Глава 1
— Ты пустое место, — заявила женщина, после чего опустилась в большое кожаное кресло. — Такое же пустое, как и твой папаша. Никогда не забывай это, Мина.
— Пусть так, — ответила девушка, что стояла напротив, — но замуж за Мурадова я все равно не пойду.
— Пойдешь. Даже не пойдешь, а побежишь. Иначе я отдам тебя Багрову. А он старше на двадцать лет, уродливее Глеба раз в сто и цацкаться с тобой не будет. С Мурадовым у тебя хотя бы есть шанс, ведь ты ему нравишься, да и собой он весьма недурен.
— Я, конечно, всегда знала, что ты меня не любишь, но чтобы настолько. За что, мам? За одно лишь сходство с отцом?
— Всё, Мина, разговор окончен. Прошу, выйди из кабинета.
Девушка покинула кабинет матери с осознанием того, что её каторга вот-вот закончится, но не свободой, а самым настоящим карцером в колонии строго режима. В этот момент послышались звуки шагов на лестнице. Первым поднялся помощник матери Остапов, за ним следом показался Мурадов собственной персоной. Молодой мужчина в черной рубашке, черных джинсах, с идеальной выправкой и внешностью состоятельного злодея из голливудских боевиков, прошел мимо Мины, взглянув на нее как бы невзначай, после скрылся за дверью кабинета матери. А Мина, испытав чувство глубочайшего отвращения ко всем ним, поторопилась вниз.
Она всегда была лишь пунктом в списке «Надо успеть до сорока» успешной бизнес вумен Карины Антоновой, но не дочерью. Поначалу поздно рожденную девочку воспитывали няньки, затем к воспитанию таки подключилась Карина. Женщина практически сразу поставила клеймо на тогда еще тринадцатилетнем подростке — неспособная бесталанная пустышка. Ведь девочка не унаследовала от талантливой родительницы ни прагматичность, ни бойкость характера, ни пытливость ума, ничего, что имеет значение в современном мире, зато унаследовала весь генетический мусор, переданный ребенку биологическим отцом, которого дальновидная Карина выбросила из своей жизни сразу, как узнала о беременности. Деловитая женщина попыталась было растормошить дочь, но кроме нервного срыва, иной отдачи не получила. Тогда и решила, что единственный вариант извлечь пользу из такого неудачного ребенка — это выгодно выдать замуж, все ж внешностью девочку Бог не обидел. В какой-то степени Карина даже завидовала женственности дочери, поскольку сама имела внешность довольно грубую, как говорят в народе, мужиковатую.
Тем временем в кабинете Карины разгорались нешуточные торги.
— Мне казалось, мы с тобой договорились, — произнес мужчина, глядя в окно, что выходило на задний двор. Среди ухоженных туй и пихт как раз бродила его без пяти минут невеста. — Так дела не делаются, Карина Осиповна.
А женщина сразу же поморщилась, когда услышала отчество. Стареть она боялась как и многие дамы ее статуса, потому не оставляла попыток продлить молодость, используя все возможные средства современной косметологии.
— А я и не отказываюсь от своих слов, Глеб, — закинула ногу на ногу, продемонстрировав гостю незатейливый узор на капроновых чулках, — разве что у меня появились и другие не менее, а местами и более, перспективные женихи для Мины.
— Так понимаю, ставки поднимаются?
— В точку, — улыбнулась.
— На сколько?
— На столько, что я рассматриваю не два земельных участка, а четыре. У меня быстроразвивающийся бизнес, Глеб, строительство не останавливается. Два гектара, конечно, хорошо, но четыре еще лучше. Само собой, я по-прежнему рассчитываю на хороший дисконт.
— Четыре гектара? — перевел удивленный взгляд на Карину.
— Неправильный вопрос, родной, — тотчас включила стерву.
— Ну, и какой правильный?
— Всего лишь четыре гектара за ту, от которой у тебя в горлышке сохнет, и штаны начинают трещать по швам?
— Что за бред?
