Сделала это вовсе не для того, чтобы его позлить, а для удобства. Вдруг всё же придётся спасаться бегством, а в вечернем платье особо не побегаешь…

Я приоткрыла дверь спальни и прислушалась. Часы в гостиной глухо прозвонили два раза. Я выскользнула в коридор и, подобно начинающей домушнице, неуверенно засеменила вдоль стены.

Где-то внизу раздавались приглушённые голоса. По-видимому, это горничные или же охрана. Но первый этаж меня не интересовал, я планировала пробраться в кабинет Виктора. Незамеченной. Во всяком случае, я на это очень надеялась.

Где ещё как не там хранились документы, связанные с моими родителями? В пожар я не верила, впрочем, как и в то, что моё имя Жозефина. Ну какая мать могла назвать свою дочь таким дурацким именем?! К фамилии я не имела никаких претензий, хотя подозревала, что и она у меня ненастоящая.

Вяземская Жозефина Карловна — звучало нелепо и смешно. Но я не собиралась с этим мириться, поэтому с нетерпением ждала совершеннолетия. Ведь только тогда я могла бы поменять себе и имя, и отчество. Хотя, по закону я с лёгкостью могла это сделать ещё в четырнадцать, но меня полностью контролировал Виктор. Он меня в порошок бы стёр, узнай о моих планах.

Звук приближающихся шагов заставил меня напрячься, и я тотчас рванула к библиотеке, но… она почему-то оказалась запертой. В полном отчаянии я несколько раз подёргала за дверную ручку, надеясь на чудо.

В результате я оказалась перед непростым выбором: вернуться назад и столкнуться лицом к лицу с тем, кто сейчас поднимался по лестнице, или же спрятаться в кабинете Виктора.

Недолго думая, я выбрала кабинет (тем более, что я туда и направлялась).

Оказавшись ночью в сумрачной комнате, обитой тёмными деревянными панелями, я испытала настоящий шок. Мало того, что здесь страшно, так ещё… где тут можно спрятаться?! Я ведь не таракан, и не могу забиться в щель! Но щелчок дверного замка за долю секунды подсказал мне решение этой проблемы, и я по-кошачьи нырнула за тяжёлые портьеры.

Как я и предчувствовала, ночным визитёром оказалась не экономка, Мария Генриховна, а Виктор. Так что теперь я должна была проторчать за пыльной занавесью до тех пор, пока Великий и Ужасный не соизволит убраться отсюда. Надеюсь, ему скоро захочется в туалет или же спать. Человек же он, в конце-то концов! Хотя, это вряд ли. По-моему, он машина, какой-нибудь биоробот, бездушный, нереально красивый и вечно молодой. И вообще, какой идиот закрывает библиотеку на ключ, но оставляет открытым кабинет с сейфом?!

О существовании тайника я знала не понаслышке, видела в детстве, как Виктор доставал из него какие-то бумаги. Тогда мне ещё разрешалось входить в его кабинет. Но спустя годы мой опекун начал придумывать для меня странные правила…

Словно читая мои мысли, Виктор подошёл к картине на стене и повернул её в сторону наподобие двери. Я тут же высунула нос в прореху между шторами, надеясь увидеть не только широкую спину хозяина дома, но и содержимое сейфа.

Тем временем Виктор достал что-то из железного ящика в стене и вернул картину на место. После чего он прошёл к креслу и… глоток воздуха застрял у меня в горле. Ведь в его руке я рассмотрела мамин портрет. Тот самый!

Глава 4

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

Его с лёгкостью можно было принять за антиквариат: ажурный под старину орнамент из прозрачных, как слеза, камней и россыпь жемчуга. В середине женский портрет.

Едва я рассмотрела знакомую вещицу, как на меня накатило дикое возмущение. Обманщик! Лицемер! А ведь говорил, что его украли! Якобы много лет назад в дом забрались грабители и вынесли много ценностей, в том числе и эту миниатюру!

Плод ювелирного искусства с лёгкостью умещался на мужской ладони (со стороны казалось, будто Виктор любовался на собственную руку). В том, что это та самая миниатюра, я даже не сомневалась, такую красоту невозможно забыть.

Виктор нахмурил брови и всмотрелся в портрет. Я тоже в свою очередь напрягла зрение, опасаясь пропустить самое интересное. Неожиданно Виктор провёл большим пальцем по миниатюре, и его губы скривила горькая усмешка. Я это отчётливо рассмотрела. После чего желвак на его скуле нервно забегал, будто он захотел напрочь стереть себе коренные зубы…

Не веря своим глазам, я обмерла, пытаясь осмыслить увиденное.

Да неужели?! А я-то думала, что только мне удавалось вызывать в нём столь сильные эмоции. Похоже… нет, не может быть! Мне показалось, или Виктор сейчас сожалел? И вовсе не о смерти моей матери, её он оплакал ещё много лет назад. Голову даю на отсечение, но это же очевидно: Виктор скорбел о моей маме совсем по-другому, совсем не по-родственному…

Какое-то время я не могла сделать ни одного полноценного вдоха. Моё обезумевшее от волнения сердце стучало сейчас так громко, что я опасалась себя выдать. Поэтому я невольно прижимала ладони к груди, словно это могло заглушить его удары.

Но… какого чёрта я так паникую? Разве я не подозревала об этом?! Всегда чувствовала, что Виктор мне такой же двоюродный дядя, как и Папа Римский! Зато теперь всё вставало на свои места: его любовь и ненависть к женщине, которая сделала его очень несчастным. А также нетерпимость к её чаду, то есть ко мне.…

Вдруг Виктор резко вскинул голову и посмотрел в мою сторону. Застыл как хищник перед броском. В ту же секунду я начала беззвучно шептать мантру собственного сочинения.

Не знаю, как правильно это называлось, мантра, молитва, или же ещё как… но это работало. Я убеждалась в этом с каждым разом, а против фактов, как известно, не попрёшь. Тем не менее, я до сих пор не могла в это поверить. Но мои мысленные посылы на самом деле заставляли людей выполнять все мои желания! Ну… или почти все. Во всяком случае, мне удавалось оставаться невидимой, когда мне этого очень хотелось. В итоге я заставляла преподов не вызывать меня к доске, и наоборот, горячо просила об этом (когда предварительно заучивала материал чуть ли не наизусть). И всё для того, чтобы блеснуть перед всеми глубокими познаниями.

Конечно, при этом я понимала, что поступаю нечестно. Но… это так облегчало моё существование здесь. К тому же, теперь у меня оставалось больше времени на тайную ночную жизнь, а ради неё я готова была пойти на всё.

Аллилуйя! Кажется, мой необычный дар на Виктора подействовал тоже. Во всяком случае он перестал прислушиваться к шорохам наподобие охотничьей собаки. Вместо этого он встал и с задумчивым видом прошёлся по кабинету. Но… не успела я расслабиться, как раздался звонок проводного телефона, который стоял у Виктора на рабочем столе.

Всегда удивлялась, зачем Виктору домашняя телефонная сеть? Чтобы раздавать прислуге бесконечные распоряжения?

Виктор снял трубку и на какое-то время весь превратился в слух. Я же перенесла тяжесть тела на другую ногу, так как мне надоело здесь стоять. Но уже в следующую секунду я вздрогнула так, что едва себя не выдала.

— А для чего тогда вы здесь?! Чтобы строить мне глазки? — неожиданно взревел Виктор. — Сейчас же её найдите! Если через пять минут Жозефина не вернётся в спальню…

Судя по всему, горничная на другом конце провода настолько испугалась, что Виктор посчитал лишнем кошмарить её и дальше. Или же она попросту грохнулась в обморок…

Не успела я последовать её примеру, как Виктор со злостью бросил трубку на телефон и выскочил из кабинета. Я же осталась за пыльной занавесью, обливаясь не просто холодным потом, а ледяными каплями размером с кулак.

Но как только послышался стук закрываемой двери, я сразу пришла в себя. Всё ещё дрожа от страха, я с опаской выглянула из-за шторы, прислушалась и только тогда осмелилась покинуть своё тривиальное укрытие.

Так-так, у меня проблемы. Оказывается, за мной следили даже здесь! Параноик, да ему лечиться надо!

Я тут же бросилась к выходу. Но как только мои пальцы сжали набалдашник дверной ручки, меня осенило, отчего я быстро вернулась к письменному столу и схватила с его полированной поверхности миниатюру с маминым портретом. Достала из кармана телефон и сфотографировала её крупным планом. Но и этого мне показалось мало, поэтому я перевернула миниатюру и… замерла, увидев там надпись. На французском. «Моему Тото, милому другу. Навеки твоя, Жюли».

В ту же секунду я оказалась под бременем самых противоречивых догадок, которые вмиг превратили меня в растерянную и нерешительную девчонку. К счастью, такое состояние продлилось у меня недолго. Инстинкт самосохранения всё же убедил меня собраться. Я поспешила сделать снимок надписи, после чего вернула портрет на место. Положила его в точности так, как его оставил там Виктор…

Я выскочила с чёрного хода с такой скоростью, будто за мной гналась стая бешенных псов. Пробежала освещённую часть сада и сбавила темп лишь на тёмной аллее. Сделала вид, что прогуливаюсь, наслаждаясь одиночеством и ночной прохладой.

— Жозефина! Как ты посмела?! — услышала я грозный окрик Великого и Ужасного. Причём, его голос раздался так неожиданно, и так близко (прямо у меня за спиной!), что я невольно вздрогнула.

Всегда поражалась умению Виктора передвигаться почти бесшумно. Но в его доме акустика была как в храме, поэтому мужские шаги я всё же различала безошибочно. А здесь, на гранитных дорожках ему удалось подойти ко мне так незаметно, что я услышала его в самую последнюю секунду.

— Ты меня заикой оставишь! — выдохнула я ему в грудь, так как Виктор был намного выше меня.

— Уж лучше сразу немой! Люблю, когда женщины держат язык за зубами.

Даже в темноте я рассмотрела, какой злобой вспыхнули его глаза. Наверное, поэтому я невольно сделала шаг назад. Струсила. Кроме того, его близость меня сильно смутила…

— Была б твоя воля, ты мне и ноги повыдергивал бы.

— Прекрасная идея!

Не успела я опомниться, как Виктор схватил меня за руку и потащил к дому. Именно потащил, так как его широкий мужской шаг не шёл ни в какое сравнение с моим. Я, правда, попыталась идти с ним в ногу, но у меня ничего не вышло. Поэтому я засеменила рядом с ним как собачонка, стараясь не думать о том, как сейчас выгляжу. Наверняка унизительно и жалко…

Скоро мне стало ещё хуже. Но то были уже не душевные муки, а физические: меня затошнило, а в теле появилась странная слабость.

Видимо, кулинарные изыски этого дома не пошли мне на пользу. Но я не стала никого беспокоить по этому поводу, тем более, Виктора. Зачем? Ведь он только позлорадствовал бы, обозвал меня обжорой и велел бы прочистить мне желудок. Поэтому я лишь выпила холодной воды и подошла к окну. Открыла его настежь и вдохнула бодрящий ночной воздух полной грудью.

Белая луна мерцала в чёрно-фиолетовом небе словно мутный бриллиант, окружённый ареалом холодного матового света. Загадочная, непостижимая и манящая. Я смотрела на неё как загипнотизированная, не в силах оторваться.

Сколько себя помню, я всегда засматривалась на луну. Меня манила к ней не только её непостижимая космическая красота. Дело в том, что её таинственный фосфорический свет наполнял меня спокойствием и жизненной силой. Словно бы я подпитывалась лунной энергией.

Вот и сейчас, не успела я подставить лицо лунному свету, как мне сразу же стало легче. Тошнота почти исчезла, и лишь небольшое головокружение всё ещё напоминало мне о недавнем состоянии…

Утро встретило меня дождливым небом и непонятной тревогой. Я посмотрела на прикроватные часы и решительно села в постели.

М-да… надо признать, вчера был самый неудачный день рождения в моей жизни. Сначала ссора с Виктором, затем тошнота. На моё счастье, продлилась она совсем недолго.

Несмотря на хорошее самочувствие, моё настроение не желало подыматься выше плинтуса. К тому же, завтракала я в гордом одиночестве. Судя по всему, Виктор не хотел меня видеть. А уже через полчаса я грустила на заднем сидении огромного Фольксвагена, который вёз меня обратно в «Афину». За рулём сидел незнакомый мне мужчина, каменное лицо которого не внушало мне оптимизма. С таким не пообщаешься… По-моему, Виктор делал всё, чтобы я ощущала себя изгоем. Ведь все вокруг меня или шпионили за мной, или же пытались меня перевоспитать.

Глава 5

Предыдущая глава   Следующая глава

Он

Когда автомобиль с Жози на заднем сидении скрылся из виду, я испытал огромное облегчение. Но уже в следующую минуту пожалел, что не вышел её проводить. Кроме того, меня вдруг охватило необъяснимое уныние. Будто я что-то потерял, важное, очень ценное для себя. Но… может, не что-то, а кого-то?

Нет, это исключено. Не мог я настолько привязаться к этой девчонке. Просто я так привык о ней заботиться, что это переросло у меня в какую-то манию. На самом же деле Жози — это Моё Наказание, и мне этот крест, похоже, нести до конца дней своих. Вернее, её. Ведь я по-любому её переживу. Я колдун, а она обыкновенный человек. Её жизнь закончится быстро, она сгорит как свеча. Если конечно, её не задует кто раньше времени, так как девчонка прямо-таки напрашивалась на неприятности!

В памяти всплыл недавний крайне неприятный инцидент с миниатюрой. Поэтому я быстро направился в помещение охраны, выгнал всех караульщиков-лоботрясов в сад, а сам начал просматривать запись видеонаблюдения за вчерашний день.

Как я и предполагал, моим незваным посетителем оказалась Жозефина. Это она пробралась в мой кабинет и пробыла там ровно столько, сколько и я. Но почему я её не почувствовал?! Ведь она пряталась от меня в считанных метрах! Вероятнее всего, за портьерой. Правда, под стол я тоже не заглядывал… Да какая разница, в какую щель забилась там эта девчонка? Главное — я её не ощутил! Я! Колдун, имя которого вошло в историю, и заклятиями которого восхищался сам Чёрный Магистр!

Ничего не понимаю. Жози — обыкновенная девочка, пускай и королевских кровей. В ней нет ни капли магии. Тогда почему мои колдовские силы словно бы отключались рядом с ней?! Странно… Как назло, она увидела то, что ей видеть не полагалось. Ради её же блага…

Любой мало-мальски грамотный колдун знал, какую опасность несло в себе любое изображение человека. Особенно портрет. Особенно живописный, так как талантливый художник способен был «выкачать» все жизненные силы из того, кто ему позировал. Причём, для этого мастер мог и не обладать колдовскими силами, это происходило у него непроизвольно, без какого-либо злого умысла. И всё благодаря его художественному дару. Ведь любой талант — это уже магия.

С помощью портрета можно сглазить, навести порчу… Именно поэтому умные люди не фотографируются и не заказывают своих портретов. Но это в том случае, если у них нет знакомых колдунов. А если есть, то за определённую плату те избавляют их от всех негативных последствий, связанных с Чёрной Магией. В общем, любой каприз за ваши деньги.

Но в далёком одна тысяча семьсот девяносто шестом году я накладывал защитную печать на портрет Жюли не за деньги, а по долгу службы. Хотя, мне за это тоже платили, но я работал на это семейство не только по приказу своего Ордена, но и по велению сердца.

Мне до сих пор непонятно: как я умудрился в неё влюбиться?! В эту избалованную девушку, которая только и могла, что танцевать на балах? Возможно, меня покорила её удивительная естественность и свободолюбие (вот она, ирландская кровь). А может то, что она никогда не задавалась и вела себя со мной не как госпожа, а как друг. Кроме того, меня всегда возмущал её муж, как он мог волочиться за юбками, когда дома его ждала такая женщина? Наверное, поэтому моё сочувствие к ней медленно и безвозвратно переросло в нечто большее…

Я тогда был молод, неопытен, особенно в отношениях со слабым полом, и думал, что моя любовь к Жюли поможет мне её защитить. К тому же, для этого меня к ней и приставили. Ведь никто не сумел бы оградить её от колдовства лучше, чем колдун. Тем более, такой сильный как я. И главное — за моей спиной стоял мой Орден, и я понимал, что не имею права всё испортить.