— О-о-о-о, это не бред, — тоже посмотрела в окно, — она юный цветок, точно мимоза стыдливая. Прикоснись к ней и сразу закроется, застесняется. Это ли не мечта мужчины, ценящего чистоту и непорочность? К тому же возраст у Мины самый подходящий, сможешь воспитать ее под себя. Она станет такой, какой ты захочешь, Глеб. А это нынче стоит куда дороже четырех гектаров.
— А отец был прав на твой счет, — закивал с кривой усмешкой, — торговаться ты умеешь.
— Однако с ним, царствие ему небесное, я сторговаться не смогла. Вся надежда на тебя. Либо я выберу другого претендента. У каждого из них есть нечто интересное для меня.
— То есть, мнение дочери в данном вопросе тебя вообще не волнует?
— Я как мать знаю, что для моей дочери лучше. А она еще слишком молода, чтобы выбирать осознанно и беспристрастно. Много ли ума надо девятнадцатилетней девчонке, чтобы влюбиться в первого встречного сопляка? Тем более, за ней из таковых очередь выстраивается.
— Хорошо, — кивнул, — я понял.
— Так что? Мы договорились?
— Договорились. И хочется верить, эта договоренность будет последней.
— Безусловно. Не переживай, Глеб. Результат нашей с тобой, как сейчас модно говорить, коллаборации не заставит себя долго ждать. Сам подумай, отдашь ты эту землю каким-нибудь китайским агрономам, так они отравят почву, загадят всё, что можно и нельзя, замучаешься потом бегать по инстанциям. А я построю современные роботизированные склады, где будет тихо и не пыльно. Одни машины привозят товар, другие развозят товар.
— Ладно, я тебя услышал. Но прежде, чем мы подпишем бумаги, я бы хотел пообщаться с твоей дочерью.
— Не смею отказать, — развела руки в стороны.
И мужчина отправился на задний двор, где без труда отыскал девушку. Мина, как увидела темноволосого смуглого коршуна, так стиснула зубы, а руки, что держала в карманах жилетки, сжала в кулаки.
— Здравствуй, — остановился в метре от нее, — я же говорил, что еще увидимся.
— Неужели достигли договоренности? — постаралась выглядеть спокойной.
— Достигли, — уверенно кивнул, — так что, скоро ты переедешь в новый дом со всеми вытекающими.
Мина хотела бы ему ответить грубостью, а попросту послать подонка куда подальше, но сейчас же вспомнила фамилию Багров. Матушка ведь не блефовала, она запросто отдаст ее в жены этому сальному упырю. Уж лучше подлец Мурадов.
Вдруг Глеб подошел к ней так близко, что девушка ощутила жар его тела, и прошептал:
— Ты будешь только моей, Мина. Ни один мужик больше на тебя не посмотрит. Запомни это.
— Я встану костью в твоем горле, — все-таки не сдержалась.
— Не встанешь. А знаешь, почему?
— Почему? — посмотрела ему в глаза.
— Потому что полюбишь… — после чего подумал с полминуты и добавил, — так же сильно, как полюбил тебя я.
— Ты полчаса назад усердно торговался в кабинете моей матери, о какой любви может идти речь?
— Торговалась твоя мать. Ты для нее разменная монета, не более…
— Поверь, Глеб, тайну ты мне не открыл, — а в глазах заискрились слезы, — знаешь, в ту ночь в Доминикане, где мне не посчастливилось встретиться с тобой, я дала себе слово, что освобожусь любой ценой.
— А я дал себе слово в тот вечер, что в следующую нашу встречу, мы поженимся. Выходит, ты так и не рассказала матушке про Доминикану?
— Рассказала о чем? О том, как я отшила нахала, который начал приставать ко мне на пляже? Или о том, как я разбила о его голову стакан? Или о том, как танцевала с другим парнем у этого нахала на глазах? Прекрасные были мгновения, я там чувствовала себя по-настоящему свободной. И была просто счастлива, глядя на то, как ты с перебинтованной башкой орешь на официантов, вымещая на них свою злость.