Именно поэтому я любил Жюли издалека, с трудом отгоняя от себя вольные мысли. В то время как мне, колдуну, и просто мужчине хотелось большего… Изо дня в день я смотрел на её пушистую головку, изящную шею в обрамлении кружевного воротничка и думал о том, как прикасаюсь к её нежной кожи губами. Представлял, как мои пальцы бездумно зарывались в тёмно-шоколадные локоны Жюли и выдергивали из них жемчужную заколку. После чего её локоны свободной волной падали ей на плечи, а я подхватывал её на руки и нёс туда, где нас никто не посмел бы потревожить. Никто и ничто, ни высшие силы, ни Орден и уж тем более, ни её высокопоставленный муженёк…

К сожалению, мне потребовалось немало времени чтобы понять: на протяжении всего времени, что я находился возле неё, Жюли играла со мной как с щенком. Видимо, таким образом она компенсировала свою неудовлетворённость браком. Ведь она то подманивала меня своей добротой и лаской, то отдаляла от себя, обрекая её покорного раба на нешуточные душевные муки. Я же, дуралей, думал, что чем-то её оскорбил, что позволил себе лишнее. И это притом, что я к ней даже не прикасался!

Мои мысли прервала Жозефина, изящную фигурку которой я без труда узнал на мониторе. Из-за плохого освещения её лица я не рассмотрел, но мне этого и не потребовалось. Без сомнения, это она выскользнула из кабинета после того, как его покинул я. Хотя, я бы предпочёл, чтобы этой нахалкой оказалась какая-нибудь девица из обслуживающего персонала. Но нет же! Как всегда, Жози меня ослушалась. Впрочем, я уже к этому привык, ведь эта девчонка — сущее наказание. Интересно, что она забыла в моём кабинете, и ради чего так рисковала? Скорее всего, я этого никогда не узнаю, но в этот раз она хотя бы поплатилась за своё неподчинение…

Я прямиком направился в кабинет, достал из сейфа злополучный женский портрет и лишний раз убедился в том, что мои заклинания всё ещё одни из самых сильных. Во всяком случае, защита, поставленная мною много лет назад на этот портрет, до сих пор работала. Это означало то, что Жозефина, скорее всего, до сих пор чувствовала себя неважно. А вчера ей было по-настоящему дерьмово… и поделом ей! Не нужно было пробираться тайком в мой кабинет, и уж тем более, не нужно хватать без спроса чужие вещи!

Несмотря на всю злость, которую я испытывал к этой несносной девчонке и к её матери (даже не знаю, к кому больше), спустя некоторое время я пожалел о случившемся. Ведь я с лёгкостью мог избавить её от тяжёлых последствий, которые вызывало заклинание Прометея. Но это в том случае, если бы Жози обратилась ко мне за помощью. Но нет же! Эта упрямица промучилась до утра и никого к себе не позвала. Наверняка её вывернуло всю наизнанку, а головная боль у неё была такая, что и врагу не пожелаешь…

Портрет её матери я показывал Жозефине лишь единожды, когда ей едва исполнилось четыре. Тогда девочка ещё жила со мной. Часами напролёт она носилась по дому и любила прятаться от меня в самых непредсказуемых местах. Тогда Жози ещё не вызывала у меня таких негативных эмоций как сейчас. В то время она казалась мне самым милым и безобидным существом на свете, эдаким ангелочком с ямочками на щеках. Поэтому раньше я подолгу всматривался в её прелестное личико и с удовлетворением не находил в нём до боли знакомых мне черт.

Но люди меняются, изменилась и Жозефина. Не успел я оглянуться, как она превратилась в точную копию своей матери. А если учесть, что современная молодёжь вобрала в себя всё плохое предыдущих поколений, то из этого ангелочка выросла самая настоящая бестия. Не по годам умная, коварная и… до неприличия обольстительная. Прямо вторая Тереза Тальен! Та тоже шокировала всех своей потрясающей внешностью и более чем смелыми нарядами.

А я-то так надеялся избежать этого! Вот почему тринадцать лет назад я отдал Жози в полупансион, который славился своими строгими правилами. Кроме того, таким образом я обезопасил её от своих врагов, которых у меня предостаточно. Но главная причина, которая побудила меня это сделать — ребёнок, постоянно сующий свой нос куда не следует. Она же могла приоткрыть завесу тайны раньше времени! Тогда бы я точно потерял Жози навсегда, так как она не захотела бы возвращаться в своё время по собственной воле.

А мне не хотелось её ломать. Не знаю почему. Да и бестолку это, уж очень она независима (у современных женщин слишком много свобод). Поэтому Жози сама должна захотеть этого. Вероятно, желание иметь титул, а также возможность обрести семью или же просто жажда приключений заставили бы её вернуться обратно. А так… кому нужна в восемнадцатом веке своевольная инфанта? На данный момент Жози не стала бы подчиняться ни королю, ни мужу, ни богу и ни чёрту.

Со злостью я зашвырнул миниатюру обратно в сейф.

Как бы то ни было, но заклятие Прометея я наложил на портрет её матери лишь с одной целью — испугался, что рано или поздно его у меня украдут. Ведь много лет назад, когда я ещё не решался применять в двадцать первом веке сильное колдовство, мой дом обворовали. Подчистую. Вынесли всё, что смогли, не помогла даже супернавороченная сигнализация. После чего я и прибегнул к заклинанию, названного в честь Прометея — первого вора в истории человечества. Пусть он и похитил огонь у богов в благородных целях, но факт остаётся фактом.

Естественно, своё добро я тогда вернул, и эту миниатюру в том числе. Но мне повезло, что кражу совершили обыкновенные людишки, а не кто-нибудь из мне подобных. В этом случае мне бы пришлось немало потрудиться.

С тех пор моё имущество оставалось под надёжной колдовской защитой. Но…

Да, было одно «но», которое меня совершенно не волновало до вчерашнего дня. Дело в том, что все, кто прикасался к предметам, на которых стояла колдовская защита в виде заклятия Прометея, имели потом нехорошие последствия. Обыкновенные люди после встречи с ним испытывали симптомы сильнейшего отравления, а любой из Других — небольшое недомогание и интуитивное предупреждение. Серьёзное. Настолько, что в следующий раз такой смельчак тысячу раз подумал бы, прежде чем брать в руки вещь с моей магической защитой.

Несмотря на эти различия, что люди, что колдуны и другие сверхъестественные существа после контакта с таким предметом забывали о нём раз и навсегда. Так работало заклятие Прометея: сначала мучения, а после полное забвение с антипатией к заколдованному предмету на подсознательном уровне.

Неудивительно, что после визита одной малолетней нахалки в мой кабинет меня уже волновали «побочки» этого заклинания. Упрямая дурёха. Представляю, как её вчера колбасило! Но… что за чёрт, почему меня так волнует самочувствие этой неблагодарной девчонки?!

Пожалуй, нужно позвонить в «Афину», узнать, как она там… а то ведь они её залечат.

Глава 6

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

После занятий меня не покидало ощущение, что я о чём-то забыла. О чём-то очень важном для меня.

Я прислушалась к внутреннему голосу и постаралась восстановить в памяти вчерашние события. Несмотря на странную амнезию, я даже не засомневалась в том, что всему виной моё на редкость неудачное день рождения. Причём, я прекрасно запомнила всё, что случилось за праздничным столом, а разговор с Виктором словно бы записался на кору головного мозга. Но что касается всего остального…

Странно, на память я никогда не жаловалась, тем более, как можно забыть то, что произошло совсем недавно?

Лучше бы его вовсе не было, моего семнадцатого дня рождения! В смысле, я бы спокойно обошлась без «семейного» торжества в компании двоюродного дядюшки, который меня терпеть не мог. Вместо этого я бы с превеликим удовольствием сходила куда-нибудь с друзьями. Вот только их у меня не наблюдалось. Сверстники меня почему-то не привлекали, а со старшими завести дружбу я не могла: мешали местные распорядки и многочисленные надзиратели.

Неожиданно рука сама по себе потянулась к подвеске с розовато-оранжевым сапфиром и… моё чувство прекрасного уже в который раз захлебнулось от восторга. Но чем больше я восхищалась этим камнем, тем сильнее меня отравляли угрызения совести. Нешуточные.

Как бы я не злилась на Виктора, но он единственный, кто дарил мне подарки. Да ещё какие! Один сапфир Падпараджа стоил столько, что я, как его владелица, становилась одной из самых завидных невест в городе. Поэтому, приходилось надеяться лишь на то, что Виктор не желал таким образом избавиться от своей нелюбимой воспитанницы. А вдруг он решил сплавить меня замуж сразу же после совершеннолетия?!

Но я ни за что не поверю в то, что Виктор подарил мне этот дорогущий кулон только в память о матери. Тогда бы он ограничился её портретом и всё, а тут вдруг подвеска! Это так на него непохоже. Была б его воля, Виктор ни то чтобы украшение, он мне и красивую одежду запретил бы носить! Неужели всё дело в каких-то там магических свойствах этого сапфира?

«Падпараджа обладает мощной защитной энергией. Человек, который носит на себе этот камень никогда не подвергнется сглазу и порче», — прочитала я на одном из сайтов и усмехнулась.

Неужели Виктор верил в этот бред про колдовство? Нет, не может быть, не такой он человек…

Я вновь открыла кулон, всмотрелась в мамин портрет и… в памяти неожиданно всплыло то, что мне не удавалось вспомнить на протяжении всего дня.

Я аж вздрогнула.

Бог мой, как я могла всё забыть?! Моя рискованная вылазка в кабинет Виктора, стычка в саду, странное отравление после праздничного ужина… Как только в памяти сложился пазл вчерашних событий, я бросилась к своему верному и надёжному телефону. Открыла в нём фотоальбом, и в тот же миг мой дух авантюризма воспрянул в предвкушении нового приключения (неважно на какое место моего организма).

Похоже, моя ночная прогулка по дому Виктора оказалась не совсем провальной. Скорее, наоборот. Теперь у меня есть ниточка, потянув за которую я смогу распутать этот клубок лжи, которым опутал меня Виктор.

Но больше всего меня мучал один вопрос: кем же на самом деле приходится мне мой попечитель? То, что он мне никакой не дядюшка, об этом я узнала ещё вчера. Правда, потом странным образом я всё забыла, вот ещё одна загадка… И главное — почему на протяжении стольких лет этот мужчина заботился обо мне?!

«Моему Тото, милому другу. Навеки твоя, Жюли», — прочитала я уже, наверное, в сотый раз загадочную надпись. Сразу же перед глазами встала картина, где мой липовый дядюшка нежно наглаживал мамин портрет. Особенно меня поразило тогда то, как бегали желваки на его скулах. Сколько же сожаления, любви и бог знает ещё каких чувств испытывал тогда Виктор! Я это видела!

А может, он… Ну уж нет, Виктор не мой биологический отец. Хотя, такой вывод и напрашивался сам собой.

Почему-то я даже не сомневалась в этом и принимала свои ощущения за жизненную аксиому. К тому же, как бы мне это не нравилось, но в последнее время я смотрела на Виктора совсем другими глазами. Да и он, кажется, уже давно не воспринимал меня как ребёнка…

От досады я даже встряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов своего «дядюшки». Но чувственный изгиб мужских губ не хотел так просто покидать моё воображение, поэтому мне пришлось даже хлопнуть себя по лбу.

Чёрт, о чём я только думаю?! Не хватало ещё влюбиться в этого типа! Для меня он на протяжении многих лет был Великим и Ужасным, как волшебник из страны Оз. Так путь же таким и остаётся. Нужно всего лишь не отвлекаться на всякий вздор и мыслить логически. Например, почему моя мать написала своему загадочному Тото на французском? Она что, настолько вжилась в роль барышни, что её заклинило на рюшечках и Викторианском Париже?!

От досады я выключила телефон и бросила его в ящик письменного стола. Не захотела больше терзаться вопросами, на которые не могла найти ответы. Но неожиданная мысль заставила меня улыбнуться. От радости я застыла, недоумевая, почему эта идея добиралась до меня так долго? Ведь это он, тот самый пресловутый свет в туннеле, который и выведет меня в конце концов к долгожданной правде…

На моё счастье имелся ещё один человек, который мог бы пролить свет на моё прошлое. Предположительно, он знал не только об этой миниатюре, но и историю той, с кого писался портрет. Он не мог этого не знать, так как это входило в его обязанности. Ведь личный ювелир Виктора не только создавал для него эксклюзивные вещи, как мой кулон, например, но и вёл перепись его коллекции.

Правда, в последний раз я видела этого человека много лет назад, и вряд ли могла рассчитывать сейчас на его помощь. Но попробовать всё же стояло. Да какое там пробовать! Чтобы бы получить от этого старикашки нужную информацию, я готова была допросить его с пристрастием!

Про Виктора я уже не думала, и меня совершенно не интересовали последствия. Но я не собиралась и дальше жить в неведении.

В интернете мне удалось найти всех ювелиров в городе, а по фото я без труда определила того, кто мне нужен. Несмотря на то, что годы хорошенько потрепали этого чудаковатого человечка в старомодных круглых очках, его крючковатый нос я узнала бы из тысячи.

Теперь мне оставалось лишь терпеливо ждать выходных.

Глава 7

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

Три дня пролетели как один, и наконец-то я, волнуясь, как первоклашка перед экзаменами, остановилась у нужного мне ювелирного салона.

Без колебаний, но с огромным сожалением я рванула с шеи подарок Виктора, после чего зажала в ладони кулон с порванной цепью и вошла в салон. И как только я оказалась в этом интересном месте, стилизованном под антикварный магазин прошлого столетия, сразу же ощутила на себе чей-то взгляд.

Невысокий пожилой мужчина в круглых очках наподобие пенсне смотрел в мою сторону так, словно бы только меня и ждал. Будто он заранее знал о моём визите… Но я не люблю, когда меня сверлят взглядом. Тем более, не выношу, когда незнакомцы знают обо мне больше, чем я сама.

Решительным шагом я направилась к старикашке. Подошла и обомлела, так как выяснилось, что его очки — это и на самом деле пенсне, удивительным образом державшиеся на его переносице. Кроме всего прочего, меня вновь поразил его взгляд. Но на этот раз странный ювелир посмотрел на меня так, словно бы увидел перед собой привидение.

— Жозефина Карловна? Вы?! — Старикашка бросился мне навстречу.

— Добрый день.

— Э-э… добрый, добрый. Рад вас видеть! А… Виктор Сергеевич в курсе, что вы здесь?

Я едва сдержалась. Но мне о-очень захотелось ответить ему так, чтобы он увидел во мне независимую девушку, а не бесправного подростка. Можно подумать, без Виктора я ноль без палочки! Или же мне, чтобы прогуляться по городу, каждый раз спрашивать у него разрешения?

Честно говоря, именно этого Брюллов от меня и добивался. Но я уже настолько привыкла к его параноидальным заскокам, что не обращала на них внимания. Именно поэтому я сейчас поступала так, как считала нужным.

— Марк Исаакович, — как можно непринуждённее откликнулась я. — А причём здесь мой дядя? Он мне не нянька, к тому же у него и без меня хватает забот.

— Да-да, и всё-таки вам следовало бы…

— Марк Исаакович, у меня беда, — без всяких вступлений начала я и протянула ему на раскрытой ладони подвеску. — Совсем недавно Виктор… Сергеевич подарил мне её на день рождения, а я уже умудрилась её порвать!

Странно, но отчество Великого и Ужасного прямо-таки застревало у меня в горле, язык не поворачивался так его называть. Сколько себя помню, я всегда обращалась к нему только по имени, и никакого тебе дяди Вити. Даже в детстве. Виктора это устраивало, меня тоже.

Но старикашка, скорее всего, и не заметил бы отсутствия «дяди», так как при виде кулона лицо ювелира изменилось. Его лохматые седые брови сразу же поползли к переносице, и он зыркнул на меня недовольным взглядом.

— Как же вы так сумели? Это ж надо было постараться… — Его ловкие крючковатые пальцы моментально подхватили с моей ладони кулон. После чего он поднёс оборванную цепь к глазам, и его лицо стало откровенно сердитым. — Идите за мной.

С удивительным проворством старикашка прошмыгнул за витрины и направился куда-то по коридору. Я же последовала за ним, испытывая раскаяние за свою ложь и варварское отношение к произведению искусства…

Не прошло и десяти минут, как ювелир вернулся из мастерской и протянул мне отремонтированную подвеску со словами:

— Надеюсь, вам не пришлось меня долго ждать.

— Нет, что вы! Мне у вас понравилось. И печенье было очень вкусным.

Я опять безбожно врала, и не только про печенье (его я даже не попробовала, просто запихала несколько штук в карман, чтобы старикан ничего не заметил). Ведь как только он оставил меня здесь одну, предложив убить время за чашечкой чая, как я бросилась обыскивать его кабинет (у меня скоро войдёт это в привычку).

К сожалению, ничего интересного для себя я не нашла. Если не считать загадочную старинную книгу, написанную на незнакомом мне языке. Больше всего меня смутили в ней картинки: они оказались настолько жуткими, что я поспешила закрыть книгу.