— Недолго тебе осталось дерзить, Мина, — неожиданно успокоился, хотя глаза продолжали гореть огнем, — в моем доме ты сильно изменишься, обещаю.
— Возможно, изменюсь, но ни за что и никогда не полюблю тебя, Глеб.
— Не зарекайся.
— Зачем ты приперся? Станцевать на костях?
— Зря ты видишь во мне врага.
— А кого я должна в тебе видеть? Может, спасителя? Супергероя, который исключительно из благих намерений перетащит меня из дома прямиком в свою койку только потому, что я однажды отказала ему? Ты ничем не лучше моей матери.
— Не будь ты такой бестолковой, давно бы поняла, что именно я и есть твое спасение.
— Бестолковой? Так, на кой черт тебе бестолковая жена? Найди толковую.
— Любовь зла, Мина, — криво усмехнулся.
— Иди ты лесом со своей любовью, — прошипела точно змея, — на пляже ты попытался меня завалить без всякой любви, а тут прямо воспылал.
— Не драматизируй. Никто тебя заваливать не собирался, я был слегка под градусом и просто попытался взять тебя за руку. Ладно, ссориться я не хочу. До скорой встречи, моя невеста.
И зашагал прочь, а Мина аж побагровела от злости. Мать вертит ей как хочет, вырастила себе ценный актив и теперь пытается продать подороже, а подлец Мурадов тут как тут. Возможно, пора предпринять меры, иначе ее сожрут. Тогда же вспомнилась Доминикана. Это была одна из особенных поездок, во-первых, потому что мать отпустила ее одну с семьей подруги, во-вторых, там она впервые осознала, насколько популярна у парней. Отдых стал бы вовсе незабываемым, если бы не Мурадов.
Мужчина заселился в отель через три дня после них. Мина сразу его отметила — красивый, с восточными акцентами во внешности: темно-карие глаза, нос с небольшой горбинкой, густая шевелюра, скульптурное тело, смуглая кожа, притом чисто говорящий по-русски и захаживающий в бар наравне с друзьями.
Глава 2
Как вскоре выяснилось, он тоже заметил её. И не просто заметил, а буквально остолбенел, когда впервые увидел. Это была любовь с первого взгляда, в которую Глеб никогда не верил и считал подростковой забавой. Ему уже четвертый десяток пошел, какая там любовь с первого взгляда? С возрастом мужчина понял одно — отношения с женщиной не что иное, как сделка. Ты что-то даешь ей, она что-то дает тебе и это что-то вовсе не возвышенные чувства, а вполне себе материальные вещи: деньги, подарки, участие в ее делах, решение ее проблем, ну и секс конечно же. А она тебе только секс, как правило. За редким исключением может выслушать. По крайней мере, других он не встречал, потому давно перестал верить в чудеса. И тут увидел её — девчонку в разы моложе него. Поначалу Глеб даже не понял, что такого он увидел, а потом пришло осознание — язык тела этой девушки при каждой встрече с ней вызывал болезненно-приятные колебания внутри, сердце начинало отстукивать рваный ритм, волосы на теле становились дыбом. Это всё продолжалось до тех пор, пока Мина была в поле зрения. А ночами он засыпал с ее образом перед глазами и ни что не могло избавить от этого наваждения: ни выпивка, ни клубные вечеринки, ни работа, которую он привез с собой и по утрам, отправляясь в фойе отеля, по два-три часа просиживал за ноутбуком.
Само собой, в один прекрасный момент Глеб осознал, что он или попытается познакомиться с ней, или сдохнет в мечтах о прекрасной незнакомке. Но, вот незадача, Мина все время ходила в компании, с ней оказалось невероятно сложно пересечься. И удачный момент таки подвернулся. Девчонка впервые отправилась вечером на пляж без сопровождения. А он, выпив две бутылки пива в почти медицинских целях, отправился за ней. Рассчитывал познакомиться, пообщаться, она же восприняла его слишком резко, будто он маньяк какой-то. Тогда-то Глеб попытался взять ее за руку, чтобы удержать и объясниться, а в результате получил стаканом из-под коктейля по голове. Стакан разбился, оставив на его лбу глубокий порез. Такого эпичного знакомства в жизни Мурадова еще не было.