— Жозефина Карловна, вы правильно поступили, что не стали тянуть с этим. Ведь ваш кулон — непростое украшение…

— Вы об его магических свойствах? Я в курсе. Но дело в том, что я в это не верю. Каким образом он может меня защитить? Вот если бы он был размером с булыжник, то я могла бы кого-нибудь им стукнуть…

— Понятно.

Старикашка посмотрел на меня так, отчего мне стало не по себе.

— Марк Исаакович, я бы лучше послушала о том, как вы создаёте свои шедевры. Ведь ваши украшения просто изумительны! Они настолько же прекрасны, как и оригинальны… — начала я издалека, решив с помощью подхалимства расположить к себе старикана.

Честно говоря, я сейчас ни капли не преувеличивала, потому что на самом деле так считала. Конечно, я мало что в этом соображала, но для того, чтобы ценить красоту не обязательно иметь учёную степень в области искусства.

Наверное, я была очень убедительна, так как мой собеседник сразу же стал мягким и податливым как пластилин. Во всяком случае, он рассказал мне много интересного о своей профессии. Слишком много. Настолько, что в конце концов я не выдержала и решила вернуть его к нашим баранам:

— Марк Исаакович, дело в том, что я тоже хочу подарить своему дяде на день рождения какой-нибудь ценный подарок. Конечно, не настолько ценный, как этот кулон. Но думаю, что на серебряные запонки у меня хватит, я накопила приличную сумму из карманных денег. Могли бы вы помочь с этим? Вы же лучше меня знаете предпочтения Виктора э-э-э Сергеевича в этой области…

При слове деньги лицо ювелира сразу же засияло как начищенный к празднику самовар. Он жестом пригласил меня подойти к витрине, где были выставлены всевозможные изделия из серебра. При этом он с готовностью начал делиться со мной советами.

— …Прекрасный выбор, Жозефина Карловна. Серебро самый лучший проводник между мирами.

Не веря своим ушам, я невольно остановилась.

— Проводник между чем?

— Между миром усопших и миром живых, естественно. Конечно, у Виктора Сергеевича для этих целей имеются магические предметы посильнее, чем серебряные украшения. Но ему будет очень приятно получить в подарок подобную вещь от своей воспитанницы.

Не в силах поверить в происходящее, я поражённо уставилась на старикана. А увидев его неподдельную искренность, мой здравый смысл вырубился как перегревшийся ноутбук. Но потом я вспомнила, как просила ювелира помочь мне, как уговаривала его рассказать о вкусах Виктора…

Похоже, только что мой дар проявился во всей своей красе, хотя я этого не планировала. Но бред о потустороннем мире за гранью моего понимания!

— Марк Исаакович, я хочу, чтобы мой подарок был не только полезным, но и красивым. Мне нужны не просто застёжки на манжеты, а изящные ювелирные украшения. А вы у нас лучший ювелир современности.

— Деточка, вы мне льстите, — довольно протянул мой собеседник, и его сморщенные щеки, если мне не показалось, забрезжили румянцем.

— Да что вы! Мой кулон просто великолепен, не встречала ничего прелестнее! — залилась я снова, так как старикан просто млел, когда его хвалили. — Портрет моей мамы тоже удался. Но это и неудивительно, вы бы не стали работать с бездарным художником.

Не успела я закончить, как глаза ювелира полезли от удивления на лоб.

— Жозефина Карловна, откуда такая дикая фантазия? Женщина с этого портрета никак не может быть вашей матерью! Да, вы с ней принадлежите к одному и тому же знатному роду, отсюда и внешнее сходство. Но она всего лишь ваша дальняя родственница.

— Насколько дальняя?

— Ну, если исходить из того, что на миниатюре изображена Жюли Клари…

Я понятия не имела, кто такая эта Жюли, не считая того, что она приходилась мне матерью. И это меня бесило больше всего, так как со слов Виктора её звали совсем по-другому.

— Не имя, а собачья кличка какая-то! — пошутила я. Но старикашка не оценил мой юмор, так как его брови вновь устремились к переносице. Поэтому я тут же попыталась спасти ситуацию: — Не злитесь. Конечно же я поняла, что она француженка. К тому же, несколько лет назад мой дядя показывал мне этот портрет, и там была надпись на французском…

Глаза старикашки забегали, после чего его лицо покрылось пятнами как шёрстка далматинца. Только у него они были красными. Не хватало ещё, чтобы старика накрыл инфаркт или инсульт!

— Жозефина Карловна, мне об этом ничего не известно. Тот оригинал я и сам лицезрел лет десять назад, — попытался открутиться от меня мой собеседник.

Я промолчала, еле сдерживаясь.

Но помимо его откровенной лжи у меня появилась ещё одна серьёзная проблема: почему этот ровесник мамонтов так быстро отошёл от моего психического воздействия? С учителями всё происходило по-другому.

— Не волнуйтесь, Марк Исаакович. Мой дядя ничего не узнает. Но… судя по всему, это старинная вещица…

— Вещица?! — возмущённо воскликнул ювелир с горячностью, которую я от него не ожидала. — Эта вещица, как вы изволили выразиться, написана Робером Лефевром! А он, между прочим, был придворным художником и писал портреты самого Наполеона!

При упоминании французского императора мои мозги окончательно вскипели.

— Робер… как его?.. Значит, и оправу с жемчугом на оригинале делали не вы… — пробормотала я себе под нос.

— Конечно, не я! Той миниатюре двести с лишним лет!

Глава 8

Предыдущая глава   Следующая глава

Он

После злополучного дня рождения прошла неделя, а я всё ещё никак не мог успокоиться. Не мог поверить в то, что эта девчонка осмелится на такое. А я-то надеялся, что у меня есть ещё время, и я успею её подготовить.

Видимо, я изначально неправильно себя повёл с Жози. Не нужно было прощать ей её выходки. Не следовало относится к ней как ребёнку, поскольку девчонка очень рано повзрослела. Но… тогда она бы лишилась детства. Ну и пусть! Зато сейчас я бы не ломал голову над тем, что с ней делать!

Ох, как бы я хотел вернуться в своё время и изменить ход истории. Уж я бы точно не разрешил женщинам иметь права наравне с мужчинами. Да я бы сам ходатайствовал перед Орденом, чтобы тот не позволил бы этому случиться. Ведь феминизм гораздо опаснее инквизиции.

По злой иронии я сейчас находился в государстве, которое первым узаконило права дам во всех сферах жизни. С другой стороны, здесь хотя бы министр обороны мужчина, в отличие от других «продвинутых» стран. И куда катится мир?!

— Виктор Сергеевич, у вас сегодня совещание в отделе по борьбе с колдовством, — прервала мои мысли секретарша, девушка очень ответственная и дисциплинированная. — Все необходимые документы я вам уже подготовила.

Я кивнул ей в ответ.

Умница. Смотрю на неё и не нарадуюсь. Вот бы и Жози стала такой же. Но какое там! Моё Наказание никогда не будет достойной своего положения, и я идиот, если надеюсь на это. Но где я её упустил? Почему из этой смышлёной и в общем-то послушной девочки выросла такая оторва?

Воспоминания вмиг перенесли меня на несколько лет назад, до первого так называемого звоночка. Тогда я только вступил в должность генерального директора крупной международной компании, поэтому всё время проводил в главном офисе. Но даже тогда я из кожи вон лез, чтобы Жози не ощущала бы себя одинокой.

Не знаю, что я сделал не так, но вскоре мне доложили, что у девочки проблемы с поведением. Якобы она начала дерзить педагогам и даже умудрилась покинуть территорию пансиона. Ночью!

После этого случая я самолично нанял для «Афины» охрану, выделил им своих специалистов в этой области. Но, как ни странно, эти меры мало чем помогали. Эта несносная девчонка непостижимым для меня образом обходила все защиты, вплоть до магических. Однако я опасался применять здесь сильное колдовство, ребёнок всё-таки. Но для меня до сих пор оставалось загадкой, почему заклинания на неё не действовали? Почему опытные охранники не могли уследить за какой-то малолеткой? Ведь она преспокойно покидала территорию пансиона, и возвращалась к себе лишь под утро.

Хотя, совсем недавно руководство «Афины» заверяло меня в том, что её ночные вылазки прекратились. Ну-ну… свежо предание, да верится с трудом.

Но это не могло продолжаться так и дальше. Во-первых, только по счастливой случайности оборотни о ней ещё не пронюхали. А во-вторых, страх за Жози буквально отравлял мне жизнь. Изо дня в день я ощущал себя беспомощным, так как не защищал её в полной мере. И всё потому, что… не смел рассказать ей о том, почему я к ней так требователен. А ведь она считала меня ненормальным, чуть ли не параноиком! На самом же деле я охранял не только её девичью честь, но и жизнь. Это и было моим предназначением.

Я резко встал с кресла и подошёл к сейфу. Мысленно прокрутил в памяти магический шифр и после чуть слышного щелчка открыл массивную металлическую дверь. Достал с верхней полки две обычные чёрные свечи и хотел уже закрыть сейф, но передумал. Всё ещё сомневаясь, я вернул их на место и выдвинул контейнер с другими свечами. С огромными, с особенными, отлитыми из человеческого жира.

Их я применял нечасто, берёг для особых случаев, когда требовалось не просто колдовство, а Чёрная Магия. В этом случае эти свечи были просто необходимы, так как они заменяли мне человеческие жертвоприношения. Но по сути это ничего не меняло: одна такая свеча стоила кому-то жизни…

Завернув их в магазинный пакет, я аккуратно положил свёрток в портфель, где уже лежали документы и ноутбук. Вот такое странное соседство: современный электронный прибор и жуткие колдовские атрибуты средневековья.

Я невольно усмехнулся. После чего достал из стола упаковку влажных салфеток и избавился от сладковато-тошнотворного душка этих свечей.

Терпеть не мог этот запах. К сожалению, почти вся магия дурно пахла. Особенно чёрная.

На столе надрывно зазвонил телефон.

— Виктор Сергеевич, автомобиль уже стоит у парадного, — раздался в динамике мелодичный женский голосок.

— Уже иду, Настенька.

Боковым зрением я с удовлетворением заметил, как секретарша проводила меня влюблённым взглядом. И хотя я уже давно привык, что все женщины без исключения реагировали на меня подобным образом, я не смог не насладиться этим. Как никак я мужчина. К тому же, сексуально голодный. Это тоже характерная черта колдовской сущности. Причём, многие мои соплеменники считали её превосходной, я же думал совсем иначе. Мало того, в молодости я даже этого стыдился и признавал свои наклонности неприличными.

Из-за пробки на третьей продольной времени на дорогу ушло больше, чем обычно. Но я не имел привычки опаздывать, поэтому всегда планировал свой день так, чтобы везде успевать. Люблю пунктуальность. Сам такой и от других требую того же.

Посмотрел на часы. До совещания оставалось ровно пятнадцать минут, поэтому я не стал выходить из автомобиля. Решил немного собраться с мыслями, а заодно и отдохнуть.

Интересно, зачем они вызвали меня на этот раз? Проблемы с ведьмами? Нет, это вряд ли. Мы давно уже договорились со славянскими ведьмачками, а от гарднерианских ведуний я не ожидал подвоха.

Охранник на входе скользнул взглядом по моему пропуску и сразу же отвернулся. Сделал вид, что ему по барабану, и что я для него всего лишь очередной посетитель. Вот только он не сумел сделать так, чтобы его лицо осталось прежнего цвета. Или же у всех охранников такие красные физиономии? Что-то я сомневаюсь в этом. Просто он увидел, что мой пропуск с максимальным уровнем доступа, и что на развороте изображена пентаграмма… Вот и разнервничался.

Колдуны к ним редко захаживали, а такие как я, из Высшего Круга, и подавно. Но мне приходилось от случая к случаю помогать коллегам решать специфические вопросы, так как я был у них внештатным консультантом. И каждый раз я видел в людских глазах едва скрываемый страх. Даже у тех, кто меня хорошо знал.

— Виктор Сергеевич, мы прекрасно понимаем, что вы всегда загружены работой. Несмотря на это, вам приходится ещё и у нас…

— Прекрати, Семён. Мы уже сколько лет работаем вместе? Так что можешь без вступления… В чём проблема? Вернее, с кем?

— Да если б я знал! Но без ваших здесь точно не обошлось…

Как выяснилось, их главбух неожиданно заболел. Причём, симптомы его болезни оказались настолько странными, что руководство компании сразу же вспомнило обо мне. К сожалению, пока главбух пытался вылечиться с помощью традиционной медицины, у него случился приступ. В результате которого почему-то пострадал не больной, а фирма. Ведь с их счетов непонятным образом утекла огромная сумма денег. Точнее, с этим-то как раз всё оказалось предельно ясно, так как главбух сам это сделал. Вот только он, после того как перевёл деньги на неизвестный ему оффшорный счёт, сразу же об этом забыл.

Мне хватило одного взгляда на виновника случившегося, чтобы понять: главбух здесь не причём. Он всего лишь стал орудием в руках какого-то колдуна. Или же ведьмы, но это уже не столь важно…

Когда я вычислил настоящего похитителя, Семён готов был меня расцеловать. Возврат денег вмиг стал для него всего лишь делом техники. На радостях он даже предложил мне это отметить: отдохнуть в каком-нибудь в тихом местечке. Естественно, в компании очаровательных спутниц…

Глава 9

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

Я отправилась в ювелирный салон за ответами, а в итоге получила лишь новые вопросы. Но от одного из них, самого главного, моя бедная логика сломала себе шею. Ну как, спрашивается, женщина, которая жила двести с лишним лет назад, могла быть моей матерью? Как?! К тому же, причём здесь Виктор и какой-то там переход между мирами?

— Марк Исаакович, надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне. Мне бы очень не хотелось, чтобы…

— Какой разговор? — всполошился старик, уставившись на меня удивлённым взглядом.

— О миниатюре, обо всём, что с ней связано, а также… — начала я, но тут же осеклась, увидев в глазах собеседника стопроцентное непонимание. Мало того, на лице старикашки появилось выражение крайнего раздражения, словно бы я нарочно морочила ему голову. — Я о том, Марк Исаакович, что впредь буду аккуратно обращаться с подвеской. Не хватало ещё потерять такой ценный подарок!

— Да, да… вспомнил, я же только что вернулся из мастерской. А теперь, Жозефина Карловна, я вас покину. Надеюсь, в следующий раз мы с вами встретимся по какому-нибудь приятному поводу.

Похоже, старикашка не знал теперь, как от меня отделаться. Что интересное — ни слова о запонках! А ведь ему очень понравилась эта идея. Видимо, у него конкретно отшибло память, если он забыл абсолютно всё. И это сделала я.

От осознания собственной силы мне стало нехорошо, поэтому я поспешила убраться из ювелирного салона. Ноги понесли меня непонятно куда, а опомнилась я лишь в ботаническом саду.

Мой бог, какая же здесь красота! Здорово, что в этом году невероятно ранняя весна. Распогодилось совсем недавно, а деревья уже вовсю шумели пышной листвой. Трава, кустики и прочая зелень помельче от них не отставала, радуя глаз сочным цветом. Хотя, моим фаворитом всегда было жаркое время года. А весна — это как несовершеннолетнее лето, ей всегда чего-то не хватало… Тепла, наверное. Я очень скучала по знойному летнему полудню, по солнечному пляжу с раскалённым песком и по свежему ночному бризу…

Уходить из этого райского уголка совсем не хотелось, но времени у меня осталось в обрез. Поэтому я решительно застегнула молнию на толстовке и быстрым шагом направилась к остановке.

В «Афину» я вернулась как всегда невидимкой, тем более что в воскресный день это оказалось проще простого (на выходных все учащиеся могли свободно покидать пансион, но только не я). Словно какая-то нелегалка я незаметно пробралась в корпус, и всё благодаря слепой зоне видеонаблюдения. Мне и этому пришлось научиться, когда директриса лишила меня всех свобод. Но — не на ту попала. При помощи моего чудесного дара и знания техники я быстро научилась обходить все преграды.

Как ни странно, но меня не очень-то радовали мои победы, так как я знала, кто за этим стоял. Знала и молчала. Догадывалась, что и по выходным за мной тоже следили, так как Виктор не разрешал мне покидать пансион без сопровождающего.

Но я не желаю прогибаться под идиотские правила Брюллова! Я о-очень непослушная девочка, поэтому этой ночью меня ждут лишь острые ощущения и настоящий драйв…

Едва я переступила порог своей комнаты, как тут же бросилась к ноутбуку. И если с Робером Лефевром всё оказалось предельно ясно, то с Жюли Клари я обломалась. Вернее, википедия без проблем выложила мне историю этой женщины. Вот только это не объясняло того, почему Виктор назвал её моей матерью. Ведь Жюли Клари родилась аж в одна тысяча семьсот семьдесят первом году! Причём, судя по картинам того же Лефевра, меня неприятно поразило моё внешнее сходство с этой дамой.