На следующий день он собирался снова подойти к ней, но друг остановил, поведав дивную историю родословной девушки Мины. То ли снова случайность, то ли сама судьба вмешалась, но Егор был знаком с мамашей Мины. Вскоре Глеб навел справки и выяснились еще более интересные факты — его собственный отец пытался работать с Кариной Антоновой, но на тот момент не смог с ней договориться. Антонова слыла в бизнес кругах женщиной сложной. Ее мало кто уважал, но работали с ней охотно, так как она умела зарабатывать большие деньги, не заморачиваясь высокоморальными принципами.
Узнав об этом всём, Глеб даже выдохнул с облегчением. Мол, Бог отвел от дочери прожженной стервы. Но стоило пересечься с девчонкой снова, как его накрыло пуще прежнего. Значит, судьба! Оставшиеся дни отдыха в отеле, хотя отдыхом происходящее назвать было сложно, Глеб лицезрел Мину в компании каких-то неуклюжих щенков. Те ее приглашали танцевать, угощали бесплатными напитками из приотельного бара, травили тупые байки и сами же над ними ржали. Но всё это ушло на второй план, ведь интереснее было другое — поведение самой Мины. Девчонка кружилась с горе-ухажерами и снисходительно улыбалась их шуткам с одной-единственной целью — побесить его. Выходит, он все-таки зацепил её.
По возвращении домой Мурадов первым делом вышел на мать девушки. Антонова в свою очередь с большим желанием приняла его в офисе, сразу же оценила шансы и начала выставлять условия, на которые он согласился без особых раздумий. Оставалось дело за малым — оказаться для Антоновой наиболее выгодным из претендентов на руку Мины.
Глеб, покрутив в памяти всю предысторию, вернулся в кабинет Карины, где подписал бумаги. Сделка почти свершилась. А главное, Мина теперь принадлежит ему. Знал бы, конечно, отец, на что он согласился в отмен на женщину. Наверняка устроил ему хорошую взбучку, но отца больше нет в живых.
Еще через двадцать минут Мурадов покинул дом Карины. Женщина в свою очередь попросила помощника найти и привести дочь, дабы сообщить ей все последние новости.
— Дорогая, — расплылась довольной улыбкой мать, когда дочь появилась на пороге, — с этого дня ты невеста, а в ближайшем будущем жена Глеба Мусаевича Мурадова.
— Продала, получается? — спросила, окинув мать презрительным взором.
— Мина, ты слишком хорошего о себе мнения. Я тебя не продала, а отдала тому, кто согласился тебя взять, несмотря на твое скромное реноме. Радуйся, что таковым стал именно Мурадов.
— Это всё, что ты хотела мне сказать?
— Почти. Итак, — поднялась, расправила юбку, поправила широкий пояс на талии, — свадьба назначена на десятое число. То есть, у нас на подготовку менее двух недель. Мы с Глебом подумали и решили, что всё пройдет в узком кругу. С его стороны будет самая близкая родня, с моей — свадебный ведущий и парочка доверенных журналистов. Так и быть, кое-кого из дальних родственников тоже позовем, ну, чисто для массовки. Сразу после свадьбы ты переедешь к мужу. Так что, подумай, какие вещи возьмешь с собой, чтобы мы их перевезли заранее. Ах да, — театрально всплеснула руками, — еще же платье. Я отдам тебе свое, в котором выходила за твоего отца. Разве что подошьем его. Глеб, конечно, предлагал взять все расходы на себя, вплоть до свадебного наряда, но я посчитала правильным разделить траты.
— Теперь всё?
— Да, теперь всё.
— Я могу идти?
— Можешь.
— Хорошего вам дня, Карина Осиповна, — произнесла на развороте.
— Ты мне еще спасибо скажешь, Мина, — раздалось вслед, — и не смей называть меня по отчеству! Я не виновата, что в тебе течет кровь Макара!
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