В то же время меня обрадовало то, что я оказалась таких знатных кровей. Всё-таки эта Жюли — супруга Жозефа Бонапарта, брата Наполеона! Кроме всего прочего она успела даже посидеть с мужем на троне Испании. Правда, совсем недолго. Но факт остаётся фактом.

От досады я резко захлопнула ноут и задвинула его подальше с глаз долой. Какой толк от информации, если она запутала меня ещё больше?!

Чтобы расслабиться и прочистить мозги от свалившихся на меня странных загадок, я отправилась в спортзал. Всегда так делала, когда жизнь становилась похожа на цирк с конями.

Этот способ сработал и на этот раз, мне на самом деле полегчало. Но я так и не смогла остановиться: всё лупила и лупила боксёрскую грушу до тупой боли в запястьях. И я бы точно грохнулась рядом с ней от изнеможения, если бы не почувствовала на своём плече чью-то ладонь.

— Хватит! — раздался за моей спиной требовательный мужской голос.

Я оглянулась и увидела в глазах напротив искреннее сочувствие. Даже сострадание. Причём, его оказалось слишком много, отчего я нервно дёрнулась словно испуганная лошадь.

Юноша тут же убрал руку с моего плеча, но меня уже успела взбесить его неуместная жалость.

— А тебе-то какое дело?!

— В общем-то, никакого. — Сердобольный красавчик улыбнулся, у меня же от его мегаобаятельной улыбки чуть ли не остановилось сердце.

Дело в том, что этот парень давно мне нравился. Вадим учился в параллельном классе, и его накаченный торс в комплекте с небесно-голубыми глазами волновал меня не на шутку.

Но мне сейчас было не до заигрываний, а он этого, видно, не понимал.

— Ну… тогда шагай отсюда.

— У тебя что-то случилась? — демонстративно не замечая моей грубости поинтересовался он.

— Представь себе, случилось! — огрызнулась я и… всё ему рассказала. Или почти всё.

Естественно, я не стала посвящать его в свои сверхъестественные проблемы. Посчитала, что ему не следует об этом знать. Да и вряд ли он мне поверил бы. Скорее, принял за сумасшедшую. Но и без того я поведала ему слишком много… Сама не знаю, как у меня это получилось. Видимо, я долго держала всё в себе.

— Я рад, что ты мне открылась.

— А уж я-то как рада.

Я предпочла отшутиться. Потому как мы с ним давно потеряли счёт времени, валяясь рядышком на спортивных матах, и мне это понравилось. Очень! Ему, судя по всему, тоже.

— Опять сарказм? Я всё ещё тебя раздражаю? — усмехнулся Вадим и нежно провёл кончиками пальцев по моей щеке.

От его прикосновения моя изголодавшаяся чувственность захлебнулась от восторга. Внезапно мне захотелось оказаться к нему ещё ближе, поэтому я решила не испытывать судьбу и немедля убраться отсюда. И у меня это почти получилось…

Неожиданно лицо Вадима зависло прямо над моим. Пристальный мужской взгляд — и его голубые глаза подчинили меня ему на каком-то подсознательном уровне. Наверное, поэтому в животе у меня разлилось приятное тепло, и я с готовностью вжалась в мат. Но одновременно с этой возмутительной реакцией моего организма у меня возникло ощущение, словно я вижу себя со стороны.

Вот я лежу здесь словно кукла с раскрасневшимися щеками, послушная как бревно и просто жду. Безропотно наблюдаю, как губы этого красавчика медленно приближаются к моим.

— Не надо, — выдыхаю ему в лицо, хотя внутренний голос кричит об обратном.

— Почему же?

Ответить не успеваю, так как в тот же миг рот Вадима накрывает мой безумно эмоциональным поцелуем…

Не знаю, почему поцелуй всегда называют горячим? Мне он таким не показался. Наоборот, словно жабу поцеловала. Холодную, склизкую и неприятную до омерзения.

Когда Вадим наконец-то от меня оторвался, я пребывала в полном шоке. Ещё бы! Ведь я ждала от своего первого в жизни поцелуя чего-то восхитительного, умопомрачающего. А тут одно сплошное разочарование!

Я невольно вытерла свои мокрые губы тыльной стороной ладони и села.

— Кажется, мне пора, — пролепетала я почему-то извиняющимся тоном.

— Тебе не понравилось?

«От слова совсем», — подумала я, но вслух произнесла другое:

— Ещё не поняла. По-моему, я просто перенервничала…

К себе я возвращалась в растрёпанных чувствах. Прокручивала в памяти тот злополучный поцелуй и удивлялась собственной невезучести.

Надо же! Хотела отвлечься от проблем, а получилось наоборот. Мне сейчас только комплекса неполноценности не хватало. Но неужели причина во мне? И это не он такой противно-слюнявый, а я, холодная и фригидная как айсберг в океане?!

Глава 10

Предыдущая глава   Следующая глава

Она

После того крайне несексуального поцелуя я ждала приближения ночи с ещё большим нетерпением. Хотелось наконец-то стряхнуть с себя весь негатив и отдаться первобытным инстинктам. Я жаждала адреналина, ощущения дикой свободы и чего-то ещё.

Но пока я не могла определиться, чего же мне так не хватало. А иногда мне казалось… Хотя, нет! Мне это точно не казалось! Во мне действительно жила неведомая сила, которую я с трудом контролировала.

К сожалению, именно она и толкала меня к совершению поступков, которые в конечном итоге приводили меня в кабинет директрисы. А та, не раздумывая, тут же вызывала Виктора. Понятное дело, не для того, чтобы сообщить ему о моих успехах в учёбе. Как раз-таки наоборот… Вернее, успехи у меня были, и немалые, и мои оценки тому подтверждение, а вот что касается остального…

Да, правила я нарушала, и это случалось довольно часто. Ну не могла я быть как все! Не могла изо дня в день жить по часам, подчиняясь их дурацким тюремным правилам. Один только распорядок дня здесь чего стоил. Отбой в 22.00! Как раз в то время, когда за окном начиналось самое интересное. Ведь там просыпалась жизнь, неведомая для большинства людей. Но я-то о ней знала! Мало того, меня почему-то тянуло к ней с непреодолимой силой.

Эти странные люди (или же неизвестные науке существа?) привлекали меня своими суперспособностями, а именно сверхчеловеческой силой и быстротой. И это только то, что я знала о них наверняка, так как видела их возможности своими глазами. А чего я о них НЕ знала?

В общем, я с трудом вписывалась в пансионные правила проживания, несмотря на то, что учиться мне здесь всё же нравилось. Ведь мои мозги позволяли мне без особого труда справляться с учебной программой. Которая, нужно признать, преподавалась на высшем уровне, отчего моё пребывание здесь обходилось Виктору в кругленькую сумму.

Ещё бы! Большинство преподавателей гимназии-пансиона «Афина» были приглашены сюда из самых престижных вузов мира. Так что французский у нас вела француженка, дама требовательная и строгая. Настолько, что иногда закрадывалась мысль, что её сюда выписали из прошлого, из какого-нибудь института благородных девиц.

Английский и испанский в нас терпеливо вдалбливали преподаватели Принстонского университета. Спортивные дисциплины вели олимпийские чемпионы, завершившие свою карьеру. А так как всё в «Афине» было оборудовано по последнему слову техники, то и спортивная база гимназии отвечала всем требованиям международного стандарта.

Несмотря на такие возможности, я предпочитала только верховую езду, так как безумно любила лошадей. Но мне приходилось посещать и другие факультативы, и только лишь для того, чтобы заиметь солидное портфолио. Здесь все так делали. Каждому хотелось казаться лучше, чем он есть на самом деле.

Я открыла шкаф и невольно провела ладонью по своему старому форменному пиджаку с логотипом «Афины»…

Как ни странно, но мне когда-то нравилось его носить. Несмотря на его инкубаторский вид, ведь до конца восьмого класса все ученики были обязаны появляться в гимназии только в этой униформе. Благо выглядела она достойно: дымчато-голубой вверх и тёмно-серый, почти чёрный низ. Эмблема с гербом школы мне тоже нравилась, хотя я до сих пор не понимала, почему у Афины такое строгое выражение лица. Даже грозное, на мой взгляд. Именно поэтому в младших классах мне совсем не нравилась эта мужеподобная дама в шлеме и с копьём. Зато я симпатизировала соловью, который занимал на гербе скромное место заднего плана.

Эти милые птахи вот уже много лет скрашивали моё пребывание в пансионе. На моё счастье соловьи никогда здесь не переводились, поэтому никто не мог запретить мне слушать их волшебное пение в предутренние часы.

Не иначе птицам как и мне нравилась эта старая усадьба, вывшее родовое гнездо Демидовых. Её атмосфера четырёхвековой истории невольно вселяла благоговейный трепет. Построенная по всем канонам архитектурного классицизма с его строгими линиями, колоннами и бесчисленными барельефами, усадьба до сих пор вызывала у меня восторг…

Когда наконец-то стемнело, и в небе засияла огромная, круглая как глобус луна, моё предвкушение стало просто невыносимым. Моя соседка по комнате давно уже заснула, потому что я применила к ней свой дар. На этот раз я внушила ей, будто она весь день провела на стадионе, готовясь к зачёту по кроссу. Отчего Наташка свалилась с ног сразу же после ужина, а к отбою эта доносчица уже видела десятый сон. Но сегодня ей крупно повезло, потому что в прошлый раз я внушила ей кишечные колики. Бедолага всю ночь тогда просидела в туалете.

А не нужно было выслуживаться перед Маргаритой и докладывать директрисе о том, что иногда после отбоя я покидаю пансион. Не знаю как, но эта мелкая гадина узнала и об этом.

С трудом дождавшись момента, когда дом погрузится в безмятежную тишину, я выскользнула во двор. По-летнему тёплый ветерок тотчас пробежался по лицу и запутался в волосах как игривый котёнок. Поэтому я собрала свою гриву в хвост, затянув её одной из резинок, которые постоянно носила в кармане джинсов.

Без каких-либо сложностей я пересекла парк, примыкающий к северному крылу гимназии. Ночью в нём оставались включенными лишь несколько фонарей, так что я просто обошла эти источники света стороной. Не стала лишний раз рисковать: не хватало ещё, чтобы какой-нибудь дотошный охранник заметил меня на мониторах видеонаблюдения.

Наконец-то я подошла к северным воротам.

Самое трудное — вырубить на время камеру видеонаблюдения. До этого момента это получалось у меня на «отлично», тем не менее каждый раз я опасалась, что мой глушитель не сработает. Я догадывалась, что Виктор знал о моих ночных вылазках. Знал и наверняка принимал какие-то меры. Мне же оставалось надеяться лишь на то, что он не решил поменять беспроводные камеры слежения на кабельные. В таком случае мой маленький приборчик-глушитель пришлось бы выбросить за ненадобностью, а я бы лишилась возможности незаметно покидать пансион.

Я достала из рюкзака глушитель, нажала на кнопку и стала ждать, спрятавшись за кустами тутовника.

Через некоторое время в свете прожектора появилась высокая мужская фигура, отчего я выдохнула с огромным облегчением.

Значит, всё работает. Во всяком случае, пока…

Я выключила прибор, не сводя глаз с охранника, который потоптался под видеокамерой, поглазел на неё и вскоре ушёл восвояси. Я выждала ещё несколько минут, давая ему возможность вернуться в помещение охраны, и только тогда вновь включила глушитель. После чего я подбежала к высокому металлическому забору и закинула на него крюк-кошку. Дёрнула пару раз за верёвку, чтобы проверить, надёжно ли крюки зацепились за край забора, и как заправский альпинист начала взбираться вверх.

Честно говоря, полгода назад в мой самый первый раз у меня ничего не вышло, и я свалилась с забора как мешок с картошкой. Из-за этого мне даже пришлось записаться в кружок скалолазания. И я ни за что на свете не смогла бы сейчас так быстро перелезть через забор, если бы не провела много часов на гимназистском скалодроме.

Ради этих вылазок, которые превратились для меня в нечто большее, чем просто шалость, я потратила не только много сил, но и немало карманных денег. Ведь разборную крюк-кошку, впрочем, как и глушитель, я купила по интернету. Понятное дело, она оказалась китайской, тем не менее, меня она спокойно выдерживала. А вот прибор обошёлся мне гораздо дороже, но я не пожалела, что купила его.

Оставив рюкзак с набором профессионального нарушителя порядка в надёжном месте, я доехала на такси до окраины города. Перешла через овраг и невольно остановилась, любуясь открывшимся отсюда видом.

В фосфоре лунного света подножие склона показалось мне волшебным пейзажем. Словно эта картина вышла из-под кисти какого-нибудь голландского живописца восемнадцатого века. Пышная зелень, напоминающая бурые кучевые облака, и утёс, который в сумраке ночи представился мне вороном с опущенными крыльями. Зловещим и выжидающим чего-то или кого-то…

Мне стало вдруг страшно.

Странно, такого у меня ещё не было. Вылазки на природу всегда вселяли в меня оптимизм, а щекочущий нервы адреналин давал мне заряд бодрости на неделю. Даже в тот раз, когда я впервые увидела здесь необычных полулюдей-полу… сама не знаю кого, я так не боялась, как сейчас.

На ум сразу же пришли глупые страшилки про полнолуние и оборотней. Отчего мне, вопреки здравому смыслу, захотелось перенестись куда-нибудь подальше от этого места.

Ерунда какая, это всего лишь городские легенды! И в тот самый момент, когда я всё же решила вернуться обратно, раздался вой.

Такого я ещё никогда не слышала… Всё моё естество дрожало сейчас от жуткого первобытного страха. Мои зубы клацали, а в лёгких не хватало воздуха. Это и неудивительно, так как в нескольких метрах от меня в темноте двигались странные силуэты. Но я догадывалась, кто это. Мало того, они явно пытались меня окружить, и мою догадку подтверждали светящиеся в ночи глаза. Пар десять, а может и больше. В общем, слишком много на одну глупую девчонку, которая притащилась сюда за острыми ощущениями.

— Вот она! Мы её взяли, — раздался совсем рядом мужской окрик. В ту же секунду из темноты ко мне вышел верзила, и я невольно ахнула от увиденного.

Его мускулистое поджарое тело блестело от пота словно отполированная статуэтка из чёрного дерева. Плечи незнакомца ритмично двигались, потому что мужчина дышал как загнанная лошадь. Но я всё ещё надеялась, что он так старался не ради моей скромной персоны. На других вещах я не зацикливалась, потому как незнакомец стоял передо мной обнажённым…

Понятное дело, что от зрелища его анатомических подробностей я снова испытала шок. Хотя, уже в следующую секунду этот факт меня даже обрадовал. Ведь я поняла, что меня поймали не какие-то монстры, а люди. Пускай, и необычные, так как нормальные люди не бегают нагишом в ночи.

— Рада вас видеть! Кажется, я заблудилась, — пролепетала я от страха самую нелепую фразу для этой ситуации. Но надо же как-то выпутываться! Самое главное сейчас — расположить к себе этого Маугли. Судя по всему, он здесь главный.

— И тебе доброй ночи, — откликнулся незнакомец, замерев передо мной как античная статуя. — Красную шапочку дома забыла?

Раздался дружный мужской гогот, от которого у меня по коже побежали мурашки размером с кулак.

— Не поняла…

— Сказок, что ли, никогда не читала? Я про то, что волк есть, Красная Шапочка тоже, а самой шапки нет. Не порядок…

Откуда не возьмись у него в руках оказались джинсы, которые он натянул на себя за какие-то доли секунды. Я даже не увидела этого процесса, настолько быстро всё произошло.

Не успела я в очередной раз испугаться, как незнакомец сделал шаг мне навстречу. Я невольно перестала дышать и приготовилась к нехорошим для себя последствиям.

Но ничего страшного со мной не случилось. Во всяком случае, пока. Незнакомец всего лишь меня… обнюхал! Я сначала не поверила своим глазам, но это точно произошло. Причём, сделал он это как-то по-собачьи. С той лишь разницей, что он не стал обнюхивать мой зад…

— Это точно она, — сообщил он своим дружкам, силуэты которых лишь отдалённо напоминали человеческие. — Долго же ты от нас бегала.

Последняя фраза — уже для меня. Но я и без него догадалась, что меня поймали те самые существа, которые вызывали во мне одновременно и ужас, и невольное восхищение. Именно поэтому у меня затеплилась надежда на хороший исход этой встречи.

 

КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА

---